Бить будет Катберт; Сердце обалдуя; Лорд Эмсворт и другие
Шрифт:
– Садитесь.
– Ну хорошо.
– У-уф! – произнес старейшина, принимая любимую позу. Он благодушно посмотрел, как Клиффорд бьет четвертый удар. Когда серебристые капли сверкнули в солнечном свете, он одобрительно кивнул и приступил к рассказу.
– История, которую я собираюсь поведать (сказал старейшина), начинается, когда Джейн и Уильям были женаты семь лет. У Джейн гандикап достиг одиннадцати, у мужа ее – двенадцати, а маленький Брейд Вард он только что отметил шестой день рождения.
После тех
В тот вечер, с которого начинается рассказ, Джейн и Энестейзия сидели в гостиной. Они пили чай, и теперь гостья при помощи ложечки, сахара и крошек от печенья показывала, как выбралась из зарослей по пути к пятой лунке.
– Ты просто чудо! – воскликнула Джейн. – Как это важно для Брейда! Завтра ты будешь с ним заниматься?
– Буду, но утром, – сказала гостья. – Днем я должна поехать в город, встретиться с одним человеком.
Взор ее стал таким мечтательным и туманным, что Джейн заволновалась. Как мы знаем, ее влекло к романтике.
– Кто он? – спросила она.
– Один знакомый.
И она вздохнула так, что Джейн не смогла сдержаться.
– Ты его любишь?
– Ужасно, – прошептала Энестейзия.
– А он?
– Не знаю… Может быть…
– Как его зовут?
– Родни Спелвин.
– Что?
– Да, конечно, он пишет всякую чушь, – сказала гостья, – но он такой замечательный!
Джейн лишилась дара речи. Она знала, что невестка может забросить мяч в соседнее графство, но что-то в ней было хрупкое, что-то беспомощное. Девушек типа «розовый лепесток» хорошим мужчинам хочется защитить, а плохим – погубить. Вспомнив, что Родни едва не погубил ее (5 футов 7 дюймов), которая, если бы не любовь к животным, убила бы одним ударом быка, ей стало страшно.
– Ты его действительно любишь?
– Он мне дороже медали, – ответила невестка.
Джейн поняла, что говорить не о чем. Но надо что-то сделать! Что же? Рассказать про свой позор? Это могло бы помочь, но она не смела. И вдруг сама судьба указала ей путь.
Два раза в неделю она ходила в местное кино. Название «Переплавлены в горниле» могло прикрывать повесть о чем-нибудь таком, техническом, но с первых же кадров Джейн подалась вперед, не сунув в рот леденец.
Выйдя из кино, она весьма туманно помнила содержание, кроме одной сцены: Глория Гуч приходит во тьме домой к распутнику и умоляет пощадить ее сестру, попавшую в его тенета.
Теперь все было ясно. Она идет к Родни и заклинает памятью их любви пощадить Энестейзию. Это не так легко. У Глории муж – ученый, вечно сидит в библиотеке, а Уильям играет с ней в гольф и утром, и вечером. Однако судьба не
– Поедем вместе, а?
– Я не могу.
– А что? Закусим где-нибудь.
– Нет, мне надо потренироваться.
– Ладно. Постараюсь успеть к вечернему раунду.
Снедаемая угрызениями, она поцеловала его еще нежней, чем обычно, и махала, пока он не исчез из вида. Потом кинулась в дом, прыгнула к телефону и, попав на обойную фабрику Маркса и Морриса, в приют для бездомных кошек, а также к Оксу, Оксу и Пэдбери, «Галантерея», соединилась наконец с Родни Спелвином.
– Родни? – сказала она, боясь услышать: «Какой вам номер?» – Родни, это вы?
– Да. Кто говорит?
– Миссис Бейтс. Вы не можете прийти в «Алькасар» примерно к часу?
– Могу ли я! – воскликнул он. – Еще бы!
– Значит, в час, – повторила она. Ей стало легче. Если простой разговор вызывает такие чувства, будет нетрудно с ним управиться.
– В час, – со значением сказал он.
Джейн повесила трубку и пошла примерять шляпы.
Войдя в ресторан и увидев Родни, Джейн подумала, что он – какой-то другой. Глубже, что ли, умнее, как будто что-то пережил.
– Вот и я, – сказала она с поддельной живостью.
Он посмотрел на нее тем самым взглядом, который означает: «Кто же это, Господи?»
– Как живете? – спросил он. – Выглядите блестяще.
– И вы хорошо выглядите, – сказала Джейн.
– А вы! Нет слов.
– Вы тоже… – Она запнулась, и они помолчали.
– Простите, что смотрю на часы, – сказал Родни, – я должен встретиться с… э-э…
– Со мной, – сказала Джейн.
– С вами?
– Да. Я вам сегодня звонила.
– Вы же сказали «Мисс Бейтс»!
– Нет, миссис Бейтс.
– Миссис?!
– Миссис.
– Ну конечно. Вы – миссис Бейтс.
– Вы меня забыли?
– Вас! Ну что вы! Что ж, пойдемте в зал?
– С удовольствием.
Ей было не по себе. Да, он ее забыл. Разговор предстоит трудный. Какая там память любви! Заклинать ею можно только в том случае, если она есть у собеседника.
В общем, с начала и до конца они говорили о погоде. Беседа отличалась редкой невинностью, но Уильям Бейтс, завидев эту пару в проходе, подскочил, словно в него ударила молния. Ко времени ленча он оказался рядом, зашел съесть бифштекс, и вот, пожалуйста!
Как я уже говорил, Уильям был тихим, мирным человеком. Внешне он напоминал грузовик и разделял с этим средством передвижения благодушный, даже незлобивый взгляд на жизнь. Мало что могло вывести его из себя, быть может – только Родни Спелвин. Кто чуть не увел Джейн, когда она была мисс Паккард? Кто заманил ее в эту треклятую «среду»? И вот, опять… Нет, это уж слишком! Уильям заскрежетал зубами с такой силой, что человек за соседним столиком попросил официанта выключить вентилятор, очень уж трещит.