Битва за Фолкленды
Шрифт:
«Никогда не участвовал ни в чем подобном», — честно признался Роберт Фокс из Би-би-си «Эйчу».
«Так ведь и я нет», — в тон ответил тот.
У «Эйча» еще нашлось несколько минут на инструктаж командира группы артиллерийской поддержки, лейтенанта Марка Уэринга, которого с тремя 105-мм пушками и расчетами 8-й батареи 29-го полка коммандос Королевской артиллерии в темное время, суток челноками доставили на позиции вертолеты 846-й эскадрильи. В распоряжении для транспортировки орудий и боеприпасов — ночью, в полной мгле — имелось всего двенадцать «Си Кингов». В свете донесений о поступлении подкреплений к аргентинской стороне Уэринга снабдили 960 снарядами из расчета 320 на ствол. Всего за какие-то минуты перед переброской из Сан-Карлоса лейтенанту пришлось заменить одного из канониров, раненного в руку в ходе кратковременного налета «Скайхоков». В долине, где располагались пушки, солдаты трудились всю ночь — укрепляли оборону, натягивали маскировочные сети и готовили боеприпасы. Все знали, когда рассветет, от расчетов орудий будет зависеть очень многое.
В 6 часов вечера рота «С» приступила к продвижению в направлении к намеченной исходной Позиции под то и дело начинавшим лить дождем. В течение следующих трех часов бойцы осторожно прощупывали путь, возглавляемые саперами 59-го эскадрона, которым доставалась, наверное, самая ответственная работа в сухопутных войсках на всем протяжении войны. Им приходилось выполнять свои задачи по пояс в воде ручьев и речушек, в темноте, дабы убедиться, что три моста между Камилла-Крик-Хаузом и стартовой (исходной) линией очищены от мин, затем трястись от холода мокрыми, вместе с пехотой ожидая подхода штурмовых рот. Оставшиеся подразделения батальона выступили в 10 часов вечера, предварительно проверив оружие и получив в мерзлой траве приказы на взводном и ротном уровне. Когда парашютисты продвигались, души их согревали выстрелы орудий — велась огневая поддержка с моря. Аргентинцы прощупывали беспокоящим огнем сектора на направлении их выдвижения, но, к счастью, били далеко от парашютистов. В 2.35 пополуночи рота «А» пересекла исходную линию в классическом пехотном порядке — два
401
Этим противником был один из патрулей разведывательного взвода аргентинского 12-го пехотного полка. — Прим. ред.
402
Кроме хозяина дома, мистера Моррисона, в Бернтсайд-Хаусе находились его жена, мать и один из друзей семьи. — Прим. ред.
«Затем мы подождали, когда по небу справа у нас впереди перестанут проноситься яркие и впечатляющие трассы, — писал лейтенант Клайв Ливингстоун, командовавший саперным отрядом. — Все время мы старались не попасть под непрямой огонь противника, не добавлявший никакого удобства. Последнего стало еще меньше, когда полил дождь». Рота «В», приступившая к выходу со стартовой позиции через сорок пять минут после роты «А», почти сразу же натолкнулась на пулеметную точку противника, каковую отделение капрала Марджерисона подавило огнем из автоматического оружия и гранатами. Затем бойцы Джона Кросленда приступили к продолжительному этапу боя, названному в батальоне «канавной войной», — к упорному прокладыванию себе пути на юг по компасному азимуту и зачистками по пути одной за другой вражеских позиций [403] . То была битва командиров отделений, требовавшая быстрых, беспощадных и отважных действий — инициативы малых групп бойцов. У 2-го парашютного это получалось просто-таки замечательно. И все же теперь, после двух часов с начала боя, сложности становились все очевиднее. «Дела шли отлично, но только медленно», — рассказывал Крис Кибл. Десантники получили чувствительный удар, узнав, что там в море у «Арроу» заклинило 4,5-дюйм. пушку, вследствие чего они лишились важнейшего средства огневого давления. Командиры расчетов пушек и минометов с тревогой поглядывали на убывающие запасы боеприпасов. Стрелковые роты не взяли с собой 2-дюйм. минометы — «ошибка, которую я больше не повторю», как говорил Дэр Фаррар-Хокли, — а потому подсвечивать поле боя могли только за счет скудного запаса ручных ракет «Шермулли». Где-то вскоре после начала операции загорелось скопление можжевельника примерно посредине поле боя и пылало на протяжении часов. Сделалось светлее, однако удушливый дым не добавлял счастья парашютистам.
