Битва судьбы
Шрифт:
Тьма стояла за Вратами.
Он огляделся. Остальные путники уже зашли, лишь Хорт застыл в нерешительности. Мбома помахал ему рукой и, хоть на сердце отчаянно скребли кошки, решительно двинулся вперед. На дрожащих ногах пересек высокий порог, дверь тут же закрылась. В спину ударила волна воздуха, зула охватила непроглядная темень.
– Что же, все только начинается, – пытаясь справиться с дрожью, сказал зул сам себе.
Вокруг стояла тишина. Запахов не было, из всех чувств работало лишь осязание. Решив, что делать что-то надо, а идти вперед
Когда под веками перестали плавать оранжевые пятна, Мбома открыл глаза. Обнаружил себя в круглой комнате с высокими стенами. На них горели масляные светильники, потолок терялся во тьме.
За спиной не обнаружилось никакой двери, словно Мбома попал сюда прямо через стену. Зато впереди дверь была. Самая обычная, деревянная, одностворчатая. «Пути назад нет», – осознал зул, и холодок пробежал по спине.
Шаги глухо отдавались в комнате, дверь заскрипела, но открылась. Взгляду Мбома предстал коридор. Те же стены, глиняные на вид, светильники и отсутствие потолка. Пол ровен и чист – никаких следов пыли или грязи. Мбома оглянулся на комнату и, вздохнув, шагнул в коридор.
Прошел десяток сажен и оказался на развилке. Одинаковые, неотличимые от первого проходы вели в разные стороны. Мбома пожал плечами и двинулся налево, но через десяток шагов уперся в еще одну развилку. «Я ведь заблужусь! – мелькнула мысль. – Надо вернуться». Но, вернувшись, Мбома не нашел коридора, заканчивающегося дверью. Там, где он был ранее, тянулась стена.
Поняв, что вернуться не дадут, купец двинулся в другую сторону. Свернул направо, потом еще направо. По его расчетам, он должен был находиться уже за пределами Храма, но коридорам не было конца. Одинаково равнодушные, тихие и пустые, они тянулись на многие версты и внушали ужас.
Страх нарастал, заставляя ускорить шаг. Представляя, как он погибает здесь от голода и жажды, зул мчался по коридорам, не глядя, куда сворачивает. Время от времени казалось, что за спиной слышны шаги, и тогда он останавливался. Но все было тихо.
Страх достиг апогея в тот миг, когда Мбома не успел повернуть и стена словно прыгнула на него, ударив в лицо. Боль и вкус крови на губах отрезвили его. Зул протер глаза и осмотрелся. Направо шел обычный коридор, а в левом направлении, всего через десяток шагов, темнело что-то, могущее быть только дверью.
«Вот он, выход! – сердце рванулось на волю, радостно забившись. – Я дошел!» Невероятная, невозможная надежда родилась в душе, заставив выдержанного обычно купца заплясать от радости. Немного успокоившись, Мбома зашагал к двери. В груди сладко защемило.
Металлическая ручка обожгла ладонь неожиданным холодом. Дверь легко открылась, и из-за нее хлынул свет, яркий, белый и чистый. Холод сковал члены, и Мбома уже не видел, как исчезает его тело, растворяясь в ослепительном сиянии.
Поэт
Дверь, над которой красовался герб орды Ими – перерубающая
Магическое зрение ничем не помогало. Храм виделся клубком Силы, столь огромным и запутанным, что разобраться в нем можно было бы, только просидев здесь несколько Циклов. С бьющимся сердцем маг наблюдал, как вверх уходит ковыльная дверь, втягивается куда-то, открывая арку входа.
Затаив дыхание, переступил порог. С легким хлопком проход за спиной закрылся. Опустившаяся на мага тьма не оказалась непроницаемой – откуда-то спереди доносился рассеянный багровый свет. Не тратя времени, Костук двинулся в ту сторону.
Пробравшись через узкий, похожий на нору проход, он оказался в пещере. Факелы, закрепленные на вбитых в стены держателях, освещали обширное пространство. Потолок густо зарос белыми иглами сталактитов, некоторые достигали в длину нескольких аршин. Где-то капала вода. Все свободное пространство на полу заставлено сундуками. Крышки были откинуты, и виднелись россыпи монет, драгоценные камни, богато украшенное оружие, слитки благородных металлов.
С интересом подошел маг к одному из сундуков. Поднял огромный изумруд, по форме почти идеальный шар, размером с голову ребенка. На такой камушек можно безбедно жить многие годы.
Костук усмехнулся, положил камень на место и пошел дальше. Не за сокровищами пришел он сюда. Чем далее шагал орк, тем гуще торчали белые наросты, образовавшие в конце концов настоящий лес. Протискиваясь сквозь особенно узкое место, Костук ощутил запах благовоний.
Выбрался на открытое пространство, и тут же зазвучала музыка. Знакомый мотив едва не заставил подпрыгнуть. Здесь все было ярко освещено. Откуда доносилась музыка, Костук не понял, его внимание привлекли несколько девушек, танцевавших посреди узкой пещеры.
Стройные тела грациозно изгибались в такт музыке. Более красивых созданий Костуку видеть не приходилось. Но какая-то неправильность мешала полностью поверить в то, что происходящее – правда. Словно сидела в глазу невидимая песчинка и портила удовольствие от приятного зрелища.
Сердце на миг остановилось, а затем застучало часто-часто, когда девушки разошлись в стороны и вперед вышла та, которую ранее не было видно. Гордая улыбка, точеные черты, чуть раскосые глаза – Костук узнал бы ее из тысячи.
– Лейла, ты? – прошептал он почти беззвучно.
Магам не положено заводить семью. И когда еще молодой Костук влюбился, страсть эта могла закончиться только болью и разочарованием. Но облик любимой он запомнил навсегда и теперь с трудом сдерживал готовые прорваться чувства. Женщина двинулась к нему, и в тот же миг Костук осознал, что именно не так в происходящем, – он не видел тотемов. Любое разумное существо окружают животные – олицетворения его Силы, и способность воспринимать их не может покинуть обученного мага.