Биврёст
Шрифт:
– Но мне плевать на твои мосты и горы, – процедил сквозь зубы Каге. – Ты работаешь на мою сестру.
– Если поможете пересечь Срединные земли, расскажу все, что знаю об «Оке». И о твоей сестре. Я могу дать гейс.
Каге застыл.
– Стой, Гиафа, не поддавайся. Возможно, это уловка. – Ки наставил на сварту пистолет.
– Ой, если бы хотела причинить вам вред, сделала бы это сразу, как зашла. Я отдам духовник и сделаю, что скажете. – Она подтолкнула носком ботинка веер к Каге.
– Старший лейтенант?
– Она может помочь осуществить наш план.
– Бери духовник, – приказал Каге Даану, – и слушай. Мне нужен
– Маленький злой Гиафа – как мило, – пробормотала Даану, но послушалась.
– Стой! – сказал Каге. Даану дернулась. – Скажи гейс. Скажи, что расскажешь мне о ней.
– Я, Даану, накладываю требование на правду о Рейвен Иргиафе. Гейс этот закрепляется временной передачей моего духовника Кагерасу Гиафе. Гейс накладывается при свидетелях, двое из которых – вардены. В случае нарушения жизнь моя будет во власти Утгарда. Все?
Каге неторопливо кивнул. Даану села на пол, взяла веер, раскрыла, заставляя журавлей заструиться по ткани.
– Все, – передернула она плечами. – Но поезд движется. Какой толк?
– Увидишь. Ки, дергай стоп-кран.
– Готовы? – спросил Ки, срывая предохранитель со стоп-крана. – У вас будет не больше пяти-семи минут, чтобы пройти до пятнадцатого вагона.
– Давай! – Каге взглянул на Локи. Она кивнула. – Как только поезд остановится – уходите. Мы следом.
– Внимание! – сказал Ки. – Держитесь за что– нибудь. – И дернул.
Хоть Ангейя и уцепилась за сиденье, инерция вжала ее в кресло. Испуганные, злые глаза пассажиров следили за каждым движением варденов. Глаза ребенка, не совсем понимающего, что происходит, заставили Ангейю неловко отвернуться. Когда поезд остановился, она, глубоко вздохнув, расфокусировала зрение, как если бы смотрела книжку с волшебными трехмерными картинками. Так продолжалось около минуты, и Локи ощутила, что вот-вот от усилия лопнут капилляры в глазах. Каге толкнул ее вперед, и она почувствовала, что с трудом распахивает плотно закрытую дверь. Полетев вперед по инерции, они вывалились в сугроб.
Локи видела Утгард яснее, чем Игг, и – хель возьми! – это был прекрасный, совершенный мир. Шел снег, но смертельного холода она не чувствовала. Каге на мгновение замер, осматривая бесконечную ледяную равнину, наполненную снежной белизной внизу и черной бархатной глубиной космоса сверху. Созвездия, ясные, умытые, будто приблизились. Локи разглядела Деву со щитом, Зайцев и Радужный Плащ, который состоял из десятка ярких белых и красных звезд. Ветви Вседрева покрывали небо, как тенета гигантского паука, создавая ощущение спокойного равнодушия. Вдалеке синели смутные намеки на горы. Локи догадалась, что рельеф Утгарда повторяет рельеф настоящего мира, а эти горы, скорее всего, Хребет Великана, который проходил на границе Срединных земель и Альвхейма и уходил на восток своим возвышением. То, что показалось Локи на первый взгляд бесконечной белизной, не было таким уж и белым. Там и здесь она видела следы деятельности варденов: в некоторых местах местность двоилась, рябила, словно поверхность озера под слишком сильными порывами ветра. Так действовал духовник. Он разрезал хрупкую границу Утгарда и склеивал обратно – не всегда ровно, а иногда небрежно, будто не до конца прикрыли форточку. Но больше всего Локи удивило отсутствие духов, полная безжизненность. Она полагала, что Утград должен кишеть ими, но местность
Они молча шли, совсем не увязая в снегу, даже следов не оставляя. Будто бы их и не было. Каге едва слышно считал шаги, ориентируясь на разрывы, оставленные духовником Даану. Там Локи видела внутренности поезда четче.
– Здесь. Будем открывать, – сказал он, подсчитав шаги. Изо рта вырвалось облако пара, на ресницах забелел иней.
– Ты уверен?
– Да.
Уходить не хотелось. Локи почувствовала тоску и усталость. Как было бы здорово остаться здесь и не возвращаться в мир, где есть смерть, предательство, боль. Остаться навечно, слушая, как падает снег, и разглядывая звезды. Предназначение вардена – отдалять энтропию и сближать миры. И она понимала, что упускает нечто важное. Почему здесь нет духов?
– Локи!
– Да-да. – Она встрепенулась и дождалась, пока Каге толкнет ее вперед, словно щит. В момент перехода их обдало холодом и осязаемой тьмой космоса.
Гиафа и Ангейя возникли точно между стеллажами ячеек, моргая смерзшимися ресницами и отряхивая с одежды снег.
– Ты слышал? – голос раздался совсем близко. Каге невольно загородил Ангейю собой, хватаясь за отсутствующий меч. – Сначала стоп-кран, а теперь…
– Тьебе показалос, – оборвал его голос с мягким южным выговором Альвхейма. – Зачьем мы тут? Никого ньет. Мастер сказала, что вьсье контролироват… контролирует.
– Твой акцент меня бесит, – проворчал первый скорее дружелюбно, чем враждебно.
Второй мягко рассмеялся и прошел первому навстречу.
– О! Откуда ви?..
Договорить темноволосый альв не успел. Каге ударил его в лицо, а когда тот схватился за разбитый рот, дернул за воротник плаща к себе, а затем и отбросил в проход между стеллажами. Альв покачнулся, ударился плечом о ящики и неловко упал, громко шипя что-то на своем языке. Второй, высокий турс, смуглый и светловолосый, устремился к Гиафе, целясь дубинкой в горло. Локи обогнула Каге и метнулась турсу под ноги. Он ожидаемо запнулся и упал, а Ангейя скользнула в боковой проход, выискивая П-78 – правый седьмой ряд, восьмую ячейку.
Альв, которому кровь залила воротник, достал кастет и ударил, метя Каге в голову. Гиафа увернулся, и удар оставил вмятину в ячейке, покорежив дверцу.
– Фомор! – выругался турс, вставая. – Сдавайся, глупый мальчишка-ас!
– Ни за что, – глаза Каге недобро сверкнули, – хелевы ублюдки.
– Вот гадьеныш! – Альв снова ударил, и на этот раз Гиафа перехватил его руку и мягко отвел в сторону.
Среагировать на турса он успел, но места для маневра не было, и дубинка пришлась Гиафе в правое плечо. Он зашипел от боли. Тем временем Локи нашла ячейку и трясущимися руками открыла дверцу. Заполучив катары, она словно вдохнула свежего горного воздуха.
– Га-ааарм! – заорала девушка, бросая катар перед собой. Вспыхнула печать, дохнуло холодом, и четырехглазый пес злобно залаял, брызжа на противников слюной.
Каге, пользуясь замешательством, пнул турса в живот, но удар вышел слабым, к тому же Гиафа был скорее стройным, чем мускулистым, несмотря на тренировки с раннего детства. Гарм прижал турса когтистой лапой к полу, рычал, но не трогал, а Локи открыла вторую ячейку и…
– НЕ СМЕЙ ЕЕ КИДАТЬ! – предупреждающе взвыл Каге, но смог поймать катану невредимой рукой и неуклюже отразил удар альва ножнами.