Битва героев (сборник)
Шрифт:
– Демир, засада! Гони!!! – Крум схватился за скобу над плечом и дернул за ногу Стояна, сидящего на крыше. – Стреляй!
Мотор взревел, когда на противоположном берегу со стороны брошенного поселка показались мутанты на ездовых ящерах. Один за другим наездники выскакивали из развалин к воде.
– Сейчас разделятся! – Крум опять дернул за ногу старшего Верзилу. – Стреляй, Стоян!
Верзила на броне не понимал: почему он должен убивать собратьев? Точнее, соображал гораздо медленнее, чем Демир с Крумом. Ведь кочевники, устроившие засаду в брошенном поселке, понятия не имели, кто едет в «тевтонце».
Часть наездников погнали ящеров вдоль берега наперерез машине. Остальные начали огибать озеро в другом направлении, чтобы отрезать следопытам обратный путь к лесу.
Раздосадованный нерешительностью Стояна, Крум схватил Верзилу за ноги и дернул изо всех сил. Вскрикнув, здоровяк провалился в люк. Следопыт толкнул его на свободное сиденье и крикнул братьям:
– Стреляйте сквозь щели! Цельте в ящеров! – И схватившись за края проема над головой, рывком выбрался на крышу.
«Тевтонец» быстро приближался к поселку, куда сворачивала дорога. Крум развернул пулемет в сторону озера и надавил гашетку. Пули со звоном ударили в остов водонапорной башни, оставляя рваные отметины, сбивая ржавчину, фонтанчиками прошли по маслянистой пленке на поверхности воды и взрыхлили берег перед наездниками. Передние вскинули луки, несколько стрел стукнули по броне и отлетели. В отсеке «тевтонца» громыхнул пороховой самострел Тодора, за ним бахнуло ружье Стояна. Ящер под ближайшим к машине наездником споткнулся, клюнув мордой, сбросил седока и упал, громко заверещав. Бежавшие следом манисы налетели на него, дальше Крум не видел, руины загородили обзор.
Въехав в поселок, Демир увеличил скорость, стараясь проскочить по широкой улице между развалинами как можно быстрее. В разрушенных домах по пути могли прятаться мутанты.
Крошево асфальта молотило по днищу, «тевтонец» трясло на ухабах. Крум вертел головой, сжав рукояти пулемета.
Он, как и Стоян, не хотел убивать собратьев, но, возможно, придется это сделать. Если у кого-то в засаде имеется динамит, то самый верный способ остановить машину…
Взрыв прогремел у правого борта. Мелкие камни градом прошлись по броне, Крум выпустил пулемет и едва не провалился в люк.
– Живой? – долетел возглас Демира из кабины.
– Да! – Крум снова приник к пулемету, давя на гашетку.
Он стрелял не целясь, поливал очередями выщербленные стены домов вдоль дороги, оконные проемы, подъезды, пока не кончились патроны.
– Стоян, ленту! – Забравшись с ногами на крышу, Крум свесился в люк, протягивая руку.
Струйка крови сбежала из рукава на запястье, крупные темные капли упали на пол. В горячке боя он не заметил, как камнями во время взрыва посекло предплечье. Верзила подал новую ленту, Крум вытянул ее из люка, откинул вверх крышку ствольной коробки и, звякнув патронами, положил ленту на приемник.
Захлопнуть крышку он не успел – перед «тевтонцем» взорвалась динамитная шашка. Демир резко затормозил. Налетев грудью на пулемет, Крум вскрикнул, схватился за ствол, чтобы не упасть, но тут же разжал обожженные пальцы, оставив мясо с липкими клочками кожи на раскалившемся дырчатом кожухе перед мушкой.
Он бы свалился на дорогу, не высунись из люка Стоян. Верзила вцепился в плащ следопыта. Крум повис, стуча пятками по броне, пытаясь развернуться лицом к проклепанным листам.
Демир снова ударил по газам, когда на дорогу сзади с гиканьем выскочили два десятка наездников. Крум взмахнул руками, схватил Стояна за уши – тот зарычал – и рывком забросил тело на крышу.
В окне из дома напротив жахнул выстрел, пуля щелкнула по броне в том самом месте, где только что болтался следопыт. В ответ хлопнул самострел Тодора – с протяжным воем с верхнего этажа на дорогу упал прятавшийся в развалинах мутант.
– Где лента? – воскликнул Крум, когда уселся на крыше, держась за поручень возле турели. – Стоян?
Верзила тряхнул головой. Его оттопыренные уши покраснели, на одном осталась кровь с обожженной ладони Крума.
– Не-ы, – промычал Стоян и опять тряхнул головой. – Не знаю…
«Тевтонец» вырвался из поселка. Но наездники не собирались бросать добычу, ящеры быстро нагоняли тяжелую машину. Слева потянулись лесистые холмы, справа были пологие возвышенности. Выругавшись, Крум понял, что уронил ленту, когда сам чуть не свалился с крыши.
– Еще патроны есть?
Стоян помотал головой и скрылся в отсеке, Крум полез следом.
Под броней в дымном сумраке висел кислый запах пороха. Жив с Тодором расположились с правой стороны, Стоян – слева. Верзила протянул следопыту пружинный самострел Демира, колчан с дротиками и указал на заднюю стенку отсека.
– Как Ферзь? – спросил Крум, усевшись на лавку.
– Нормально, – прорычал вор сквозь зубы и приказал Демиру: – На развилке влево.
– Там дорога хуже, – отозвался старик.
– Влево! – рявкнул Ферзь.
Крум закрепил поверх окровавленного рукава колчан, взвел пружины и повернулся к амбразуре. И тут же закрыл ее. В железную шторку звонко ударила пуля, оставив вмятину. Следопыт сдвинул шторку и выстрелил в ближайшего наездника, попав его манису в грудь. На этот раз кочевые успели объехать упавшего вместе с седоком ящера. Они быстро построились обратным клином, догоняя «тевтонец».
– На аркан взять хотят! – крикнул Крум, перезаряжая самострел.
Еще совсем недавно следопыты, так же как их собратья, гнали бронированный фургон по дороге из Сетуньской поймы. Захватить его тогда не удалось, самоход вырулил из леса к монашеской заставе, и погоню пришлось остановить. Но сейчас кочевые не хотели бросать добычу, думая, что в «тевтонце» едут ненавистные им монахи. Октагон был далеко, в Кислую долину следопытам путь был заказан – там полно мутантов Чембы, племена которого отрезали Москву от Пустоши с юга и получили приказ убивать всякого, кто сунется в долину. Поэтому выбор был невелик: править в сторону угодий люберецких кормильцев, но это значит съехать с дороги на каменистую равнину, где можно встретить новые отряды кочевников, либо держаться лесистых холмов и пытаться вдоль них добраться до Капотни.
– Дайте оружие! – крикнул Ферзь, когда двое наездников вырвались вперед.
Жив, схватившись за плечо, скатился с лавки. Его руку чуть выше локтя прошила стрела. Тодор и Стоян выстрелили почти одновременно, по сторонам от «тевтонца» в многоголосый вой преследователей влилось верещание раненых манисов. Опять закричал вор, требуя дать оружие. О крышу звякнули крюки, которыми кочевники пытались заарканить машину, чтобы перебраться на броню.
Крум ухватил Жива за шиворот, подтянул к лавке и сунул в руки пружинный самострел.