Шрифт:
Дэймон Найт
БИЗНЕС ЕСТЬ БИЗНЕС
Длинный сверкающий автомобиль появился в облаке пыли. Вывеска над придорожной лавкой извещала: "КОРЗИНКИ. РЕДКОСТИ". Чуть подальше вторая вывеска над застекленным фронтоном деревенского домика: "КОФЕМОЛКА СКВАЙРА КРОУФОРДА. ПОПРОБУЙТЕ НАШИ ПОНЧИКИ!" Еще дальше были пастбище, амбар и силосная башня.
Двое пришельцев сидели в автомобиле и рассматривали вывески. У обоих была багровая шкура и маленькие желтые глазки. Оба носили серые твидовые костюмы. Сложения были почти человеческого, но подбородков
Марта Кроуфорд поспешно выбежала из домика к лавке, вытирая на ходу передником руки. За ней, дожевывая овсяные хлопья, вышел Льюэллин, ее муж.
– Да, сэр... э-ээ... мадам?
– нерешительно спросила Марта. В поисках поддержки она оглянулась на мужа, и тот похлопал ее по плечу. Они еще не видели пришельцев так близко.
Один из приехавших, увидев Кроуфордов, лениво выбрался из машины. Он (или оно?) попыхивал сигарой, вставленной в дырку в оранжевом шарфе.
– Доброе утро, - нервно сказала Марта.
– Корзинки? Редкоcти?
Пришелец мигнул желтыми глазками. Шарф скрывал его рот и подбородок, если таковые имелись. Кое-кто утверждал, что у пришельцев подбородка нет, а вместо них нечто такое страшное и извивающееся, чего ни один человеческий взгляд не выдержит. Люди называли их "герки", потому что явились они с Дзеты созвездия Геркулеса..
Герк взглянул на корзинки и безделушки, висевшие над прилавком, и пыхнул сигарой. Затем раздался его искаженный, но вполне различимый голос:
– Это что?
– чешуйчатая трехпалая лапа указала куда-то вниз.
– Индейский младенец?
– спросила Марта Кроуфорд срывающимся на писк голосом.
– Или календарь из бересты?
– Нет, это, - сказал герк, снова указывая вниз. Теперь Кроуфорды, перегнувшись через прилавок, смогли увидеть большую серую бесформенную штуку, лежавшую на земле.
– Это?
– неуверенно спросил Льюэллин.
– Это.
Льюэллин Кроуфорд покраснел.
– Ну, это просто коровья лепешка. Коровенка одна отби лась от стада вчера, ну и сронила. А я не заметил....
– Сколько?
Кроуфорды уставились на него, непонимая.
– Сколько чего?
– спросил, наконец, Льюэллин.
– Сколько, - проквакал инопланетянин сквозь сигару, - за эту коровью лепешку?
Кроуфорды обменялись взглядами.
– Никогда я не слыхала...
– начала было Марта, но муж цыкнул на нее. Он прочистил горло.
– Как насчет десяти... то есть, если без обмана, четвертака?
Пришелец достал большой кожаный кошелек, выложил четвертак на прилавок и пропыхтел что-то своему товарищу в машине.
Второй пришелец вылез из машины, неся фарфоровую шкатулку и лопатку с золотой ручкой. Лопаткой он (или она?) подобрал лепешку и поместил ее в шкатулку.
Затем оба забрались в машину и укатили, в шуме турбин и облаке пыли.
Кроуфорды долго смотрели им вслед. Потом перевели взгляды на сверкающий четвертак, лежащий на прилавке. Льюэллин взял его и сжал в ладони.
– Вот, понимаешь!
– он улыбнулся. * * *
Всю неделю дороги были полны пришельцами на длинных сверкающих машинах. Они ездили повсюду, разглядывая все, и оплачивали свои передвижения свежеотчеканенными монетами и хрустящими банкнотами.
В правительстве шли разные толки насчет гостей, но их действия были на пользу бизнесу и не приносили неприятностей. Некоторые пришельцы отрекомендовались туристами, другие - студентами-социологами, прибывшими на полевую практику...
Льюэллин Кроуфорд сходил на ближнее пастбище и выбрал четыре лепешки, которые и разложил возле своей лавки. Когда появился новый герк, Льюэллин запросил уже по доллару за штуку, и тот молча расплатился.
– Но зачем они им нужны?
– мучалась загадкой Марта.
– Какая разница?
– отвечал ее муж.
– Им надо - они их получат! Если Эд Лэйси явится насчет арендной платы, пусть не беспокоится! Заплатим.
– Он очистил прилавок и разложил новый товар. Цену взвинтил сначала до двух долларов, а затем и до пяти...
На следующий день он заказал новую вывеску: "КОРОВЬИ ЛЕПЕШКИ". * * *
Осенним полднем, двумя годами позже, Льюэллин Кроуфорд швырнул на стул шляпу и тяжело вздохнул. Он печально посмотрел сквозь очки на большой круглый предмет, изящно разрисованный концентрическими кругами синего, оранжевого и желтого цветов, висевший над камином. Неопытному глазу могло показаться, что это подлинная лепеха класса "Трофей", музейная редкость, расписанная на планете Герк, но на самом деле, подобно большинству людей, увлекающихся искусством, миссис Кроуфорд расписала и повесила ее сама.
– Что произошло, Лью?
– тревожно спросила она. С новой прической, в платье из Нью-Йорка, она все равно выглядела взвинченной и обеспокоенной.
– Произошло!
– рявкнул Льюэллин.
– Этот старый дурак Томас совсем спятил. Четыреста долларов за голову! Теперь уже и корову за нормальную цену не купишь!
– Но, Лью, у нас уже семь стад, и разве мы...
– А нужно больше, чтобы удовлетворить спрос. Марта!
– сказал. Льюэллин. Боже мой, я думал, ты понимаешь! Королевская лепешка приносит нам пятнадцать долларов, и этого недостаточно, чтобы покрыть расходы! А вот императорская, когда везет, дает сразу пятнадцать сотен!
– Смешно, что мы никогда не знали, что есть так много видов лепешек, мечтательно произнесла Марта.
– "Император" - это такая, с двойным завитком?
Льюэллин пробурчал что-то, раскрывая журнал. Он держал текущий выпуск "Американского Лепешечника" и переворачивал лоснящиеся страницы. "Лепешкография, - читал он вслух.
– Как Сберечь Ваши Лепешки. Молочные Продукты - Выгодное Дополнение".
– Ерунда. А, вот оно. "Скандал с Фальшивыми Лепешками". Представляешь, парень из Амарилло достал "Императора" и сделал по ней гипсовую форму. Потом подставил эту форму пару раз, и, говорят, получалось такое совершенство, что не отличишь. Но герки не покупали. Они ЗНАЮТ.