Благородна и благочестива
Шрифт:
– Ллейна Камилла, – приторно улыбнулся Ленар, ведя её в круг, – вы теперь – выгодная партия. Претендентка на престол…
– Законная наследница, – рассеянно поправила Камилла, приглядываясь к соседней паре. Да как же они ноги-то ставят? – А вам какой интерес, ллей Ленар? Вы уже обручены с несчастной ллейной Одеттой.
– Любую помолвку можно расторгнуть, – мягко усмехнулся тот, начиная движение.
– С чего бы вам делать такие подарки? – удивилась Камилла. – Да и кто вас примет? Поправьте, если ошибаюсь, ллей Ленар, но жених вы незавидный: теперь, когда Эйросские земли отойдут законной наследнице – мне то бишь – вы останетесь лишь на дядином попечении. Чем ещё вы можете поразить девицу?
– Шармом и обаянием, – шепнул ей на ухо Ленар, ускоряя шаг. Камилла невольно вцепилась в его плечи, чтобы только не упасть, а на то, как со стороны выглядят её движения, и вовсе махнула рукой. – Мы плохо начали, Камилла, но можем и переиграть: поверьте, я умею быть верным союзником.
– Даже если придётся вам пойти против дяди? – уточнила дочь Рыжего барона.
– Ради вас – я готов, – заверил Ленар, прижимая её ещё теснее.
– Вряд ли ради меня, – вздохнула Камилла. – Но трон в придачу – это недурно, а?
– Подумайте, – усмехнулся жених Одетты, разворачивая её в танце.
Кажется, он должен был её поймать, чтобы завершить движение – по крайней мере, так поступили в остальных парах. Ленар же отступил на шаг, отчего Камилла потеряла равновесие – да и рухнула бы на пол, если бы тот вдруг не дрогнул, приподнимаясь бугорком. Нога нашла недостающую опору, и позорного падения удалось избежать.
Король Родрег улыбнулся.
– А я думала, я плохо танцую, – устало проронила Камилла, останавливаясь. Музыка ещё звучала, пары завершали круг, и на них поглядывали с неизменным шушуканьем. – Оказывается, благородный Ленар, вас танцам тоже не учили.
– Я провожу, если желаете прервать танец, – с усмешкой склонился племянник Салавата.
Они вышли из круга, и Камилла поискала взглядом ллейну Бианку. Та ещё танцевала, как и Одетта, и дочь Золтана Эйросского присела в ближайшее кресло, по примеру соседствующих ллейн доставая веер. Обмахиваться так же чинно, почти не шевеля кистью, у неё не получалось, да и себ с ним. Зато вроде как при деле.
– За столом вы высказывались довольно решительно, светлая ллейна, – обратилась к ней соседка, пожилая ллейна в дорогих камнях, – кто учил вас риторике?
– Вы забываете, что ллейна Камилла жила на Островах, – елейно ухмыльнулась ллейна Рогнеда. Бедняжку никто не пригласил на танец, и сплетни оказались не худшим утешением. – Не будьте строги к её образованию.
– В высшей степени удивительно, – покачала головой старушка.
– Но ведь светлая ллейна – благородной крови, – вступился кто-то из ллейн из дальнего ряда кресел, – мы должны подчиниться закону…
Мнения Камиллы больше никто не спрашивал: развязалась горячая светская беседа, в которой объекту обсуждения слову не давали. Камилла слушала, вначале удивляясь, потом злясь, затем успокаиваясь и наконец вовсе расслабляясь. Батюшка, помнится, говорил, что, если человеку долго не давать возразить, он забудет все свои доводы, и врежет молча, и оказался абсолютно прав. Ничего другого Камилле сейчас не хотелось, а сдерживала тяжёлую руку лишь мысль о дивных перчатках, которые непременно порвутся.
Музыка оборвалась, и к креслам приблизились ллейна Бианка и Одетта. Перекинувшись вежливыми фразами с прочими благородными ллейнами, Бианка обратилась к ней:
– Не пора ли в дамскую комнату, светлейшая ллейна? Составьте нам компанию.
Камилла подскочила так шустро, словно сидение припекало, и уцепилась за предложенный локоть Бианки. Так, втроем, улыбаясь по сторонам, они и вышли из залы, направляясь в дамскую комнату. Туда уже убежали некоторые из ллейн – что-то припудрить, капнуть благовоний, поправить убор или растрепавшуюся причёску.
Ллейна Бианка провела их мимо освещённой комнаты, заворачивая за угол, и тотчас ускорила шаг.
– Скорее, – подогнала девиц она, – Эдна должна была уже собрать наши вещи. Твои провожатые готовятся тоже – их горничная предупредила. Мы выезжаем тотчас, пока все заняты балом. Ллей Салават тоже не отлучится от его величества – идеальное время. Чем скорее мы окажемся за защитой стен Эйросского замка, тем лучше.
– Всё так плохо? – уточнила Камилла.
– Во дворце тебя уничтожат, – мельком глянув на свою протеже, ответила Бианка. – Ллей Салават никогда не подымет руку на короля, как не тронул и Тадеуша, но ты ему не нужна. Ты – мешаешь. Ты – угроза.
– Неужели так трудно избавить от его величества? – буркнула Камилла. – Светлый ллей Салават мне показался крепким дядькой.
– Дело не в этом, – нетерпеливо оборвала Бианка, переходя на шёпот и ещё больше ускоряя шаг. – Ты помнишь амулет стихий?
– Камень? Да.
– Этот камень способен вернуть полную магию тому, кто им воспользуется. Не жалкую власть над одной стихией, а власть над всеми четырьмя. А значит, и власть над всеми родами, в ком сохранилась древняя сила. И равных такому магу не будет не только во всём королевстве, а и далеко за его пределами...
– Король сказал, такой амулет может и к праотцам отправить, – засомневалась Камилла.
– Тот, который напитала женская кровь – может. Он нестабилен. У женщин иная энергия, защитная, а потому она противодействует мужской. Нужна кровь мужчин-магов, всех четверых. Только тогда он наберёт силу.
– Так вот отчего Салават не трогает его величество, – догадалась Камилла. – И деда моего, Тадеуша, тоже не прихлопнул. Только разума лишил, чтоб в претендентах на престол не светился.
Ллейна Бианка остро глянула на дочь Золтана.
– С чего ты взяла?
– Ну а как же? – удивилась Камилла. – Ищи, кому выгодно!
– Возможно, ты и права, – быстро кивнула Бианка. – Салавату нужна кровь всех четверых магов. И если бы хоть где-то в мире остался хоть один маг воздуха – то он давно бы решил этот вопрос и воспользовался амулетом.
– Так вот чего он к вам пристал? – спросила Камилла. – Мечтает, что вы ему мага воздуха родите?
– Я или Одетта, – кивнула Бианка, крепче сжимая ладонь дочери в своей руке. – Но Салават ошибается. В нас осталась лишь побочная ветвь. Проклятие живо, и младенцев мужеского пола от нас не рождается…