Битва судьбы
Шрифт:
– А что было до нее? – спросил Бран пытливо.
– Не помню. – И альв в кресле обернулся толстой рыбиной, задумчиво хватавшей воздух губастым ртом. Отвечал же по-прежнему низкий голос, доносящийся непонятно откуда. – Может, меня до нее и не было. Поэтому и не знаю, Творец ли я. Сила до Катастрофы была равномерно разлита по миру, и тот, что был до меня, мог более просто и прямо влиять на вас. Я – не могу.
– Что же такое драконы и зачем они?
– Драконы? – В могучем басе прорезалось сомнение. Рыба обернулась громадным ящером цвета гнилой
– Четыре Стихии? – быстро сказал Бран.
– Именно. – Листья застыли, не долетев до земли, и сложились в мощную фигуру северянина-Длиннорукого. – Но время кончается. Я не могу более говорить с тобой. Слившись со мной, ты разделишь все мои знания.
– Слиться, говоришь? – Бран легко вскочил и обнажил меч. – Это мигом!
Удар пришелся в пустоту. Все вокруг исчезло, проваливаясь в ослепительное сияние. Альв некоторое время сопротивлялся, но свет мягко и тихо вобрал его, сделав частью себя.
Охотник
Подойдя к двери, или, как ее назвал Бран, к Вратам, Хорт ощутил, что трясется, словно осиновый лист. Захотелось закричать и сбежать. На месте удержало четкое осознание того, что бежать некуда.
Клацая зубами, вошел в проем странной квадратной формы. Деревянные створки раскрылись сами, сами же и захлопнулись за спиной. Внутри Храма царил мрак, но страх исчез.
Долго шел вслепую, вытянув руку вперед и ощупывая пол ногой. Проход не менялся, был точно таким же, как дверь, квадратным и низким. Стены на ощупь покрывали панели из дерева, да и пахло вокруг досками. Стояла тишина, нарушаемая лишь шорохом под ногами.
После того как миновал сотню сажен, в лицо пахнуло свежим воздухом. Хорт смог различить стены и понял, что проход расширился. Пошел быстрее и вскоре оказался в лесу. За спиной обнаружил заросший травой холм, в котором темнел ровный и аккуратно обшитый деревом проход.
В лесу стояло лето, солнца не было, как, в общем, и неба. Наверху висело что-то белесое, светящееся. А пахло вокруг, как в настоящей чаще, хвоей и сырыми листьями. Деловито летали насекомые.
Не успел привыкнуть к лесу, как тот закончился. Открылась возносящаяся на высоту десятков сажен каменная осыпь. Вперемешку лежали камни разных форм и размеров, от сочетания цветов рябило в глазах.
Хорт оглянулся. Позади, отрезая отступление, поднималась к небесам гладкая черная стена. Она недружелюбно мерцала, и веяло от нее холодом. Охотник пожал плечами и пошел вперед.
Когда вступил на осыпь, камни под ним закачались. Всякий раз приходилось тщательно выбирать, куда ставить ногу. Пока добрался до середины, весь взмок. Ноги дрожали от напряжения.
В один момент немного отвлекся, и после очередного шага камень под пяткой предательски поехал. Хорт избежал падения в последний миг, бросив тело вперед. Не удержался, упал. Лежа, услышал шорох и треск. Камни под ним начали мелко дрожать, осыпь потихоньку
Не оглядываясь, он вскочил и помчался вверх. Равновесие на двигающихся камнях удерживать было непросто, но остановиться значило умереть, и Хорт не сдавался. Осыпь стонала и хрипела, слышался мощный гул. В последний миг перед тем, как все камни рухнули, он выскочил на плоскую вершину, на монолитную скалу. С хрипом повалился на колени.
Отдышался, вытер лицо от пота и решился оглянуться. Обнаружил, что сидит над двадцатисаженной пропастью, а внизу до самого горизонта тянется заваленная камнями унылая пустошь.
Склон по другую сторону был пологим, но закончился широкой и бурной рекой. Зубья порогов торчали посередине водной полосы, свирепый рев оглушал, в нем чудились голоса, полные кровожадного ожидания.
Ноги Хорта затряслись.
И тут на его плечо словно легла рука, крепкая и надежная, принадлежащая Ратану. Хорт обернулся в испуге, на миг перед глазами мелькнул воевода. Живой, он ободряюще кивнул охотнику. «Плыви – ты сможешь», – пропел ветер, и страх исчез, растаял льдинкой на солнце.
Ощущая на плече руку друга, Хорт уверенно вошел в несущуюся воду. Она вцепилась в него тысячами лап, стремясь повалить, расплющить о камни, но охотник с удивившей его самого силой сопротивлялся потоку. А когда стало глубоко, поплыл, спокойно и умело. Даже когда вынырнувший из пены камень стукнул в бок, он не запаниковал, а просто позволил воде нести себя дальше.
На берег вышел изрядно помятый, со здоровенным синяком на боку, но живой. Отжал одежду, оглядел себя. Кроме бока пострадало бедро, в алчной пасти реки остались все вещи, кроме меча, крепко привязанного к спине. Но потери не вызвали раздражения, Хорт принял их равнодушно.
Низменный берег был покрыт цветами. Запахи витали могучие, ветер шелестел лепестками, навевая дрему. С трудом охотник преодолел искушение прикорнуть прямо на травке. Протер глаза и отправился далее.
Поднялся на небольшой холм и остолбенел. Прямо перед ним, на высоте пяти сажен от земли, висела, яростно рыча, черная грозовая туча. Из нее колотили оранжево-фиолетовые молнии, оставляя в земле оплавленные ямы. Были видны струи дождя, что свирепо хлестал изуродованную землю. Среди раскатов грома слышались завывания ветра.
– И мне идти туда? – спросил Хорт. Туча в ответ заворчала и выбросила очередной каскад молний.
Обреченно вздохнув, охотник дождался момента, когда молний было особенно много. Едва они погасли, ринулся под низкий черный свод. От первого же раската заложило уши. Молния сверкнула совсем рядом, опалив руку. Ветер сотней ледяных лезвий ударил в лицо, выжимая слезы.
Потоки воздуха мчались с такой силой, что Хорту казалось, будто с него сейчас сорвет одежду, волосы и кожу. Если бы ветер дул строго навстречу, пройти бы не удалось, но, к счастью, ураган постоянно менял направление. По сравнению с ним дождь, что мокрыми щупальцами пригибал к земле, казался пустяком.