Битва за Фолкленды
Шрифт:
«В то время мы чувствовали себя наиболее отвратительно, — делился воспоминаниями командир ракетно-артиллерийской боевой части одного эсминца. — Мы задавались вопросом: как долго сможем продолжать таким вот образом. Мы старались показывать храбрость и уверенность матросам, но сами были глубоко поражены, с какой скоростью фактически даром теряем корабли. Впереди нам уже мерещилась перспектива пата. Сколько еще удастся выдержать?» Адмирал Вудвард с «Гермеса» провел с капитанами срочное тактическое совещание по телефону засекреченной связи. Урон противника оценивался в семь самолетов, однако и этого было мало. Командир «Инвинсибла» кэптен Блэк и командир «Бриллианта» кэптен Кауард советовали адмиралу подтянуть ближе к берегу авианосцы, возможно на дистанцию до 50 миль (92,6 км), чтобы увеличить время пребывания «Харриеров» на боевом дежурстве в воздухе. Тогда в районе патрулирования смогли бы находиться четыре пары летательных аппаратов, а не две или три. До конца войны вопрос дислокации авианосцев служил пищей для дебатов в оперативном соединении — многие офицеры флота и морской пехоты в Сан-Карлосе будут считать целесообразным использовать их на значительно меньшей дистанции. Вудвард на самом деле крепко обдумал данное обстоятельство. Он по-прежнему твердо держался мнения о первоочередности задачи сохранения прежде всего «Гермеса» и «Инвинсибла». Потеря одного или обоих авианосцев сулила обернуться настоящей катастрофой для флота. Аргентинцы уже сполна продемонстрировали ударную мощь и выказали решимость сделать положение ударной группы все более рискованным. Кэптен Дэйвид Харт-Дайк, командир эсминца УРО «Ковентри», предложил передислоцировать его корабль значительно дальше на запад, в направлении материкового берега Аргентины, дабы предоставить «Си Дарт» реальный шанс показать себя против отправляющихся на штурмовку вражеских самолетов. Но и это Вудвард счел слишком опасным. Если случится нечто скверное, эсминец очутится слишком далеко и не получит должной помощи. Снова придется использовать пару «22–42» в районе севернее Западного Фолкленда.
24 мая «Бродсуорд» и «Ковентри» провели в районе боевого патрулирования целый день,
В 10.15 утра 24-го числя «Скайхоки» достигли попадания в десантные корабли «Сэр Галахад» и «Сэр Ланселот» одной и двумя бомбами соответственно. Ни одна из трех не взорвалась [360] . Корабли уже наполовину разгрузили, и никаких жизненно важных запасов на них не оставалось, однако потеря судов грозила радикальным образом ограничить гибкость действий десанта. По мнению некоторых морских офицеров, преимущественно гражданские команды с борта убрали с неприличной поспешностью. Эвакуировать судно можно было бы и тогда. когда начнется работа по обезвреживанию бомб. Так или иначе эпизод с поражением десантных судов послужил очередным шокирующим моментом для людей, расположенных вокруг залива.