403
Эти позиции занимали аргентинские пехотинцы капитана Манресы, а именно рота «А» 12-го пехотного полка, включавшая два неполных стрелковых взвода (1-й и 2-й), которыми командовали соответственно лейтенант Алехандро Гарра и суб-лейтенант Густаво Малакальса, и взвод поддержки, возглавляемый суб-лейтенантом Марсело Раулем Коломбо. Весь 3-й стрелковый взвод суб-лейтенанта Марсело Мартина Бракко и небольшое число солдат 1-го и 2-го взводов находились на горе Кент вместе с боевой командой «Солари», но еще до начала сражения за Гуз-Грин их доставили по воздуху в Порт-Стэнли и присоединили к остаткам боевой группы «Гюэмес» первого лейтенанта Карлоса Даниэля Эстебана (таким образом, был образован сборный отряд из 84 чел., который уже в разгар боя 28 мая, между 11 часами утра и полуднем, перебросили на вертолетах в район Гуз-Грина). Многие солдаты роты «А» принадлежали к воинственному клану индейцев гуарани, однако все они были необстрелянными новобранцами, и ночной бой оказал на них шокирующее воздействие. Неудивительно, что молодые аргентинские призывники из передового (1-го стрелкового) взвода суб-лейтенанта Гарры дрогнули под натиском британской роты «В» 2-го парашютного батальона. В 4.30 утра, еще в темноте, они по приказу капитана Манресы вышли из соприкосновения с противником и отступили в глубину гребня Коронейшн-Ридж, оставив позади себя оба 81-мм миномета и одну безоткатную гаубицу. Сперва эти пехотинцы отошли к холму Коронейшн-Хилл, где собрались вокруг резервного взвода роты «А» (2-го стрелкового взвода суб-лейтенанта Малакальсы), при котором находился заместитель ротного командира, лейтенант Орасио Муньос-Кабрера. Приведя в порядок отступившие отделения, капитан Манреса отправил их на юг, к главной линии обороны, тогда как меньшая часть его роты под началом Муньоса-Кабреры должна была удерживать высоту Коронейшн-Хилл и выигрывать время, а затем тоже отойти на основную позицию — к гребню Дарвин-Ридж и высоте Дарвин-Хилл. — Прим. ред.
В то время как рота «В» постоянно сталкивалась с вражеским противодействием, рота «А» к 5.30, не встречая сопротивления, подошла ко второму объекту, Коронейшн-Пойнту, господствовавшему над Дарвином. Дэр Фаррар-Хокли по рации доложил обстановку подполковнику и попросил разрешения развивать натиск. «Эйч», находившийся в нескольких сотнях метров далее в тылу на направлении, пролегавшем по центральной оси перешейка, отнесся к показавшемуся ему излишне оптимистичным донесению с известной долей скептицизма. На протяжении более тридцати минут, когда вокруг потихоньку рассеивалась драгоценная тьма, рота «А» стояла на месте, дожидаясь, пока «Эйч» доберется на передовую и встретится с командиром роты. Только после того он распорядился о продолжении продвижения. К тому моменту батальон вел бой уже пять часов, но потерь не понес. Единственной занозой в бок в остальном ровному плану стали незамеченные ротой «В» при продвижении позиции аргентинцев, которые принялись палить по парашютистам с тыла, вследствие чего роте «D», вместо продвижения через расположение роты «В», пришлось произвести зачистку. Однако «мы были уверены, что сумеем позавтракать в городе, являвшемся нашей последней целью», — рассказывал Клайв Ливингстоун. Боевой дух находился на высокой отметке, даже у многих из тех, кому не пришлось спать на протяжении трех ночей.
