Биврёст
Шрифт:
Глава 13
На север и вниз
Большой зал совета Имин Рёга встретил ее недовольным покашливанием. Матери выглядели отвратительно: никто из них не урвал за последнюю неделю полноценный сон. Рассаживаясь по местам, они недовольно косились на пиджак, небрежно брошенный на стол. Кэрол Гиалп, опухшая от слез и недосыпа, презрительно скрестила руки на груди, не смотря в сторону Ангейи. Скай немного веселило, что Гиалп записала ее в союзницы и теперь искренне считала себя преданной ею. Эгира не было, но вряд ли он находился у постели умирающей
– Четыре тридцать, – объявила Трисса Имд, усаживаясь и открывая журнал для ведения протоколов. – Мне надо быть на заседании суда по делу Фрейи Мортис-ас в семь. О чем ты хотела поговорить заранее, Ангейя?
– Об этом. – Скай убедилась, что все взгляды обращены к ней, и театрально сорвала пиджак со стола, открывая Матерям синюю иссохшую кисть с плохо заметным гербом Иргиафы: ворон на фоне солнца. Такие татуировки носила личная гвардия Иргиафы, захороненная вместе с первой Матерью в старом каирне.
Воцарилась тяжелая тишина, тягучая, густая, словно воздух перед грозой. Имд и Эйстла обменялись скептическими взглядами. Юки Ярнсакс нервно дернулась, заламывая руки.
– И что? – наконец спросила Эстер Грейп. С кончика ее носа скатилась капелька пота, которую она поспешно стерла уголком платка.
– Что? – Скай холодно усмехнулась. – Если у вас от старости зрение хелевое, то я опишу. – Она начала медленно обходить стол, отчетливо цитируя «Кениз»: – «Некоторые из стражей возвращались из Утгарда не вполне здоровыми. Лихорадка, кашель, посинение конечностей начинались через несколько часов, а затем человек умирал, если не провести ампутацию. Утгардова чума передается лишь через кровь и грудное молоко, но опасность была в другом. Некоторые спокойно умирали и становились духами, но иные не могли перейти в Утгард и, съедаемые безумием, становились живыми мертвецами, драуграми. Они кидались на людей, кусали, рвали их ногтями, и от укусов происходило заражение. Так было до тех пор, пока Торольв не поставил свою печать. Но, говорят, в древних склепах Асгарда полно мертвецов, которые не смогли найти приют ни в одном из миров. Они запечатаны там навеки и будут спать до тех пор, пока Дома Асгарда не падут».
Скай встала за Кэрол, которую потряхивало от злости и плохо сдерживаемых слез.
– И ворон в очи бил выти волчьей, шла Хель меж пашен орлиных брашен, – шепотом продолжила Юки Ярнсакс, с отвращением рассматривая руку.
– И все-таки, – Мэрион Атла, которая, казалось, стала еще толще под меховым воротником пальто, – что это? У нас разве нет дел поважнее, чем выслушивать очередные бредни Ангейи? Нужно засадить за решетку эту хелеву Фрейю Мортис! Из-за нее пострадали дети!
– У тебя от жира уши заложило, бедная моя Мэрион? – проворковала Скай. Атла сардонически изогнула ярко накрашенные губы. – Это рука драугра из каирна Иргиафы, которого кто-то подкинул в больницу. Не кто-то, – она поправила саму себя, резко разворачиваясь на каблуках к стоящей рядом с Кэрол Мэрион, – а Хейм Иргиафа. Только у него хватит сил открыть семейную гробницу. Только он настолько безумен, что готов обречь Асгард на новую волну эпидемии ради навязчивой идеи.
– У нас нет точных доказательств, что он жив. По документам Хейм Иргиафа умер восемнадцать лет назад, – веско оборвала ее Вера Эйста. – Мы не имеем права на ошибку.
– У нас есть доказательства. Свидетели. – Скай широким шагом пересекла зал и распахнула одну из дверей. Оттуда вывалились насмерть перепуганные подростки с Зиком Штейном во главе.
– Иди сюда, мальчик, не бойся, – как можно мягче сказала Юки. Скай все еще не верила, что эта робкая женщина стала Матерью. Ей больше подходила роль учительницы начальных классов или милой продавщицы цветов. Предыдущая Ярнсакс была не слишком хорошим политиком и ушла на пенсию довольно рано: добровольно сложила полномочия и назначила Наследницу для испытательного срока. Юки справлялась
– Расскажи, что рассказал мне, – попросила Скай, ободряюще похлопав Штейна по спине.
