Битвы за корону. Три Федора
Шрифт:
– Ничего себе, – присвистнул я. – А прочим зачем? Что они решают?
– А как иначе? – развел руками Власьев. – Доброхоты наши. Бей Сулешов давно к Москве тяготеет и на совете ихнем, кой Диваном прозывается, завсегда словцо за нас молвит. Не задарма, конечно. Опять же Кутлу-Султан, старшая сестрица ханская. И она к нам радеет.
– А что, женщины в ханстве имеют право голоса? – удивился я, ибо представлял себе татарское государство жестким патриархатом.
– Смотря какие, – пожал плечами дьяк. – Кутлу-Султан не просто сестрица. Она у царя татарского ана-беим. Это ежели с татарского языка перетолмачить, мать-госпожа. Титла у них такая. Она и в Диване сидит, да повыше всех прочих, окромя калги. Опять же муж ее Хаджи-бей из Ширинов, а род сей один из самых знатных у татар. Ништо, мир, он того стоит. Да и не кажный год Борис Федорович поминки отправлял, чай, не дань. Зато когда слал, не скупился. А вот Дмитрий Иванович худыми дарами отделался, да притом одному хану. И беев знатных изобидел, и сынов ханских не почтил, и ана-беим ничего из бабского не передал. А в грамотке отписал, что боле того послать нечего.
– Ну он и…, – возмутился я, но продолжать не стал, сдержался, хотя очень хотелось сказать нечто душевное в адрес покойного.
В самом деле, это ж додуматься надо! Именно там, где нужно проявить щедрость, он пожадничал. Не иначе как на наряды и драгоценности Мнишковне деньжат не хватило, вот и зажал серебрецо. А впрочем, он же хотел воевать с Крымом. Но все равно неправильно. Куда лучше усыпить ханскую бдительность, чтоб тот до самого последнего момента ничего не заподозрил.
– Опять же, как мне мыслится, сведал Кызы, что государь наш рати на него собирает, вот и порешил упредить, – продолжал дьяк.
– Но нынче-то у власти иной царь. Тогда почему хан не передумал?
– Доподлинно не ведаю, – замялся Власьев, предположив: – Сдается мне, судя по тому, как хан нынче на Русь шел, его еще и Жигмонд ляшский подзуживал. Мол, никто опомнится не успеет, как ты подле Москвы окажешься. Как знать, может, король для того и воевать с Русью затеялся, чтоб полки наши на время на себя оттянуть.
– Но тогда хан должен был выступить гораздо раньше.
– Э-э, нет, – возразил Афанасий Иванович. – Правильно Жигмунд сроки считал. Ежели бы все по-прежнему было, как в прошлые лета, так оно и вышло бы. Покамест до Москвы весть дошла бы о Ходкевиче, кой Юрьев осадил, да береговые рати с южных рубежей развернулись, да на север бы дошли, да повоевали хоть чуток – вот тебе и лето. А ты королю и хану весь счет спутал. Никто не ожидал, что ты столь скоро с ляхами управишься, да еще без береговых ратей.
– А вот ты мне вчера обмолвился, что хан как-то поделился с Федором Иоанновичем мыслью, будто желает от турков откачнуться, сам своими людишками править, без оглядки на Стамбул. Как мыслишь, это он всерьез? – вплотную подошел я к самому интересному для меня моменту.
Дьяк помедлил, прикидывая, и уверенно кивнул. Мол, скорее всего да, больно он за будущее своих сыновей опасается. Чересчур они молоды. Первенец Тохтамыш – ровесник Федора Годунова, а о прочих и говорить нечего. Даже нуреддин Сефер по летам сущий салажонок. Случись что с Кызы, а ведь тот постарше покойного Бориса Федоровича, и им несдобровать – слишком много младших братьев осталось у хана.