Теперь, когда наступило утро, расклад сил в бою начал коренным образом меняться не в пользу британцев. Они очутились на открытой местности, где если и можно было спрятаться, только в ее складках, а между тем впереди находился очень хорошо подготовившийся к бою противник. Разведка донесла и особо подчеркнула факт отсутствия у аргентинцев на позиции средств защиты от атак сверху. На самом деле прикрытие над окопами наличествовало, а доклады о деморализованном и не желающем воевать гарнизоне казались преувеличенными. «Все это чушь, будто они не хотели сражаться, — недовольно признавался Кибл. — Еще как дрались». Противник обрушивал поразительный по мощности артиллерийский и минометный огонь на все роты парашютистов, развернутые на перешейке. Когда рота «А» начала продвигаться по открытой местности, оставив 3-й взвод для прикрытия против вражеской позиции в Дарвине, Дэр Фаррар-Хокли вдруг заметил движение на холме перед десантниками и закричал: «Засада! В укрытие!» как раз тогда, когда раздались очереди аргентинских пулеметов. Головной 2-й взвод смог хотя бы спрятаться в можжевельнике. 1-й взвод позади очутился открытым и тут же, естественно, попал в серьезную переделку. Капрал саперов Майкл Мелия погиб на месте. «Противник открыл по нам массированный огонь из средних пулеметов с дистанции около 400 метров, — писал Ливингстоун. — Становилось все светлее, что помогало неприятелю находить цели и вести очень результативный огонь. Хотя и нам было легче целиться, огневой напор с нашей стороны не шел ни в какое сравнение с массированным вражеским противодействием. Мы перестали стрелять. — 'задача заключалась в выходе из-под обстрела при любой паузе, когда противник отвлекался и не сосредоточивал на нас все внимание. Два взвода не могли подавить оборону в окопах, доставлявших нам столько неприятностей. Понадобилось 45 минут для выхода из боевого соприкосновения за счет применения дыма и из-за перерывов в стрельбе…»
По оценкам роты «А», перед ней находились до сотни солдат противника, в том числе значительное количество снайперов и пулеметчиков [404] . Даже аргентинские призывники могут показаться внушительной силой, если у них полным-полно боеприпасов и хорошо подготовленные позиции. Парашютистам же патронов остро не хватало, как и бывает часто у наступающей пехоты. Майор Фаррар-Хокли попробовал было вывести 1-й взвод на позиции для флангового удара. Но рота находилась под интенсивным обстрелом. Семнадцатилетний рядовой Таффен получил ранение в голову, и товарищи на протяжении четырех часов не давали ему потерять сознание и свалиться в кому. Рядового Брайана Уоррала ранили. Капралы Дэйв Эйболс и Стив Прайор поспешили ему на помощь. Они уже протащили его половину пути до укрытия под яростным пулеметным огнем, когда зацепило и Прайора. Вперед помочь Эйболсу бросился капрал Гэри Хардмэн. Вместе они почти дотащили Прайора до безопасного места — оставались считанные метры, — когда в голову ему угодила другая пуля. Они отнесли тело в спасительный овражек и отправились за Уорралом. Это всего лишь один из героических поступков, совершенных младшими унтер-офицерами 2-го парашютного в тот день.
404
Это были остатки стрелковой роты капитана Манресы (неполной роты «А» 12-го пехотного полка) и сводный взвод суб-лейтенанта Пелуффо, занимавшие главную линию обороны на гребне Дарвин-Ридж. На левом (западном) фланге, позади Бока-Хауса, их позицию подкреплял стрелковый взвод суб-лейтенанта Алиаги (3-й взвод роты «С» 8-го пехотного полка), а на правом (восточном) фланге — стрелковый взвод под командой лейтенанта Эстевеса (1-й взвод роты «С» 25-го пехотного полка), переброшенный по приказу подполковника Пьяджи от здания школы к гребню Дарвин-Ридж. Хотя общая численность защитников основной оборонительной линии, перекрывавшей перешеек, не превышала 200 чел., следует иметь в виду, что сама эта укрепленная позиция представляла собой серьезное препятствие для британцев (она состояла из 23 опорных огневых точек, соединенных между собой траншеями). — Прим. ред.
Джон Кросленд, командир роты «В», выразился просто и лаконично: «До первых проблесков света мы определенно выигрывали. Когда рассвело, мы попросту уткнулись носами в землю». Самая большая проблема состояла в сохранении темпов наступления, чтобы не дать врагу намертво пришить парашютистов к земле. Подняться под огнем и двигаться непросто — это требует воли и мужества, особенно когда перед глазами есть пример в виде лежащих рядом раненых или погибших товарищей. Бойцов постоянно осыпала грязь и торф от взрывов снарядов и минометных мин. У многих солдат не оставалось времени на эмоции и размышления. В умах господствовала мысль о необходимости уцелеть и двигаться. Некоторые бросали свои автоматы и подбирали аргентинские винтовки с большей дальностью и силой огня. В тылу зарокотали моторы легких вертолетов, начавших подвоз боеприпасов иэ Сан-Карлоса. Трудность состояла в доставке их на передовую и в транспортировке в тыл раненых.