360
Согласно аргентинским источникам. в этом авианалете участвовало звено с позывным «Нене» (Escuadrilla Nene) — три штурмовика A-4B «Скайхок» из 5-й ИАГ (бортовые номера С-214, С-237 и С-204), которые пилотировали вице-коммодор Мануэль Аугусто Марьель, лейтенант Марио Фернандо Рока и первый лейтенант Эктор Уго Санчес. Они вылетели с авиабазы Рио-Гальегос в 9.11 утра и, достигнув залива Сан-Карлос, атаковали в 10.15 британские суда в районе мыса Хоспитал-Пойнт. Лейтенант Рока, избрав своей целью танкодесантный корабль «Сэр Галахад», точно сбросил на него 1000-фунтовую бомбу, которая, однако, не взорвалась, а вице-коммодор Марьель и первый лейтенант Санчес проделали то же самое в отношении танкодесантного корабля «Сэр Ланселот», причем заряды их бомб также не сработали. Выйдя из-под зенитного огня британцев, все три аргентинских «Скайхока» в 12.10 благополучно вернулись в Рио-Гальегос. В то же утро бомбардировке с воздуха подвергся еще один британский танкодесантный корабль — «Сэр Бидайвер», который был атакован и заливе Сан-Карлос четырьмя аргентинскими «Даггерями» из 1-й эскадрильи 6-й ИАГ, объединенными в звено с позывным «Асул» (Azul, «Синий»). Вылетев в 10.00 из Рио-Гранде, эти многоцелевые истребители с бортовыми номерами С-436, С-417, С-431 и С-418, пилотируемые капитаном Орасио Мир-Гонсалесом, лейтенантом Хуаном Доминго Бернхардтом, капитаном Карлосом Альберто Маффейсом и капитаном Игиньo Рафаэлем Роблесом, в 11.02 сбросили на «Сэр Бидайнер» три 1000-фунтовых бомбы, но ни одна из них не взорвалась. На обратном пути звено «Асул» было перехвачено над Фолклендским проливом британским «Си Харриером», который обстрелял «Даггеры» капитанов Маффейса и Роблеса из 30-мм пушек, но попаданий не добился. Уйдя от преследования, вся четверка аргентинских истребителей в 12.00 возвратились на свою базу в Рио-Гранде, причем два самолета (лейтенант» Бернхардта и капитана Маффейса) имели повреждения от зенитного огня противника. Еще один налет аргентинцы провели в 11.30 силами звеня «Ягуар» (Jaguar) из 4-й ИАГ — трех штурмовиков А-4С «Скайхок», вылетевших в 10.00 из Сан-Хулиана. Достигнув залива Сан-Карлос, пилоты этих машин. имевших бортовые номера С-324, С-318 и С-305, первый лейтенант Хосе Даниэль Васкес, альферес Гильермо Анхель Мартинес и лейтенант Хорхе Альберто Боно, сбросили на британский фрегат «Арроу» (по другим данным — на танкодесантный корабль «Сэр Галахад») шесть 500-фунтовых авиабомб, которые упали в воду рядом с судном. При возвращении звено «Ягуар» пересекло Западный Фолкленд и уже над морем, к северу от острова Сент-Джордж. «Скайхок» С-305 лейтенанта Боно, испытывавший нехватку топлива, упал и море (его пилот погиб). Остальные два штурмовика дозаправились в воздухе от воздушного танкера KC-130 и к 13.00 вернулись и Сан-Хулиан. — Прим. ред.
Однако в тот день у британцев стало появляться ощущение обретения ими верного средства по борьбе с налетами с воздуха. После первоначальных трудностей зенитные ракетные комплексы «Рэйпир», что называется, вошли в возраст зрелости. Страшно довольные расчеты этих ЗРК, устроившиеся у замаскированных РЛС слежения на высотах, претендовали на уничтожение трех летательных аппаратов противника. Прислуга зениток «Бофорс» с «Фирлесса» — еще на два. «Си Харриеры» — на другие три из всего двенадцати, участвовавших в атаке. «Бродсуорд» навел Энди Олда и лейтенанта Дэйвида Смита на звено из четырех «Миражей» V. приближавшихся к точке севернее острова Пеббл [361] . Заметив «Си Харриеры», пилоты «Миражей», как и обычно, сбросили бомбы и подвесные топливные баки, после чего развернулись в направлении дома. Британские истребители спикировали для набора жизненно важной скорости при погоне за более быстрыми аргентинскими самолетами — как и в случае со многими боевыми столкновениями войны, этот бой проходил на высоте 500 футов (152 м). Олд интенсивно маневрировал в погоне за ускользающими машинами до тех пор, пока не услышал «акустический сигнал» и не выпустил две ракеты. Тщетно пытаясь сблизиться и срубить из пушек третий летательный аппарат, он радировал Смиту: «Этот не достану, а ты?», и как раз в тот момент «Сайдуиндер» с самолета Смита пролетел мимо командира. Два вражеских истребителя взорвались, а третий рухнул вниз, теряя хвост и часть стабилизатора [362] . Олд связался с оператором РЛС на «Бродсуорде» для сверки по экрану: «проверь на шесть часов — мы только что искупали три «Миража». «Замечательно, — отозвались с «Бродсуорда». — Итого пока восемь на сегодня». «Ну стало быть на сегодня все, — подал голос Смит. — Можем возвращаться и мы». Подумав, Олд подытожил: «Да, он, пожалуй. прав. Они не могут позволить себе терять машины такими темпами».