– Я… Сигурд Штейн, студент Биврёста. – Он переводил взгляд с одной из Девяти Матерей на другую. Сколько раз он слышал их голоса по радио и видел фотографии в газетах, и всегда испытывал некое суеверное благоговение, потому что Матери охраняют Хеймдалль, Матери есть все для этого города. Штейн сразу чувствовал себя незначительным, слабым и наивным деревенским пареньком, приехавшим покорять столицу. Он привык трудиться, привык не получить похвалы и стараться изо всех сил, перемалывая свою гордыню ради далекой цели. Зик взглянул на свои мозолистые от тренировок руки и перевел взгляд на холеные ноготки Матери Ярнсакс-ас. И трепет исчез. Перед ним стояли шесть старух и две молодые женщины, испуганные, не желающие верить в очевидное, цепляющиеся за свою власть и амбиции. Ослепленные былым блеском, они были наивнее и глупее деревенского парня. – Я видел Хейма Иргиафу. Несколько дней назад он отвлек охрану Биврёста «Воронами», чтобы забрать Киру Гиалп. – Кэрол всхлипнула, вытирая рукавом красный нос. – Кира ушла с ним, чтобы спасти меня.
– И это твои доказательства? – взвизгнула Атла, подскакивая и брызжа слюной. – Показания мальчишки в полубреду?
– Я не был в бреду, – резко перебил Мать Зик. Ее шея пошла пятнами от ярости. – Я недавно пересдавал экзамен и точно помню Хейма Иргиафу-аса и Бенедикта Ангейю-аса на фотографии с отрядом «Регинлейв».
– Все равно это ни о чем не говорит, – фыркнула Эйстла.
– А как же рука с гербом? – робко возразила Юки. – Никто, кроме Гиафы, не снимет печать с каирна.
– Мы не знаем, снята ли она вообще.
Скай незаметно попятилась к одному из окон, отодвинула тяжелую бархатную портьеру, чихнула от пыли и приоткрыла створку, чтобы закурить.
– Ты снова за свое, Ангейя? – заметила Эйста, резко оборачиваясь к Скай, вгоняющей потухшую спичку в цветочный горшок.
– Если вы не верите мне, то спросите у директора Мортис-ас! Она хотела защитить нас с Кирой, – снова попытался вразумить Матерей Зик.
– Директор ждет приговора за халатность. Ее слово теперь ничего не значит.
– Пять есть, Пухля? – спросила Скай у неловко мнущегося Джета.
– Через минуту, мэм! – отчеканил он.
Через четыре минуты в зал ворвался запыхавшийся от бега Гин. Согнувшись пополам, он протянул Скай измятый «Лист М.», на первой полосе которого красовались заголовок «Интервью с генерал-фельдмаршалом Асгарда» и фотография каирна с сорванной печатью. Мать швырнула лист на стол, зло сузив глаза. Терпеливо подождала, пока Имд позвонит доверенному лицу и прикажет подтвердить достоверность фотографии. Когда та была получена, Матери наконец зашевелились, зашелестели, закудахтали. Вера Эйстла отложила в сторону журнал протоколов, рассеянно дергая себя за мочку уха. Юки Ярнсакс робко посматривала на уродливо поджавшую бледные губы Елену Ульфрун.
– Что теперь, Ангейя? – спросила Трисса Имд, кутаясь в шаль. Она постоянно мерзла от сырости, что было, по мнению Скай, нелепо при ее рыбьей натуре.
– Мы, Матери Девяти Домов, – Скай захлопнула окно, чувствуя на себе прожигающие взгляды, – должны в конце концов сделать то, что положено вардену, – защищать наш народ.
– Расскажи, что знаешь, Мать Ангейя-ас, – попросила Эйстла.
Скай улыбнулась. Дело сдвинулось с мертвой точки, но еще предстояло убедить семь самых упертых женщин Асгарда нарушить выстроенные веками правила. На притихших в углу детей никто не обращал внимания. Зик с Леер сели на скрипучий от времени паркет, Джет прислонился к стене, тараща испуганные глаза, а Гин, скрестив на груди руки, напрягся, как гончая, увидевшая подстреленную утку.