Благородна и благочестива
Шрифт:
Внутри оказалось тихо, и за столами сидели лишь несколько торговцев, спешивших в столицу до закрытия рынков, а потому вставших рано. Здесь же находился и четвёртый из солдат, начальник отряда, негромко беседовавший с помощником хозяина в углу. При появлении ллейн вытянулся и замер в ожидании приказаний. Помощник испарился, а хозяин услужливо, мигом оценив наряды прибывших, склонился над столешницей.
– Завтрак для шестерых, – распорядилась ллейна Бианка, останавливаясь у стойки. – И распорядитесь подать также угощение для наших сопровождающих.
Солдаты и кучера справились с едой быстрее, чем из экипажей наконец показались их сонные спутники. Пэр Нильс тяжело шагал затёкшими ногами и с благодарностью присел за простой деревянный стол у окна. Мэма Софур оглядывалась с явным предвкушением сытного завтрака, а вот ллейна Одетта неловко и диковато оглядывалась, неуверенно опускаясь на грубую скамью.
– Если желаешь, можешь пересесть к нам в экипаж, – предложила Бианка, когда они ожидали расторопных помощниц хозяина. – Наверняка у тебя есть вопросы, на которые я смогу дать ответы.
– Чем меньше знаешь, тем меньше вопросов, – вздохнула Камилла. – Но пересяду: и впрямь расскажете, что сочтёте нужным.
Ллейна Бианка лишь усмехнулась, покачав головой. Завтрак Камилле понравился: простая яичница с беконом, краюха хлеба с солью да горячий напиток – взбодрить с утра. Всё знакомо и понятно, это не диковинные блюда во дворце, от которых то изжога, то понос. Мэма Софур говорила, правда, что ничто не хуже запора: от него и дурно, и пучит, и кажешься толще, чем обыкновенно. Не то чтобы почтенную мэму кто-то помнил тоньше, чем обыкновенно, однако довод был железный. А вот ллейна Одетта подозрительно всматривалась в пережаренную корочку на своей глазунье, морщила носик, увидав шкварки сала на тарелке, а к хлебу не прикоснулась вообще. Ллейна Бианка, верно, зная о вкусах дочери, попросила хозяина завернуть с собой также и несколько грубоватых на вид, но ароматных кексов, подходивших в печи, и щедро заплатила за угощение. Настолько щедро, что Камиллу даже совесть не мучила, когда она прихватила приглянувшуюся за завтраком вилку – вроде простая медная, а до чего искусно сделана!
Начальник стражи, суровый и немолодой Арден, не слишком обрадовался, когда Камилла перебралась в соседний экипаж.
– Нарушаете мне порядок, – без должного уважения проронил старый солдат, ничуть не задобренный улыбкой ллейны Бианки.
– Арден, я знаю вас уже много лет, – потрепала его по запястью Бианка. – И вы ни разу не подводили даже в отсутствие всякого порядка в королевстве.
Старый вояка ничего не ответил, а экипажи выдвинулись в путь. Какое-то время Камилла с любопытством смотрела на поля, мелькавшие за оконцем деревья и холмы, а затем обратила внимание, как Одетта достала книгу, углубляясь в чтение.
– Интересно? – поинтересовалась дочь Золтана Эйросского, кивая на исписанные страницы.
– Это трактат по управленчеству, – тут же отозвалась Одетта, с оживлением показывая книгу Камилле. – Мысли светлейшего ллея Корнелиуса, последнее издание! Тут всё об управлении государством, о важнейших событиях, о хозяйственности в особо крупных размерах да масштабах… Маменька получила один из первых экземпляров!
– А-а-а, – покивала Камилла. – Верно, и впрямь увлекательное чтиво.
– Очень! – с жаром поддержала Одетта. – Я читала последний трактат ллея Корнелиуса о дворцовом этикете, помогло невероятно! Он очень подробно расписывает значения каждого жеста. Признаюсь, я всё не могу добраться до его военных записок, – вздохнула Одетта. – Я ничего не смыслю в войне! Однако же маменька говорит, что стыдно чего-либо не знать, поэтому я постараюсь и этот том осилить тоже.
– Не смею вас отвлекать, – тут же ретировалась Камилла. – Потом расскажете мне вкратце, как управлять государством да что там о хозяйственности.
Ллейна Бианка улыбнулась, нежно глядя на дочь, а Камилла вдруг ощутила острый укол ревности. Повезло ллейне Одетте, очень повезло! А у неё…
У неё вот только старая нянька, которую приличным людям и не покажешь.
– Амулет стихий, – тяжело проронила Камилла, только чтобы разогнать мрачные мысли, – брызгал разными цветами, когда мы туда кровь лили. Отчего так?
– Всего лишь цвет стихий, – отозвалась Бианка. – Королевская, старшая линия Айронфисских, носит в себе магию земли. Это цвет тверди: коричневый либо золотой, цвет песков. Средняя линия Эйросских – магия огня – разумеется, красный. Младшая линия Рэдклиффских, магов воды, это линия жизни. Цвет зелени. Ну и… проклятая ветвь Ватерлисских, погибшая ветвь магов воздуха – голубой, цвет неба. Либо синий, если попадётся достаточно сильный маг. Но давно уж не попадалось даже самых слабых…
– Дивно, – подметила Камилла. – Пэр Никлас на Островах пытался меня языкам да наукам обучить… не слишком удачно. Однако Эйр – это же воздух? На древнем языке?
– Верно.
– Отчего же Эйросский род – род магов огня?
Бианка грустно улыбнулась.
– Ты наблюдательная девушка, Камилла. Несколько поколений назад было иначе: в роду Эйросских рождались маги воздуха, с ними у нас до сих пор тёплые отношения. В моём роду Ватерлисских – от древнего «ватер», вода – рождались маги воды и великие целители. Род Рэдклиффских, род нашего кузена Салавата, происходил от древнего «красная гора, извержение», и рождались там лишь маги огня. Мне кажется, дорогой кузен до сих пор не пережил утраты той разрушительной магии и поэтому ненавидит Тадеуша, в котором она возродилась.
– А что же королевский род? – полюбопытствовала Камилла.
– О, в роду Айрон – железо на древнем языке – всегда рождались маги земли. Поэтому их род считается самым чистым, правящим. Их линия не прерывалась, не смешивалась и не перетекала в другие роды с начала веков.
– Отчего так случилось? Перепуталась магия, сменились носители стихий…
– Кровосмешение, – вздохнула Бианка. – Природа выбрала вот так. Сейчас уже сложно восстановить величие древней крови, да и влияние Храма Отца не позволяет. Духовники говорят, что магия – пережиток прошлого, а новое время должны писать люди, которые полагаются на собственные силы и собственное разумение, а не только лишь на слепое служение стихиям.
– Вроде толково, – признала Камилла. – Вот только по Ватерлисским неясно: если другие стихии восстановились в соседствующих родах, то куда делись маги воздуха? Непонятно.
– Я говорю понятно, – терпеливо повторила ллейна Бианка. – Но ты слышишь не всё, что я говорю, а я говорю не всё, что ты слышишь. Вспомни о проклятии, Камилла: маги воздуха у нас уже рождались, когда случилась та оказия с обедневшим благородным родом. Один из наших мужчин обесчестил их девушку…
– А чего не женился-то? И неприятность бы исчерпал, и на проклятье не нарывался бы.