361
В действительности это аргентинское звено с позывным «Оро» («Золото»), имело в своем составе не четыре, а три многоцелевых истребителя М-5 «Даггер» из 2-й эскадрильи 6-й ИАГ — машины с бортовыми номерами С-419, С-410 и С-430 под управлением соответственно капитана Рауля Анхеля Диаса, майора Луиса Альберто Пуги и лейтенанта Карлоса Хулио Кастильо. Вылетев в 10.24 из Сан-Хулиана, они в 11.04 (по другим данным — в 11.15) были перехвачены над заливом Элефант-Бэй, к северу от острова Пеббл, патрулем британской 800-й эскадрильи ВМА, включавшим два «Си Харриера» — XZ457/14 лейтенант-коммандера Энди (Энтони Доналдсона) Олда и ZА193/93 лейтенанта Королевских ВМС Дэйва (Дэйвида Александера Биртона) Смита. — Прим. ред.
362
Лейтенант-коммандер Энди Олд сбил ракетами «Сайдуиндер» два аргентинских «Даггера» с бортовыми номерами С-419 и С-430, причем пилот первого, капитан Рауль А. Диас, успел катапультироваться и впоследствии был подобран из воды, а пилот второго, лейтенант Карлос Х. Кастильо, погиб. Лейтенант Дэйв Смит поразил «Сайдуиндером» истребитель под номером С-410, чей пилот, майор Луис А. Пуга, избежал гибели, благодаря своевременному катапультированию. — Прим. ред.
Пилоты были измотаны, страшно измотаны из-за необходимости проводить в кабинах по шесть часов кряду. «Дорогой пилот «Харриера», — писала дама из Сканторпа, пославшая авиагруппе «Гермеса» фруктовый пирог, — надеюсь, вы живы и сможете прочитать мое письмо…» В боях с применением ракет класса «воздух-воздух» они не потеряли ни одного летательного аппарата, но в предыдущую ночь один пилот плюхнулся в море в пяти милях (9,26 км) впереди по курсу авианосца, когда осуществлял ночной вылет. Всего соединение лишилось четырех самолетов, ставших жертвами несчастных случаев, и трех, сбитых зенитным огнем с земли [363] . Когда с наступлением ночи пилоты выбирались из машин, то бывали слишком утомлены даже для того, чтобы послушать по трансляции вечерний доклад командира о текущей обстановке и о произошедших за день событиях. Летчики жили в своем собственном мире, состоявшем из взлетов по тревоге, патрулирования в небе и посадок. Иногда позволяли себе баночку пива, но и то только те, кто не включался в списки для полетов по тревоге ночью. В остальном они спали да посещали инструктажи утром за два часа до взлета. «Обычно мы питали склонность исключать все плохое, поскольку нельзя было позволить мыслям о нем отразиться на качестве боевой работы, — говорил лейтенант-коммандер Дэйвид Брейтуэйт, летавший в составе 809-й эскадрильи с борта «Инвинсибла». — Мы сознавали только, что холодно, что устали. Поначалу все немного боялись, но даже и это скоро пропало. Надо быть внимательным — вот что важно». Бригады техобслуживания добивались поразительных результатов — 80 процентов эксплуатационной годности парка. И это в условиях, когда в сутки каждый «Си Харриер» или «Харриер» совершал в среднем по шесть девяностоминутных боевых вылетов [364] ! Британцы располагали лишь горсткой пилотов, но среди них находились только самые опытные летчики во всей морской авиации. Такие люди демонстрировали тенденцию добиваться высоких результатов, высочайшей эффективности в бою, отчасти из-за способностей, а отчасти — если прислушаться к шутливому замечанию Энди Олда — «потому, что мы научились угадывать, когда и где произойдет нечто, и старики из пилотов добивались таких дежурств для себя».
