Благородный вор
Шрифт:
Я выцепил ближайшего приказчика.
— Скажи-ка, милейший, где тут старшина? Насколько я помню, это почтеннейший Батонов Михаил Яковлевич. Он тут, надеюсь?
Приказчик оказался разбитным малым. С проворным хитрым взглядом. Он быстро оценил меня.
— Ваше благородие, старшину не так просто найти. А даже если и найти, не примет. Занятой человек. Дел выше головы, — он поднял руки над макушкой.
Я поглядел на него. Усмехнулся.
— Ничего, авось уделит твой занятой человек пару минут. А ты чьих будешь? У кого служишь?
Парень попытался разгладить непокорные кудри. Они у него лохматились на затылке.
— Меня кличут Якунчик. Я у Пахомовых в торговой конторе. А ты гривенник дашь, ваше благородие? Это не просто так. Я тебя проведу и устрою прием. Я ж говорю, Батонов большой и важный человек. Просто так у нему не пробиться.
Я же говорю, тот еще ловкач. На ровном месте деньгу сшибает.
— Ладно. Веди, давай. К важному человеку. Там разберемся.
Якунчик кивнул и повел меня мимо галдящих коммерсантов. Мы пересекли зал. Свернули вправо. Там прошли коридором в зал поменьше.
Потом выскочили к лестнице. Поднялись на третий этаж. Тут уже поменьше народу.
Сразу возле лестницы спорили двое. Сразу видно, что купцы.
Один почти как чиновник. Новой волны, хоть бороду не состриг. Большой, высокий, прямоугольный силуэт. Мундирный кафтан с шитьем по ведомству путей сообщения. Три медали «За усердие», орден Св. Анны третьей степени.
— Так как же быть-то? — он рычал басом на собеседника. — Пропадут ведь запасы. Сгниет все. Срочно нужна бумага.
Второй молча вздыхал. Хотя, судя по блеску круглых глазенок, сразу видно, что притворно.
Ростом пониже, толстенький, с короткими пухлыми ручками. Одет традиционно. Крестьянской покрой, но материалы дорогой, из чистого шелка. Долгополый кафтан. Застегивается на левую сторону.
На голове картуз, волосы острижены «в кружок». Длинная борода закрывала золотые медали, тоже на аннинской ленте. Короче, статусом не ниже, чем первый.
— А что я сделаю, Александр Федорович? — он развел руки. — Кошкин представился, Лунин деру дал. Преемника нет, дела стоят. Одни вы только так, что ли? Его касса сколько мануфактур обслуживала!
Эге, а это интересно. Как раз по моим делам. Якунчик повел меня по коридору, но я остановился.
Влезать в разговор незнакомцев неслыханная дерзость. Однако что поделать. У меня нет времени на церемонии.
— Простите, господа, — я подошел к купцам. — Но я невольно услышал ваш разговор. Я тоже явился по делу Лунина. Могу я спросить, что случилось? Вы говорите, произошло несчастье?
Купцы огляделся меня. С головы до ног. Хорошо, что я приоделся. А то послали бы куда подальше. Вежливо, разумеется, но тем не менее.
— А с кем имею честь? — нахмурился высокий. — Ваше лицо мне знакомо. Вы не были недавно на журфиксе у его сиятельства Толстова Андрея Даниловича?
Ну, слава богу. Все-таки, знакомы. Я склонил голову.
— Совершенно верно, это был ваш покорный слуга. Горский Виктор Дмитриевич, к вашим услугам.
Купцы тоже представились. Церемония расшаркивания. Без этого никак.
Высокий оказался Томский, председатель Верхней судоходной расправы, купец первой гильдии и потомственный почетный гражданин.
Тот, что пониже, Варваров, тоже первостатейный бизнесмен. Входит в первую обойму. Еще и землевладелец.
— Да, случилось несчастье, — подтвердил он. — Почтеннейший Кошкин Галактион Юрьевич скончался сегодня ночью. Ограбили и прирезали. А владелец кассы, Лунин Федор Ильич, бросился в бега. Нигде нет. Пропал. Канул с концами.
Я посмотрел на него.
— Что же такое творится, господа? Что же получается, теперь в своей постели зарежут? В центре города? Кто же эти выродки? Полиция объявила их в розыск?
Коммерсанты переглянулись. Слегка замялись. Как девочки. Все-таки, перед ними незнакомый человек.
— Тут ведь какое дело, — Томский подошел ближе. Наклонился. Слегка понизил голос. — Я вам скажу по секрету. Официально не разглашается. Хотя уже все знают. Душегубов этих там же нашли. В доме Кошкина. Связанных и без сознания. Еще над горячим телом несчастного управляющего. Кто-то их поймал и преподнес на блюдечке. Понимаете, сударь?
Еще бы. Я понимал это лучше, чем кто-либо. Но сейчас состряпал удивленную физиономию.
— Помилуй Господи, какие страсти вы рассказываете, — я надеялся, что выгляжу убедительно. — Кто же этот неведомый благодетель?
Томский пожал широкими плечами.
— Сие только Всевышнему известно. Не иначе как ангел-хранитель спустился на помощь. Чтобы поймать душегубов.
Интересная мысль. Я не очень похож на ангела.
— Так что же получается, Лунина сейчас не отыскать? — спросил я. Сам уже думал о том, как быть дальше. Видимо, Лунин тоже завяз в истории с анархистами. Испугался, что его тоже прикончат. За утерю сообщений. Подался в бега. — Куда же он мог уехать?
Томский рассматривал меня выпуклыми глазами.
— А вы, сударь, собственно по какому делу его искали?
Пришлось сочинить убедительную историю. Про то, что с означеным Луниным у нас были кое-какие дела шапочные.
Надо нам, коротко говоря, подать на утверждение план перестройки казенного соляного двора. Как раз таки на Солянской улице. Хлопочем мы вследствие приговора купеческого общества.
— По сему плану сверх лавок и фасадов выстроить жилой корпус, — я рассказывал и наблюдал, как тускнеют глаза купцов. От скуки. — Мы уже устроили двенадцать лавок с погребами и теплушками. Пристроили двенадцать амбаров с внутренней стороны двора. По Ивановскому переулку три сквозных амбара с подвалами. И вот теперь мы нашли, что фундамент и стены непрочны.