В то время как рота «А» застряла на востоке, рота «В» майора Кросленда, действовавшая в направлении к западному берегу, вступила в длительный и ожесточенный бой с целью прорыва аргентинских позиций за разрушенным Бока-Хаусом. Оборона здесь готовилась для отражения возможной попытки британской высадки с моря, но оказалась не менее внушительной преградой на пути наступления с суши [405] . Кросленд оставил 5-й взвод для обеспечения огневого прикрытия с высот, двинув вперед 4-й и 6-й взводы. И все же особенно сильно досталось от аргентинских пулеметчиков именно 5-му взводу. К моменту, когда этот взвод наконец отошел за вершину гряды в мертвую зону, трое бойцов получили ранения. Рядовой Стивен Иллингзуорт оттащил в безопасное место одного из них и находился уже на пути ко второму, когда его самого насмерть сразила пуля снайпера. Четверо парней из головного взвода Кросленда без проблем проползли на гребень горы выше Бока-Хауса, но там моментально очутились пришитыми к месту огнем противника. «Мы просто бесились, — рассказывал майор. — Не могли мы подобраться к их пулеметам по открытой местности, да и после пяти часов боя стали особенно дороги боеприпасы». Передовой артиллерийский наблюдатель Боб Эш [406] в ответ на просьбу вызвать огонь на врага огорченно отозвался: «У нас как раз закончились снаряды». Минометные гранаты тоже все вышли. Позади рот «А» и «В», рота «D» по-прежнему занималась зачисткой аргентинских позиций, обойденных на протяжении ночи, уничтожая и вылавливая смятенных и перепуганных вражеских солдат, мелькавших в зарослях кустов и можжевельника [407] . Противник беспрестанно прощупывал артиллерийским и минометным огнем наугад возможные места дислокации каждой роты на ареале британского наступления вплоть до позиции пушек.
405
Со стороны аргентинцев оборонительную позицию южнее развалин Бока-Хауса, на высоте Бока-Хилл, занимал 3-й взвод стрелковой роты «С» 8-го пехотного полка под командой суб-лейтенанта Гильермо Р. Алиаги. — Прим. ред.
406
Капитан Роберт Фредерик Эш из 29-й батареи 4-го полевого полка Королевской артиллерии, передовой артиллерийский наблюдатель при роте «В» 2-го парашютного батальона. — Прим. ред.
407
В ночном бою с аргентинским заслоном, которым командовал лейтенант Орасио Муньос-Кабрера, стрелковая рота «D» майора Филипа Нима потеряла 3 чел. убитыми и 2 ранеными, причем из троих погибших двое принадлежали к 10-му взводу (их сразила очередь из аргентинского 12,7-мм пулемета «Браунинг», обстрелявшего с близкого расстояния правый фланг взвода) и один — к 11-му взводу. В ту ночь среди бойцов 11-го взвода особенно отличились 25-летний младший капрал Гэри Дэйвид Бингли и 19-летний рядовой Барри Джеймс Грейлинг (пулеметчик), которые, выскочив из укрытия, атаковали аргентинское пулеметное гнездо, встретившее их огнем с дистанции 10 метров. Они успели застрелить двух солдат, составлявших расчет вражеского пулемета, однако последние пули, выпущенные из него, свалили обоих британцев. Младшему капралу Бингли пуля попала в голову, убив его наповал, в то время как рядовой Грейлинг получил пулевое ранение в бедро. За уничтожение пулеметного гнезда противника оба парашютиста были награждены британской Военной медалью, из них первый — посмертно (см. список награжденных в приложении С). — Прим. ред.
Орудия не умолкали даже тогда, когда на них сыпались аргентинские снаряды. «Батарея стреляла почти безостановочно, — писал Марк Уэринг, — и под маскировочными сетями вскоре начали накапливаться настоящие горы стреляных гильз и пустых ящиков — такого количества мы никогда раньше не видывали. Становилось все труднее и труднее поддерживать боевую работу трех орудий. Из-за мягкости грунта сошники станин все глубже проваливались в почву». «Харриеры» с авианосцев на море не могли подняться в небо из-за тумана, но зато уже вскоре после рассвета появились два аргентинских легких штурмовика «Пукара» и принялись заходить для атаки артиллерийской позиции британцев [408] . Команда ПВО с «Блоупайпами» [409] обстреляла ракетами один летательый аппарат, когда тот приблизился. Пилот отвернул и выпустил свои ракеты по пустому месту в долине западнее от пушек. Второй самолет тоже куда-то подевался. Однако пока артиллеристы предпринимали все возможные меры, чтобы продолжать стрельбу, фрегату «Арроу» в море пришлось отойти с огневой позиции. Этот корабль обеспечивал поддержку на протяжении двух часов после начала рассвета — долгое время после того, как ему полагалось сняться с места и уйти на якорную стоянку в Сан-Карлосе. Но теперь поступил приказ на отход. Огневой поддержки с моря 2-му парашютному больше ждать не приходилось.