363
Здесь авторы приводят неточные цифры. На самом деле в списке летательных аппаратов, утраченных британским Оперативным соединением 317 с начала Фолклендской войны до 24 мая 1982 г., значились четыре «Си Харриера» FRS.1 и один «Харриер» GR.3, т. е. всего пять машин, из которых только две относились к боевым потерям («Си Харриер» лейтенанта Королевских ВМС Николаса Тейлора и «Харриер» флайт-лейтенанта КВВС Уильяма Гловера, сбитые зенитным огнем 4 и 21 мая). В результате аварий или несчастных случаев к тому времени были потеряны не четыре, а три самолета (все «Си Харриеры»), и лишь 29 мая к ним добавился четвертый «Си Харриер» из 801-й эскадрильи ВМА (бортовой номер ZA174/000), который в тот день соскользнул за борт авианосца «Инвинсибл» и утонул в море, однако его пилот, лейтенант-коммандер Майк (Майкл) Бродуотер, успел благополучно катапультироваться. После 24 мая аргентинцам удалось уничтожить средствами ПВО еще три британских самолета — два «Харриера» и один «Си Харриер», сбитые 27 мая, 30 мая и 1 июня. Таким образом, за всю войну британцы потеряли девять «Си Харриеров» и «Харриеров» (шесть и три соответственно), из них пять (в том числе три «Харриера» 1-й эскадрильи КВВС) — от боевого воздействия противника. — Прим. ред.
364
Следует отметить, что с 21 до 25 мая 1982 г. три десятка «Си Харриеров» и «Харриеров» Оперативного соединения 317 совершили около 300 вылетов (в среднем на каждую машину приходилось в день по два вылета). Для сравнения, аргентинская авиация, более чем вдвое превосходившая британскую по количеству самолетов, провела за тот же срок только 180 вылетов. — Прим. ред.
На всем протяжении войны аргентинцы испытывали огромные затруднения из-за скверной координации собственных войск. Отвечавшему за действия военно-воздушных сил командиру, бригадиру Эрнесто Кресло [365] , ВМС или армия официально сообщили о британской высадке в Сан-Карлосе не ранее 10 часов утра 21 мая, то есть через два часа после того, как об этом стало известно командованию других родов войск. Он вообще отправил в полет первые машины по собственной инициативе, когда услышал какие-то отрывочные данные о неких действиях британцев в заливе. Контр-адмирал Хуан Хосе Ломбардо, размещавшийся в Порто-Бельграно, намеревался осуществлять функции общего руководства операциями аргентинских сухопутных, морских и воздушных сил в противостоянии вокруг Фолклендских островов, как делал сэр Джон Филдхауз в британском стане. Однако когда обстановка в войне для Аргентины осложнилась, взаимодействие между видами вооруженных сил значительно ухудшилось. Армия и ВВС все с меньшей охотой терпели руководство военно-морского офицера, особенно когда корабли ВМС без толку простаивали в портах. Похоже, командование аргентинскими ВМС отправило в воздушные рейды против британского флота свои «Супер-Этандары» и прочие машины даже без консультаций с начальством военно-воздушных сил. После войны в ВМС утверждали, будто помешательство на престижных целях заставляло пилотов ВВС атаковать британские военные корабли вместо куда более важных транспортников, хотя военно-воздушные силы в свою очередь валят все на плохую работу разведки по предоставлению им данных, а также на вынужденную необходимость наносить удары по первым попавшимся на глаза объектам в районе Сан-Карлоса.
