Бич сновидений
Шрифт:
— Тебе снился кошмар, — ответил соратник Тайгера невозмутимо.
Хэл вздохнула, обвела взглядом просторную спальню. Одна стена стеклянная: за ней в рассеянном свете, среди деревьев и кустов возвышается конус муравейника. Слабый ветерок шевелит листья.
Комната была словно продолжением внутреннего двора: покрытие пола как мох, кресло — старый пень, кровать будто вырублена из огромного ствола. Гурию не удивило бы, если Марк сколотил все это сам.
— Мне снился мой Фобетор.
Она повернулась к охотнику, жалея, что не видит выражения его лица.
— Он всегда приходит, чтобы предупредить.
— Что ты видела? — спросил Марк голосом, лишенным эмоций.
Ни любопытства, ни негатива. Охотник вообще был очень сдержан с ней. Видимо, все время помнил, кто она такая, и сохранял дистанцию. А Хэл смотрела на него сейчас и представляла, как интересно было бы прикоснуться к нему, огладить ладонью плечи, грудь. Прижаться, точно к породистому жеребцу или прирученному леопарду. Ощутить под горячей кожей напряжение литых мускулов, тепло…
Нельзя так думать о людях!!
Хэлена одернула себя, заставляя замолчать эхо своей сущности. Каждый день наполняющейся новой силой.
Это просто сон, Фобетор взбудоражил ее.
— Он предупреждает о чем-то, — заговорила Хэл, отведя взгляд от Марка. — И всегда непонятно. Я видела подземелья, тоннели. Древние, но как будто отреставрированные. Каменная кладка и пластик. Электричество, двери с кодовыми замками.
Она замолчала, а Марк шевельнулся, видимо показывая свою заинтересованность. Но Хэлена не стала продолжать.
Тогда он спросил:
— Что-то еще?
— Ничего особенного, — невесело усмехнулась гурия. — Пытки, кровь, боль. Что еще может быть во сне дэймоса.
— Ты не дэймос, — ответил охотник, и впервые в его голосе зазвучало нечто похожее на эмоциональный отголосок.
— Я так и не знаю, что у меня в голове, или в мире снов. Я не знаю, как я нашла Мэтта. В каждого из нас встроен навигатор, с помощью которого мы ищем себе подобных?
— Это было бы удобно, — в голосе Марка послышалась улыбка.
— Да, вы бы живо переловили всех молодых создателей кошмаров, летящих как мотыльки на свет к более сильным дэймосам… Что я видела, Марк? Что показал мне Фобетор?
— Когда мы пришли сюда вчера, ты видела на столе в гостиной распечатанные файлы давних статей о похищении двух инженеров в Александрии. Твой мозг зафиксировал эту информацию, обработал и выдал сон. О похищении, пытках, возможно медицинских экспериментах. Не следует все события и явления приписывать сверхъестественному.
Марк подался вперед и его лицо осветил бледный искусственный свет со двора.
— Кроме того, что мы сновидящие, мы еще и люди.
Хэл внимательно вгляделась в его глаза. В них было теплое участие и сочувствие.
— Вполне возможно, ты прав, — вздохнула она, чувствуя, как тревога постепенно рассеивается. — Мне нравится твоя версия.
Тогда можно было предположить, что ее друзьям ничего не грозит на самом деле, а видения Фобетора всего лишь вызваны усталостью, страшными картинами из снов, в которых они работали с Мэттом.
— Но тогда как ты объяснишь…
Марк поднялся из кресла.
— Спи, Хэл. Ты не дэймос. Фобетора не существует, а твои кошмары от нервного перенапряжения и тревоги за учителя. Тебе нужен отдых.
От его уверенного тона, низкого голоса, действительно, стало спокойно. Хэлена поняла, что может заснуть.
— Я присмотрю за тобой, — произнес Марк, обращаясь к ученице Мэтта… бывшей ученице, по всей видимости.
Она не ответила. Охотник приблизился и увидел, что девушка уже спит. Тонкая полоска цепочки, которую Хэл теперь не снимала, туго натянулась на ее шее, и Марк осторожно ослабил серебряную петлю. Девушка пробормотала что-то неразборчивое и натянула повыше одеяло.
Он отошел от нее. Окинул рассеянным взглядом комнату своего дома, выстроенного по лучшим римским образцам.
Остальные помещения были выдержаны в разных стилях, спальня Марка — оставалась истинно спартанской. Ничего лишнего. Стол, кресло, кровать. Голые стены. Чтобы ничто не отвлекало. Ни от размышлений, ни от выхода в сон.
Куда охотник и погрузился, потому что увидел еще не все.
Хэл замерла на краю своего цветущего сада. Промозглый, совсем не летний ветер трепал ее волосы, дергал за подол короткой юбки. Она зябко поводила плечами, прятала руки в рукава куртки и смотрела в ту сторону, откуда прилетал холод. Поток воздуха нес с собой запах мокрой хвои и старого дерева, земли и мха. А еще первого снега…
Траву на границе персикового сада усыпало опавшими желтыми иглами, из земли вылезли узловатые корни, и стоял древний деревянный забор, потемневший от времени. Над ним нависали ветви лиственниц-великанов.
Угрюмое место, но не лишенное мистического обаяния.
Марк медленно подошел к девушке, не желая испугать своим внезапным появлением. И с каждым шагом замечал, как тот, другой мир из-за забора поглощает пространство ее цветущего сада. Нет, не поглощает. Она сама пытается переделать свой мир снов так, чтобы он стал продолжением мира ее учителя.
Зарастают тропинки, покрываются лишайниками персиковые деревья, толще становится их кора и массивнее стволы. Да это уже и не персики, а старые яблони.
Еще пара шагов — и охотник увидел калитку в заборе. Та была заперта. И Хэл неотрывно смотрела на тяжелый задвинутый засов.
Марк встал рядом с гурией, глядя в ту же сторону.
— Хочешь зайти? — спросил он, прекрасно зная ответ.
— Хочу. Но не пойду, — произнесла она голосом, слегка измененным сном. Глубоким и музыкальным. — Я обещала больше не входить в сон Аметила без приглашения.