Бирит-нарим

Медведникова Влада

Такой знакомый и близкий голос, что на глаза навернулись слезы.

– - Да, Тирид.
– - Лабарту сам не заметил, что говорит это вслух.
– - Я знаю, теперь у Лагаша другой хозяин. Я знаю...

Он чувствовал звон чужой силы -- сияющей и ровной. Да, здесь жил экимму, уверенный и сильный, и город принадлежал ему по праву. И, словно следуя за солнечным лучом, Лабарту свернул за угол, прошел по узкой улице, а потом переулками -- и вышел на площадь.

Шум слышен был издалека, но теперь накатил, словно морской прибой.

Здешние и чужеземные торговцы, мастерские под открытым небом, мелькание простых и богатых одежд, гул голосов, крики ослов и блеянье овец... Лабарту уже не мог различить лиц в толпе, не понимал, где мужчины, где женщины, где дети, -- он видел лишь ток крови, завораживающий, сводящий с ума. И над площадью -- закатное небо.

Из-под ног с мяуканьем метнулась серая кошка, и Лабарту вынырнул из забытья, обернулся и увидел женщину.

Она стояла поодаль, смотрела на него изучающе, ждала. Тонкое полотно одежд струилось по ее телу, на запястьях и предплечьях сияли браслеты, длинные серьги касались плеч. Она была смуглой и черноглазой, красивой и зрелой. Лишь одно портило ее лицо -- старый шрам на левой щеке, белый след на темной коже.

Она стояла у порога, а позади дверная занавесь чуть приметно колыхалась от сквозняка. Косяки и стены были расписаны знаками Инанны, и из курильницы на уличном алтаре поднимался благовонный дым.

Лабарту подошел и поклонился. Это к ней вел солнечный луч, это ей принадлежала кровь Лагаша.

– - Похоже, жажда взяла тебя в плен, -- проговорила женщина, не переставая улыбаться.

Ждали ли она нападения? Сочла ли чужака врагом? Лабарту не мог сказать. Глаза ее были слишком темны -- если и мелькнула там тень настороженности, как разглядеть? А голос звучал спокойно, без вызова и насмешки.

– - Я Лабарту, хозяин Аккаде, -- сказал он.
– - Я сегодня приплыл, а завтра утром покину Лагаш.

Женщина подняла руку, отвела волосы с лица, и браслеты со звоном скатились к локтю.

– - Я Инанна-Атума.
– - Теперь ее взгляд словно бы стал легче, а голос -- глубже.
– - Хозяйка этого города.

Хозяйка этого города.

За спиной шумела площадь. Жажда острыми песчинками царапала горло.

– - Прошу, разреши мне пить кровь на своей земле, -- проговорил Лабарту, не отводя взгляда.

Инанна-Атума вдруг улыбнулась, широко, обнажив клыки. А потом подалась вперед и взяла Лабарту за руку, потянула к себе.

– - Только ли крови ты хочешь?
– - спросила она, и в словах ее звенел смех.

Руки ее были уверенными и нежными, полные губы манили.

Лабарту улыбнулся в ответ.

– - Мужчины не могут скрыть от меня своих желаний, -- продолжала хозяйка Лагаша.
– - Если оставишь подношение на алтаре Богини, я одарю тебя ее милостью.

– - У меня есть золото, -- кивнул Лабарту и на миг закрыл глаза. Ее волосы пахли благовонными травами и сладким маслом.
– - Есть серебро и лазурит... Но сперва мне нужна кровь.

Инанна-Атума засмеялась, звонко, запрокинув голову.

– - У меня есть жертва для тебя!
– - воскликнула она, и, не дав ответить ни слова, потянула за собой в дом.

Они миновали внутренний двор, где уже царили сумерки, и оказались в малом святилище. Огонь трепетал в медных и каменных плошках, в углах дрожали тени. У дальней стены стояла статуя богини -- украшенная тканями и драгоценностями в неверном свете она казалась почти живой -- и Лабарту положил перед ней свое подношение.

– - Сейчас ты утолишь свою жажду, -- пообещала Инанна-Атума.
– - Подожди.

Потом повернулась и скользнула к двери. И походка ее была такой стремительной и легкой, а браслеты на запястьях и щиколотках звенели так напевно... Лабарту не сумел удержать слова, они вырвались сами собой:

– - Ты танцуешь?

Инанна-Атума оглянулась, застыв на пороге.

– - Все жрицы Инанны танцуют, разве ты не знаешь?
– - проговорила она.
– - Подожди, я сейчас вернусь.

Лабарту кивнул и опустился на циновку. Закрыл глаза, пытаясь не замечать иссушающий холод жажды.

Она танцует.

Это Лагаш.

И, против воли, воспоминания потекли одно за другим, и остановить их не было сил.

2.

Он увидел ее в полнолуние, в праздник. Она танцевала на вершине лестницы перед храмом, под музыку флейт, барабанов и гонгов. Украшения сияли, развевались полы вышитой одежды. Шубад, жрица Нанше. Она была на восемь лет старше Лабарту и казалась ему сейчас самой прекрасной женщиной в мире.

Он думал: "Я демон Лагаша, никто не посмеет отказать мне", но сердце билось часто-часто.

На следующее утро Лабарту отыскал ее. Знал, что каждый день возлагают на алтарь Нанше свежие цветы, и собирать их -- работа храмовых женщин. Потому дождался, когда Шубад выйдет из храма, и остановил ее в безлюдном переулке.

Шубад сменила платье -- вместо праздничного наряда оделась в простую льняную рубаху. Украшений на ней почти не было и волосы, вчера волнами взлетавшие под звуки музыки, сегодня были свернуты в узел и заколоты на затылке.

Но Лабарту не перепутал бы ее ни с кем, она казалась ему прекрасней всех женщин Лагаша.

Шубад испуганно замерла, когда он оказался рядом. А когда сказал, что ему нужно от нее, -- побледнела и отступила на шаг, судорожно сжимая амулет на груди.

– - Я не стану пить твою кровь, -- сказал ей Лабарту.
– - Клянусь, даже если тебя приведут как жертву, не стану. Никогда.

Тогда Шубад улыбнулась и взяла его за руку. Пальцы ее чуть приметно дрожали, но голос звучал спокойно.

– - Если так, я пойду с тобой, -- проговорила она.
– - С радостью.

И он сдержал свое слово.