365
Бригадир Эрнесто Орасио Кресло возглавлял «Южные военно-воздушные силы» (Fuerza Aerea Sur), т. е. все части аргентинских ВВС, базировавшиеся на юге Аргентины. — Прим. ред.
Более всего в тактическом плане британцы боялись, что аргентинцы начнут посылать в рейды самолеты-бомбардировщики с сопровождением, но ничего подобного так и не случилось. Даже небольшие эскорты для отвлечения внимания пилотов «Харриеров» могли бы заметным образом поднять результативность боевых вылетов вражеской авиации против британцев в Сан-Карлосе. Но аргентинцам, располагавшим только двумя самолетами-заправщиками С-130 «Геркулес», попросту не хватало ресурсов для обслуживания эскортов. Командиры военно-воздушных сил, с ужасом подсчитывая потери, перенаправляли летательные аппараты с их собственных баз на другие аэродромы, дабы не допустить осознания личным составом истинных масштабов урона. Некоторые летательные аппараты с баками, поврежденными зенитным огнем с кораблей, доползали домой только присосавшись к самолету-заправщику. После войны в аргентинских источниках утверждалось, будто бы из всех 223 летательных аппаратов, числившихся на балансе военно-воздушных сил, только восемьдесят одна машина располагала оборудованием для дозаправки в воздухе и боевым радиусом для участия в полетах против британцев в Сан-Карлосе с материка — «Миражи» III и V [366] , «Канберры» и некоторые из версий «Скайхока». Аргентинцы признали факт потери 41 процента этих самолетов, действовавших как ударная сила фронтовой авиации, т. е. тридцати четырех машин, что значительно меньше британских подсчетов. Вдобавок к этому «Аэрмакки» и «Пукары» продолжали действовать из Порт-Стэнли и Гуз-Грина. О степени неэффективности британской воздушной блокады говорит то обстоятельство, что между 1 мая и 14 июня аргентинцы доставили на Фолклендские острова 435 тонн грузов и вывезли 264 раненых. По данным по ударной авиации, действовавшей с материка, на протяжении этого же временного отрезка планировались 505 боевых вылетов, выполнялись 445, но засчитаны были 302. Аргентинцы не скрывали глубины своего разочарования в отношении мощи британской ПВО в районе якорной стоянки. С течением времени «Харриеры» все чаще обращали в бегство волны вражеских штурмовиков прежде, чем те успевали приблизиться к островам. Натиск и целеустремленность пилотов противника начали уменьшаться буквально на глазах. Хотя в те времена британцы не осознавали произошедшего в битве перелома.
366
«Миражами» V здесь названы многоцелевые истребители «Даггер» израильского производства, являвшиеся нелицензионными копиями французских самолетов данного типа. — Прим. ред.
Между тем обстановка на якорной стоянке вызывала озабоченность у британцев. В условиях продолжавшихся противником налетов с воздуха наращивание запасов военных материалов службой тыла шло с удручающей медлительностью. Одни из важнейших и поучительнейших уроков войны состоят в том, что даже самые близкие к реальности учения в мирное время не заставляют службы тыла работать на полную катушку, не показывают того, насколько уязвимы войска на поле боя перед проблемами со снабжением. Движение кораблей только в темное время суток радикальным образом сокращало мощность потока военных грузов, поступавших на сушу. От «концепции дрейфующей службы тыла», о которой договорились на острове Вознесения, прошлось отказаться перед лицом угрозы с воздуха. Корабли с находившимся на них крайне необходимым на берегу снаряжением и прочим имуществом прятались далеко в открытом море. Ночной конвой приводил их обратно только после непростой процедуры обмена сигналами с ударной группой. В ВМС с неприятным удивлением открыли вдруг, что, например, жизненно важные генераторы 3РК «Рэйпир» работают на бензине, а топлива на якорной стоянке и так всегда хронически не хватало. Сложности вновь послужили пищей для роста напряженности между «Гермесом» и бригадой коммандос. Многие морские офицеры в частном порядке или официально вопрошали о том, чем занимается десант. Почему он продолжает сидеть на плацдарме? Почему ВМС ежедневно приходится отражать налеты, в то время как кампания на берегу буксует на месте?
