Биография голубоглазого йогина
Шрифт:
— А правда, Рам Пури бхай, что улицы в Амрике мостят золотом и все живут в огромных дворцах? — спросил Кедар Пури. — И что все едят с золотых тарелок и пьют из серебряных кувшинов, украшенных драгоценностями? Давай отправимся туда после поминок Гуру Джи.
ГЛАВА 15
— Я могу поддерживать твою жизнь вечно, — сказал Амар Пури Баба Хари Пури Баба в Джайпуре, предлагая тому переехать в храм Ханумана в Си-лоде, штат Мадхья Прадеш. Но Хари Пури хотел покинуть тело в Амлода Кунде.
— Я больше ничего не хочу и не нуждаюсь больше в этом теле, — ответил Хари Пури.
— Зато мы нуждаемся в тебе, — сказал Амар Пури. — Как же мы сможем снова водрузить паду-ки на священный трон Датт Акхары, если там не будет тебя? Разве Силода не совсем рядом с Уд-жайном? Я вылечу тебя в Силоде, а оттуда мы вернемся в Датт Акхару.
— Зачем мне выздоравливать? Это тело закончило свою работу, — сказал Хари Пури. — Я возьму себе другое, если вы так во мне нуждаетесь,-но почему бы просто не дать мне сейчас уйти?
Все присутствующие прикоснулись к мочкам ушей, а потом сложили руки перед лицом.
— Пожалуйста, не говорите так, Гуру Джи, -сказал один из последователей.
— Хорошо, я отправлюсь в Силоду умирать, и вы сможете поставить там мою статую, — Хари Пури всегда был известен тем, что мог разрешать споры при помощи компромисса. — Но я хочу увидеть эту статую завершенной.
— Но так никто не делает, — стал упрашивать Гуру Джи Амар Пури, а Хари Пури продолжал настаивать, что статую надо вырезать из мрамора еще при его жизни.
Хари Пури заключил непростую сделку.
Амар Пури отвез моего учителя в Силоду на джипе, которым управлял Арджун Сингх. Было пыльно, дороги были разбитыми, а у джипа не было подвесок.
Все это Кедар Пури рассказал мне во время долгого путешествия до Силоды на бесконечной череде сменяющих друг друга автобусов. В день, когда в Джайпуре была закончена статуя Хари Пури, Гуру Джи умер в Силоде. По всей Северной Индии было разослано известие о смерти учителя, большей частью "телеграфом джунглей" или "духовными телеграммами".
Последние тридцать километров были самыми изматывающими. Мы ехали на разбитом автобусе по не менее разбитой дороге, а потом покрыли остаток пути на телеге, запряженной быками. К тому времени, когда мы приехали, было уже около девяти вечера, и темнота укрыла ашрам толстым шерстяным одеялом. Один из последователей поприветствовал нас, размахивая керосиновой лампой, которая была в состоянии освещать дорогу всего на несколько метров вперед. Кедар Пури взял меня под руку и отвел к дху-ни, где сидел в медитации Амар Пури Баба.
Откуда-то из темноты послышались приветствия:
Ом намо нараян!
Я почувствовал, как мое сердце переполняют эмоции, и на глаза навернулись слезы. Почему-то я до сих пор не мог поверить, что Хари Пури покинул свое тело.
Амар Пури Баба попытался улыбнуться, когда я выполнил омкары и положил дакшину ему под ногу. Я прижался лбом к его ногам и почувствовал легкое постукивающее прикосновение к тому месту, где шея соединяется с головой. Затем ко мне подошел Кедар Пури и отвел к могиле, оставив там меня одного.
Сперва я ничего не видел и потому на ощупь стал пробираться вперед, пока не ощутил, что впереди поднимается могильный холмик. Я выполнил свои омкары, а затем положил руки на могилу, словно это были ноги Хари Пури. Повторяя гуру-мантру я представлял, как благословения учителя поднимаются из-под земли. Хари Пури похоронили сидящим в самадхи и держащим четки с бусинами рудракши в правой руке.
В душном воздухе стрекотали сверчки. У меня было чувство, что приближается необычно сильная для этого времени года гроза.
— И что теперь, Гуру Джи? — спросил я вслух.
Раздался резкий удар грома, сопровождающийся ярким свет последовавшей за ним молнии, но вовсе не они заставили меня вскочить на ноги. Неверный свет молнии вдруг высветил передо мной призрак нахмурившегося Хари Пури, сидящего на троне. Я отпрыгнул в сторону, и резкая боль пронзила все тело, когда я ударился копчиком об острый угол незаконченной кирпичной стены вокруг могилы. Мои ноги подогнулись, и я со стоном упал на землю.
Один из последователей Амара Пури приблизился к могиле, держа лампу над головой. Он повесил светильник на ветку и удалился. Призрак Хари Пури Баба продолжал оставаться на месте, но я уже понял, что это всего лишь мраморный памятник
Я велел себе успокоиться. Ветер раскачивал лампу, в ее мигающем свете статуя Хари Пури как будто бы несколько раз моргнула, повернула голову и изменила выражение лица. Я видел гнев, счастье, сарказм, любовь и небесное блаженство перетекающими одно в другое.
— Меня заточили в этой статуе, дитя, — вздохнул Гуру Джи где-то внутри меня. — Думаешь, эта штука хоть немного похожа на меня? — спросил он. — Освободи меня, — потребовал он. Но все это, конечно, было не более, чем моим собственным воображением.
Я внимательно посмотрел на статую. Теперь выражение ее лица было холодным, а во взгляде, устремленном на меня, не было счастья.
— Может, мне надо сделать так, чтобы на вашу могилу поставили другую статую? — спросил я.
— Для начала было бы неплохо сделать хотя бы это, — согласилась статуя.
Подошедший Кедар Пури Баба вывел меня из задумчивости и отвел обратно к Амару Пури Баба. Должно было приехать еще много садху поэтому гуру-бхай потащил меня к большому навесу и предложил найти место для сна, пока еще было где спать. Я и не думал, что поминки учителя окажутся таким большим событием.