Битва судьбы
Шрифт:
Некоторое время Хорт не мог понять, кого называют Волосатыми, а когда понял – обиделся и заявил, что он никакой не Волосатый, а «человек». Бран перевел реплику остальным, Мбома зашелся дурашливым хохотом, а Костук заявил очень серьезно:
– Раз он так хочет, пусть будет «человек». Да и я тогда – не Красноглазый, а – орк.
Мбома смеяться перестал, а Хорт, выслушав перевод, пожал магу руку. Так и пошло с того момента. Исчезли из разговоров Зеленоволосые и Остроухие, появились альвы, зулы и айны. Непривычно, но общаться
Отвлекшись от воспоминаний, Хорт перевел взгляд на соседа. Бран сидел, небрежно развалившись, и с улыбкой слушал спор Красног... ой, орка с зулом. Те горячились, никак не могли о чем-то договориться, но за оружие не хватались. Когда Хорту рассказали, что убить здесь никого невозможно – не поверил. Попробовал выстрелить в альва, но едва не поймал глазом собственную стрелу.
Проблем с пропитанием на острове не было. Ветки буквально сгибались под тяжестью больших, сочных и невероятно вкусных плодов. Рыба плескалась у берегов, хватая любую наживку, а подлесок изобиловал толстыми, глупыми птицами, что сами словно приглашали поохотиться.
Ужин давно закончился, и костер пылал просто для света. Терик, еще не успевший отойти от тягот дороги, дремал. Истарх смотрел в огонь, и в зеленых глазах отражалось пламя цвета сосновых иголок.
Набравшись храбрости, Хорт потянул Брана за рукав. Тот повернулся и недоуменно спросил:
– Что такое?
– Скажи, – Хорт говорил нарочито медленно, чтобы владыка Остр... эээ, альвов понял все, – как ты можешь вот так?
– Как так? – изумился Бран.
– Ну, так. – Хорт поскреб голову, пытаясь выразить рвущиеся на язык мысли. – Со всеми одинаково себя вести. Относиться ко всем нам хорошо.
– Ха! – Бран улыбнулся, и Хорту показалось, что он видит белое зарево Дара над головой альва. – А как еще я могу относиться к избранникам Творца? К необычнейшим существам своего времени. Которым к тому же вскоре предстоит умереть. За исключением одного. Я не могу не уважать вас и не относиться к вам с симпатией. У меня нет времени и оснований любого из вас ненавидеть.
– Ну, тоже сказал – к необычнейшим, – нахмурился Хорт. – Вот я – самый обычный. А сюда попал случайно.
Бран хохотал долго, утирая слезы. Смеялся так, что проснулся Терик, Истарх оторвал взор от огня, а Костук и Мбома прекратили спорить.
Отсмеявшись, владыка альвов принялся рассказывать. Он говорил медленно, сначала на языке людей – для Хорта и Терика, а затем – на наречии цвергов, а Мбома переводил для Костука.
– Обычный смертный, будь то альв, человек или же йотун, не сможет дойти сюда. Его накроет лавиной, сожрут звери, или он сам погибнет от голода в пути. Не стоит забывать, что Судьба жестока. Только те, кто избран, доходят до острова. Остальные гибнут.
– Значит, мои спутники умерли не случайно? – воскликнул Хорт.
– Нет, не случайно. Не они оказались выбраны, но они
Хорт молча поклонился.
Государь
Они все смотрели на Брана. С надеждой и удивлением, будто каждый открыл для себя нечто новое, о чем ранее и помыслить не мог.
– Я плыл сюда на корабле со множеством спутников, – сказал Истарх. Язык цвергов странно звучал в его устах. – Все погибли. Тридцать айнов команды и маг Плотин. И ради чего? Чтобы я смог добраться до этого острова? Да лучше бы я никуда не ездил и они бы остались живы.
Блики играли на зелени волос Истарха, создавая иллюзию, что шевелюра колышется подобно поверхности моря.
– На пути сюда я обрел и потерял побратима, – возвысил голос Терик, и лицо его исказила горькая усмешка.
– Я потерял троих друзей, – проронил Хорт глухо.
– Все верно, – кивнул Бран. – Судьба жестока – дойдет только один. Все остальные, кто хотя бы прикоснулся к ней, погибают. Я не знаю, почему это так. – Тут он перешел на язык степи. – Но, может быть, единственный среди нас маг знает?
Костук пожал плечами, помотал головой, улыбнулся чуть виновато.
– Тем не менее Последняя ночь нужна, – продолжил Бран. – Разумные существа гибнут и без нее, гибнут глупо и страшно. Смерть же ради великой цели почетна и прекрасна. Немногие могут похвастаться такой смертью.
– Но мертвым все равно, как они погибли, – пробормотал Терик.
– Да, – кивнул Бран. – Но нам – нет. И нет смысла, времени и возможности о них грустить. Завтра нам идти в Храм, и это единственное, что нам осталось.
Терик спросил:
– А где же сам Храм? Вы мне его до сих пор не показали.
– Храма нет на острове, мы сами его еще не видели, – ответил Бран, улыбаясь. – Он возникнет в центре острова именно в тот момент, в который надо. Завтра перед самым заходом солнца. В прошлый раз все вышло именно так, да и в позапрошлый, как рассказывал отец, тоже.
Помолчали. Но неутомимый человек не мог сидеть в покое. Лицо его было напряжено, глаза блестели любопытством.
– А откуда вообще взялся этот ритуал? – спросил Хорт, ожесточенно почесывая вихрастый затылок.
– Ты разве не спрашивал об этом Родомиста? – ответил вопросом Бран.
– Спрашивал, – хмуро отозвался человек. – И он сказал, что знания о Последней ночи пришли к нам прямо от Творца. Зачем нужен Выбор, никто не знает. Впервые он состоялся в тысяча девятьсот...
– Двадцатом, – закончил Бран. – Верно. Но у нас думают немного по-другому – что это отбор самых лучших разумных созданий Творца, проявивших себя в данном Цикле. Из Храма возвращается самый недостойный из кандидатов, а остальные обретают покой в месте, где смерти нет.