Каждый день бригадир Томпсон проводил много времени на спутниковом терминале в Эйджэкс-Бэй. Прождав соединения несколько часов, он говорил с Нортвудом. В каждой беседе комбригу задавали одни и те же вопросы. Чем он занят? Когда наконец двинется? Томпсон же понимал дело так: его задача оборонять плацдарм и ждать прибытия генерал-майора Мура и 5-й бригады. Однако тем временем приоритеты быстро смещались. Общественное внимание в Британии целиком концентрировалось на битве в воздухе и на море, в каковой на долю Королевских ВМС выпадали столь суровые испытания. Военный кабинет и Нортвуд все в большей степени проявляли нетерпение в отношении отсутствия признаков активности войск, достижений британского оружия, дабы как-то оправдать потерю кораблей и гибель людей. Они считали крайне необходимым для британцев побыстрее взять верх над аргентинцами, причем приступить к этому без промедления. «Испытываем неоправданное давление из Соединенного Королевства, — записал офицер штаба бригады в дневнике 25-го числа. — Они недооценивают фактора угрозы с воздуха и демонстрируют тенденцию не считаться с ней. Довод ВМС в том, что они-де уже получили свое и теперь наша очередь». Томпсон каждый день терпеливо объяснял Нортвуду, что его вертолеты полностью задействованы на перевозке пайков, боеприпасов и оружия и на вывозе пострадавших. Не хватало средств передвижения для наступления на Порт-Стэнли хотя бы силами одного батальона. «И все же я убежден, что нас заставят выступить, невзирая ни на какие доводы», — писал тот же штабной офицер. Но беспокойство проявляли не только в Нортвуде. Многим морским пехотинцам и парашютистам до смерти надоело затянувшееся сидение поблизости от якорной стоянки и участие в качестве зрителей в битве на истощение, победить в которой Вудвард, как помнится, надеялся до высадки десанта на берег. «Мне казалось, что мы должны были наступать и вступить в боевой контакт с противником, — говорил один командир морской пехоты. — В психологическом плане плохо, когда нет соприкосновения. Неправильно, что аргентинцев никто не трогает, если не считать нескольких ударов «Харриеров».
В штаб-квартире бригады среди кустарника близ дома старосты поселка Сан-Карлос, где среди камуфляжных палаток и припаркованных «Вольво» мирно играли дети, бригадир Томпсон 24-го числа созвал командиров частей на группу «О». Пока те потягивали горячий суп из термосов, комбриг убеждал подчиненных обуздать нетерпение. Сначала надо довести до конца разгрузку кораблей и только потом высвобождать вертолеты для переброски живой силы. В данное время, в силу необходимости держать командование в курсе относительно дислокации войск неприятеля, приоритетными являлись разведывательные действия СБС и САС на имеющихся в распоряжении вертолетах. Между тем комбриг сказал офицерам: смотрите на восток, готовьтесь к выступлению в направлении к Порт-Стэнли. Бойцам САС надлежало как можно скорее обеспечить жизненно важные высоты — район горы Кент, чтобы за спецназом последовали главные силы. О Гуз-Грине речь вообще не заходила. Недовольные исходом совещания, но понимавшие затруднения комбрига, командиры разошлись по вертолетам и отправились обратно в расположения подразделений, размышляя, чем бы таким занять личный состав и не дать ему изнывать от безделья.