Биврёст
Шрифт:
Он тихо спустился по лестнице, бросил свой ключ спящему на вахте сотруднику ВСБ и плечом распахнул тяжелую входную дверь. Чуть не поскользнувшись на крыльце, автоматически глянул в окна Имин Рёга, вычисляя, где кабинет Скай. Там горел свет. Бен на секунду позволил себе взглянуть в эти окна и сошел с крыльца, по обеим сторонам которого беззвучно разевали рты огромные каменные Ярлодиновы вороны. Бен не любил эти статуи, их выпученные глаза и застывшие во взмахе крылья. Эмблема ворона, армии Асгарда, была и у того офицера, который сделал техническую ошибку и сбежал с поля боя, убив тех, кто эту ошибку заметил.
Замерзший капрал Левски,
– Вольно, капрал. Вы свободны от службы. – И швырнул ключи от машины.
– Как? То есть почему, генерал-фельдмаршал, сэр? – мальчишка растерялся.
– Найдите своего брата и выбирайтесь из города. Это приказ.
– Но…
– Никаких «но»! – рыкнул Бенедикт. – Спасай свою семью, мальчик.
– А страна? – Левски окаменел, сжимая в покрасневших руках саблю.
– Предоставь старшим решить этот вопрос. Уходи.
– Но что я скажу Матери Ангейи-ас?
– Что-нибудь придумаешь.
Левски растерянно открыл рот.
– Вы как, скоро? – прохрипел, кашляя, скальд, отделившись от тени статуи. – Сопли намерзнут, пока дождусь.
– Прощайте, генерал-фельдмаршал. – Левски отсалютовал напоследок. – Берегите себя.
– Прощайте, капрал Левски. – Бен улыбнулся и отдал честь.
Дождавшись, пока капрал отъедет, скальд, не церемонясь, подергал ближайший забор и вытащил из него шатающийся металлический прут. Используя его как рычаг, подковырнул плиту возле ног Ярлодина и с помощью Бена отодвинул в сторону. Вернув прут на место, он указал на узкий люк и полез следом за генерал-фельдмаршалом. Взглянув наверх, кряхтя, подтащил плиту.
– Жаль, что не дамочка, – пробормотал он, закрывая внешний мир.
Внизу, в кромешной тьме, в узком сыром коридоре, скальд пошарил по углам, и вскоре Бен заморгал от света брошенного в лицо фонарика.
– Надевай, – дальше полетели какие-то вонючие тряпки.
– Что это?
– Моча чистильщика, – довольно ответил скальд, потуже затягивая пояс с инструментами. – Мы же не хотим, чтобы нас сожрали по дороге? Хочешь узнать, как мы ее добываем?
Восхвалить хочу я щит – подарок добрый, славу коня морского…*– Тогда молчи и делай, что велят.
Нифльхейм не самое приятное место для прогулки, но познавательное. Поздние тоннели, прорытые для вывоза контрабанды, копошились как черви в теле города, а центральная часть могла бы стать настоящим туристическим кластером. Высокие потолки, украшенные полустертыми охранными рунами, ровные стены подчинялись строгой геометрической системе, дающей Утгардовым разрывам свободно циркулировать где вздумается и не мешать людям наверху. Несколько раз они слышали легкий шлепающий топот маленьких чистильщиков: они преследовали зазевавшихся крыс и мигали в темноте горящими точками глаз.
Скальд шел уверенно, иногда сверяясь с метками на стенах и бормоча под нос ругательства, когда вляпывался в очередные следы жизнедеятельности чистильщика. Для страдающего одышкой курильщика он проворно взбирался по крутым лестницам, нетерпеливо цокая, когда Бенедикт пытался втиснуть могучую фигуру следом. Через пару часов – Бен, как военный, остро чувствовал время, – они вышли к главному отстойнику, спугнув отвратительного крысиного короля.
– К Ифингу. – В скрюченную сухую лапку, вынутую из-под засаленного пончо, легли коробки с табаком, спичками и солью. Пока одна лапка прятала плату за проезд, вторая, унизанная перстнями, указала на одну из ржавых лестниц, поднимающихся к монорельсам.
Когда монорельс, дернувшись, тронулся, Бенедикт поймал на себе долгий тяжелый взгляд молчаливого привратника. Не осуждающий или политически двусмысленный. Просто недобрый.
Покореженная кабина со следами зубов состояла из платформы, крыши, на которой крепился механизм, и четырех столбов, не предполагала места для сидения. Скальд, недолго думая, сел на пол и, зажав в зубах фонарик, достал замусоленный блокнот и ручку.
– Пять вопросов, – напомнил генерал-фельдмаршал, морщась от скрипа монорельса.
Скальд выплюнул фонарик и зажал его в одной горсти с ручкой.
– Как вы познакомились с Хеймом Иргиафой, генерал-ас? – речь предельно учтива и профессиональна, без сельских замашек.
– Мы вместе служили. Отряд «Регинлейв» вам о чем-нибудь говорит?
– А, которые попали в засаду по собственной глупости.
– По глупости руководства, – поправил Бен, всматриваясь в темную воду.
– И дальше?
– Он спас мне жизнь. Мы лежали в грязной канаве, истекая кровью, и он сказал, что сделает все, чтобы войны не было.
– А вы?
– Я-то? Я согласился. Глупо отказываться от мечтаний о хорошей жизни, лежа при смерти в грязной канаве.
– «Око»? Вы стояли у истоков этой организации?
– Вы, смотрю, много знаете? – сухо сказал Бенедикт. Скальд пожал плечами.
– Это не секрет, что вы работали с Иргиафой. То, что на последней стадии перетрусили, не снимает вины.
– Разве я сказал, что прошу прощения? – Скальд снова пожал плечами, строча в блокноте. – Я не извиняюсь за то, что хотел мира. Но мир, выстланный костьми наших детей, того не стоит. К сожалению, осознание этого пришло слишком поздно и детей тех не вернуть.
– Чего же вы добиваетесь? Что хотите от встречи с Иргиафой?
Бен надолго замолчал.
– Отомстить.
Скальд хотел задать еще вопрос, но передумал, увидев играющие на скулах генерал-фельдмаршала желваки. Генералом руководила не ярость, не гнев, а холодный рациональный расчет и жажда убийства. Обменять уничтоженную жизнь на другую – такова цель. Бенедикт горько усмехнулся в усы.
– Расстроены, что не изображаю мученика-спасителя Хеймдалля?
– Удовлетворен. – За кривой усмешкой скальд спрятал страх. – «Военачальник Асгарда – хладнокровный убийца или глупец?» – отличный заголовок для завтрашней газеты.