А выбор нового правителя не за татарами – Стамбул их назначает. К примеру, ханский братец Фатих, которого Кызы калгой поставил, не просто так мятеж учинил, но вначале заручился поддержкой главного турецкого визиря. А тот напел в уши султану, что хорошо бы поменять хана, слишком он самостоятельный. Надо более послушного на его место поставить, а то как бы чего не вышло. И закрутилась карусель. Да и сам Кызы навряд ли смог снова усесться на свой трон вне зависимости от решения муфтия, если бы в Стамбуле не поменялся визирь. Повезло грозному Буре, что новый занял его сторону и прислал ему султанский фирман на ханство. Так что к муфтию братья поехали с равными правами – у обоих по назначению имелось. А если добавить, что Кызы и в первый раз сел на трон по указке Стамбула, то картина ясна, как божий день и навряд ли сам хан пребывает от нее в восторге.
– Значит, всерьез, – задумчиво протянул я. – Жаль, давно оно было. Кто знает, что хан сейчас думает.
Дьяк усмехнулся.
– Догадаться несложно, княже. Сдается мне, он от своих задумок доселе не отказался. Не далее как лета три назад он и вовсе….
Выслушав сообщение Власьева, как три года назад Кызы-Гирей обратился с просьбой к Сигизмунду III, дабы тот помог в строительстве крепостей и прислал в Крым огнестрельное оружие, чтоб было чем встретить вторжение турецкой армии, я повеселел. Правда, позже конфликт с султаном уладился, но лишь потому, что в декабре того же года Мехмед III скончался и на трон взошел его 13-летний сын Ахмед I. Властям в Стамбуле стало не до того, Кызы с ними помирился и даже послал в Венгрию на помощь туркам часть своих войск под командованием своего старшего сына Тохтамыша.
Тем не менее, выходило, что у хана постоянные нелады со своими заморскими хозяевами, притом довольно-таки серьезные, и от моих слов он отмахнуться не должен. Получалось, если действовать с умом и на переговорах плавненько перевести разговор на эту тему, предложив помощь людьми и пушками, глядишь, выкуп вообще платить не потребуется. Напротив, еще и самим содрать с него деньжат. В перспективе, разумеется.
А что, без нашей помощи ему нипочем не обойтись. Ведь Крымское ханство имеет единственный порт Кезлев [42] , а остальные приморские города подчиняются напрямую Стамбулу со всеми отсюда вытекающими последствиями. То есть и гарнизоны там стоят турецкие, и чиновники подати и торговые пошлины собирают в карман султана. Объявив независимость ханства, их надо захватывать в первую очередь. А как? Самому Кызы-Гирею такая задача не под силу. Зато бравым русским гвардейцам….
42
Кезлев – нынешняя Евпатория.
А то, что мои слова – не пустая похвальба, наглядно подтверждают наши недавние приобретения в Эстляндии и Лифляндии. То есть доказательства имеются, и дело за малым – составить соответствующий тайный договор Крымского ханства с Русью.
Кстати, в крайнем случае, не жалко потрудиться и задарма, овчинка выделки стоит, ибо мы вместо врага приобретем на юге как минимум лояльное государство, а если речь пойдет о войне с поляками, то надежного союзника. Значит, в дальнейшем нам вместо ежегодного выставления береговых ратей на своих рубежах вполне хватит обычных кордонов. Одно это дает такую экономию денег – дух захватывает.
Нет, речь не идет о том, что хан оставит Русь в покое из простого чувства благодарности. Политика – слишком грязное ремесло. Если разобраться, ассенизаторское и то куда чище. И ждать от Кызы, чтобы он или его сын, сменивший отца, в дальнейшем поступали с теми, кто им поможет, по чести и по совести, глупо. Но у меня-то трезвый голый расчет. Затеяв драку с турками, Кызы непременно в ней увязнет. И увязнет всерьез и надолго, ибо Османская империя слишком могуча, пускай в последнее время и изрядно сдала, а потому такого нахальства со стороны Крымского ханства не потерпит. И пока хан станет воевать с нею, об остальном он и думать забудет. Не до того.
Да и позже, когда все закончится, им будет не до грабежей. В конечном итоге за эту независимость татары прольют столько кровушки, что ходить в набеги окажется попросту некому. А, учитывая, что хан лишится могучего заморского покровителя, враждовать без разбора со всеми соседями ему глупо и опасно. А ну как сговорятся меж собой изобиженные на него державы, дружно налетят и…. Словом понятно. А какого именно из них придется оставить в покое? И тут выбора особого нет. Зачем менять союзника, благо, он успел доказать свою надежность и верность слову.