408
Это были две из трех «Пукар» звена с позывным «Науэль» (Nahuel), вылетевшего из Порт-Стэнли (с военной авиабазы «Мальвинас», где тогда размещалась Мальвинская аэромобильная эскадрилья) в 8.30 утра 28 мая. Один из них, имевший бортовой номер А-532, пилотировал лейтенант Роберто Федерико Симбаро, а другой, с бортовым номером А-533, — первый лейтенант Уго Эдуардо Арганьярас. Самолет с бортовым номером А-537, управляемый лидером группы, капитаном Роберто Артуро Вилой, по-видимому, не участвовал в атаке на позицию британской артиллерии у ручья Камилла-Крик, однако в 9.20 на базу вернулись все три штурмовика звена «Науэль». Позже, в 10.15, британцы, наступавшие на Гуз-Грин, снова подверглись воздушному налету аргентинских штурмовиков. В нем участвовали две «Пукары» Мальвинской аэромобильной эскадрильи (бортовые номера А-533 и А-532), составлявшие секцию с позывным «Багре» (Bagre). Пилотами этих машин, вылетевших в 9.30 с авиабазы «Мальвинас», были соответственно капитан Рикардо Антонио Грюнерт и лейтенант Альсидес Тадео Руссо, которые использовали в атаке ракеты и 20-мм пушки. — Прим. ред.
409
Прислуга двух ПЗРК из 43-й батареи 32-го полка управляемого оружия Королевской артиллерии. — Прим. ред.
К 8.30 утра положение батальона сделалось и вовсе незавидным. Ни одной из стрелковых рот явно не удалось прорваться по открытой местности и покончить с тупиковым положением, в котором парашютисты очутились по милости аргентинцев [410] . Использование конвенциональных тактических маневров оказывалось невозможным. Бойцы лежали или скрючившись сидели на корточках по всей длине перешейка. Некоторые ползали между убитыми и ранеными, собирая оставшиеся у тех боеприпасы. В роте «С» некоторые, похоже, решили махнуть рукой на все и начали готовить чай под минометным огнем. Подполковник «Эйч» Джоунз, залегший рядом с Дэром Фаррар-Хокли, отчаянно искал способа увеличить точность стрельбы поддерживающей артиллерии — на характер полета снарядов очень влиял гулявший по холмам сильный ветер. Срочно требовался какой-то выход. «Дэр, — проговорил подполковник, — придется тебе заняться этим делом». Фаррар-Хокли начал выдвигаться с шестнадцатью десантниками, включая своего заместителя, капитана Кристофера Дента. Майор не знал, что в момент начала подъема на гору к его небольшому отряду присоединился батальонный адъютант, капитан Дэйв Вуд [411] . Крис Дент упал замертво сразу и покатился вниз по склону. Капрал Дэйв Хардмэн и капитан Вуд погибли несколькими секундами спустя. Младший капрал Тул, прижавшийся к земле рядом с Фаррар-Хокли, произнес без обиняков: «Сэр, если вы сейчас же не унесете отсюда ноги, то уносить придется вас». Они поползли туда, откуда пришли.
410
Со стороны защитников позиции на хребте Дарвин-Ридж отличился ротный старший сержант Хуан Карлос Коэльо, помогавший капитану Манресе поддерживать боевой дух солдат роты «А» 12-го пехотного полка (тяжело раненный 28 мая, он удостоился впоследствии награждения аргентинской «Медалью за доблесть в бою»); когда лейтенант Роберто Нестор Эстевес, командир 1-го взвода роты «С» 25-го пехотного полка, был смертельно ранен, корректируя стрельбу 105-мм гаубиц, его радист, рядовой Фабрисио Эдгар Карраскулль, продолжал направлять огонь артиллерии до тех пор, пока сам не был убит. — Прим. ред.
411
Его полное имя — Дэйвид Александер Вуд. — Прим. ред.