Билет в счастливую жизнь
Шрифт:
– Почему же у вас в подъезде отсутствуют камеры слежения? – спросила я. – Ведь здесь живут далеко не бедные жильцы, так?
– Да, верно, – согласилась со мной женщина, – но только ведь пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Теперь-то камеры поставят, управляющий обещал. Да только Иннокентия Константиновича уже не вернешь.
– Расскажите, пожалуйста, о том, как вы обнаружили… тело Иннокентия Константиновича, – попросила я. Женщина тяжело вздохнула, а я добавила: – Понимаю, вы уже рассказывали обо всем в полиции. Но мне хотелось бы услышать
– Ну… хорошо, – кивнула она. – Иннокентий Константинович еще с вечера, когда возвращался домой, предупредил, что утром к нему придут. Владислав Шляпников, с документами. Я у себя записала, что надо впустить. Ну и впустила, было восемь семнадцать утра, видите, у меня тут записано. – Она ткнула пальцем в разлинованную тетрадку, исписанную мелким убористым почерком. – А минут, наверное, через пять мужчина спустился вниз, я даже удивилась – так быстро? И сказал, что дверь ему не открывают. И я, и он попытались дозвониться до Иннокентия Константиновича – по домашнему и сотовому телефонам. Но трубку никто не брал. Тогда мы поднялись к нему и стали стучать и звонить в дверь. Иннокентий Константинович был человеком обязательным: если уж назначил встречу и вынужден отменить – меня бы предупредил и посетителя тоже. А тут… он никуда не выходил, никого ни о чем не предупреждал, – покачала головой женщина. – Мы, наверное, полчаса стояли под дверью – думали, вдруг спит так крепко.
– У вас ключи от квартир жильцов есть? – уточнила я.
– Да нет, откуда! – всплеснула руками Октябрина Михайловна. – Только если кому цветочки полить во время отъезда – те могут оставить, знают, что ключики в надежных руках, ничего не пропадет.
– То есть варианта открыть дверь самим нет, – кивнула я. Женщина закивала и продолжила:
– И мы решили все-таки вызвать полицию. Телефонные звонки слышно было через дверь, дверной звонок тоже громкий, а Иннокентий Константинович не откликается. Я подумала, вдруг что случилось? Сердечный приступ – он сейчас молодеет… Представляете, сын моей соседки с инфарктом в тридцать лет в больницу угодил.
– Октябрина Михайловна, а кто обычно заходил к Подхомутникову, вы можете в своей тетрадке посмотреть? Кстати, вы ее ведете одна или со сменщицей?
– Вместе, чтобы путаницы не было, – ответила консьержка. – Знаете, ведь бывает, хозяева квартиры о визитах предупреждают в мою смену, а человек приходит в ее.
Женщина полистала талмуд и сказала:
– Владислав Шляпников… и все.
– Что, больше никто не приходил?
– Если кто-то постоянный, могли и приходить, – пожала плечами Октябрина Михайловна. – Мы только чужих записываем. А кто несколько лет подряд ходит, уже примелькались, поздороваются и проходят в нужную квартиру.
– И вы их не записываете?
– Нет, не записываем, – покачала головой консьержка.
– А кто еще приходил к Подхомутникову? Часто, как вы говорите?
– И не припомню сейчас, – покачала головой та. – У меня в подъезде сорок квартир, и ко всем периодически ходят. Лица к концу дня просто сливаются!
Я вздохнула, задала еще несколько вопросов по поводу того, как можно войти-выйти из подъезда, записала контакты сменщицы Октябрины и поняла, что больше от нее ничего не узнать.
– Ладно, Октябрина Михайловна, спасибо вам. Пойдемте, Анатолий, – обратилась я к стажеру.
Мы подошли к лифту, Анатолий нажал кнопку вызова.
– Скажите, Анатолий, а вы уже выяснили, кому достанется квартира Подхомутникова? – спросила я. – Ведь, насколько я поняла из рассказа консьержки, супруга и дети отсутствуют. Другие родственники имеются? И как насчет завещания?
Анатолий смущенно потупился.
– Вы знаете, Татьяна Александровна, в данный момент я не готов ответить на ваш вопрос. Мы это выясняем.
«Может быть, Подхомутников оставил завещание в пользу своей бывшей жены, Виктории Масленниковой?» – подумала я.
– Наличие завещания может подсказать ход расследования. Желательно, чтобы это обстоятельство было прояснено как можно скорее, – сказала я.
– Постараемся, Татьяна Александровна, – сказал Анатолий.
Лифт остановился, и мы вышли.
На лестничной клетке находилась только одна входная металлическая дверь. Стало быть, квартира Подхомутникова занимала полностью весь этаж. А ведь такая жилплощадь при нынешних ценах лакомый кусочек. Так что… с завещанием вопрос надо прояснить. И… кто там у нас наследники? Бывшая жена – возможно, если указана в завещании или имущество относится к совместно нажитому. Другие родственники, пусть даже дальние?
Дверь квартиры была опечатана. Анатолий вынул из борсетки ключ, снял печать и открыл дверь.
Мы вошли в просторный холл, одну стену которого занимал встроенный шкаф-купе. Сдвинув одну из створок, я увидела несколько вешалок с зимней верхней одеждой. В шкафу находились темно-коричневая дубленка, две кожаные черные куртки, две ветровки бежевого цвета, а также серый в полоску мужской костюм. Нижняя полка шкафа была заставлена обувью.
– Татьяна Александровна, – обратился ко мне стажер, – вы сначала осмотрите место, где мы обнаружили убитого Подхомутникова? Или осмотрите всю квартиру по порядку?
– Подхомутникова обнаружили в спальне, верно? – спросила я.
– Да, именно там, – подтвердил Анатолий.
– Давайте начнем с гостиной, а затем перейдем в спальню, – предложила я.
– Как скажете, Татьяна Александровна.
Мы прошли холл и оказались в гостиной. Это была большая комната, стильно и богато обставленная. Чего стоила одна только люстра определенно дизайнерской работы. В гостиной царил порядок, вещи находились на своих местах. Не было даже и намека на то, что преступник что-то искал, а также намека на борьбу Подхомутникова со своим убийцей. Впрочем, ведь убили-то его не в гостиной, а в спальне.