Благородный вор
Шрифт:
— Приехали, вашблагородь! — закричал «ванька». — Вот и ваш замок.
Я щедро расплатился с ним. Извозчик остался доволен.
— Я, если что, тут поблизости, — сказал он. — Завсегда рад отвезти, вашблагородь. Фролка-Егоза меня кличут.
Я спрыгнул на улицу.
— Это хорошо. Ты нам скоро понадобишься.
«Ванька» радостно щелкнул вожжами. Я отправился домой. Когда вошел, Рит выглянул в коридор. В руке дааб и точило.
— Вы так быстро вернулись, господин.
Я отправился в спальню. На ходу стаскивал с себя одежду.
— Ну да. У нас мало времени. Хватит уже точить оружие. Оно и так острое. Собирайся.
Вбежал в спальню. Достал одежду крестьянина. Быстро переоделся.
На волосы нацепил парик. Темные каштановые волосы. Еще борода и усы. Потом крема и маски из театрального грима. Мне надо полностью преобразиться.
Лицо стало смуглым. На правой щеке я сделал шрам. Поглядел в зеркало. Совсем неузнаваемый.
Из оружия только веревку. Силовое обеспечение за Ритом.
Вот и он сам, кстати. Разоделся, как принц. Довольный, как слон.
Напялил чуть-тай, сиамский наряд. Традиционная одежда. Штаны чонг крабен, шелковая красная рубашка и белые носки. На груди яркие ленты. На поясе меч дааб и ножи.
Ага, самый лучший костюм для похода по злачным местам. Я пытался сдержать смех.
— Ты не понял, Рит. Надень простую одежду. Как у меня. И парик тоже.
Слуга смешался. Перестал улыбаться.
— Но почему? Если мы будем сражаться с врагами, я хочу выглядеть торжественно.
Я нахмурился. Рит обо всем догадался. Уныло наклонил голову. Кивнул.
— Я понял, господин. Мы опять будем выглядеть, как ощипанные петухи. Я все понял.
Он ушел переодеваться. Как побитая собака. Я положил в вещевой рюкзак еще веревок.
На двух сделал петли. Это волосяные арканы. На них ловят скот. Я люблю работать с веревкой. Набрасывал петлю на горлышко бутылки с двадцати шагов.
Научился у индейцев араукан в Америке. Между прочим, в этой реальности карта Южной Америки выглядит по-другому. Вместо Чили там огромная страна Араукания.
Очень развитая держава. Прежний Горский там бывал. Многому подивился. Многому научился.
Несмотря на притворное недовольство, Рит быстро переоделся. Вскоре он опять заглянул в кабинет.
— Я уже готов, господин.
Не мешкая, мы вышли на улицу. Два крестьянина из господского дома. Сосед из дома напротив как раз тоже вышел.
Садился в свою карету. У него есть собственный экипаж. Не то что у меня, нищеброда.
Он, конечно же, отправился на прием. Весь разодетый. Как там его? Директор межевой канцелярии. Фамилия Обрезков. А как по имени-отчеству, не помню.
— Давай, осторожнее, там, слышь? — бархатным покровительственным тоном. Он обращался к извозчику. — Не запачкай мне мундир. Новое все. Понял?
Извозчик кивнул. Он знал своего капризного хозяина. Пусть хоть капелька грязи капнет из-под копыт лошадей на белоснежный мундир господина. Никому не поздоровится.
Он потихоньку тронул карету. Поехал по переулку. Вскоре они скрылись за поворотом.
— Ну, а мы пешочком, — сказал я. Проследил взглядом. Обернулся на свой дворик. — Ты нитки натянул? Капканы разложил?
Рит как раз вышел следом. Кивнул и улыбнулся.
— Конечно, господин. Все сделано. Никто не залезет. Нам бы еще собак завести, господин. Тогда точно никто не отважится.
Хорошая идея. Я тоже думал об этом.
— Вот-вот, займись этим. Когда вернемся.
Мы отошли пешком от дома. Время уже вечернее. Фонарщики зажигали керосиновые фонари. Невысокие деревянные столбы. На вершине чугунные стеклянные фонари с дверкой.
На мелких улочках фонарей нет. Или их там совсем мало. Насколько я знаю, газовые сейчас появились на Тверской.
— Куда мы идем, господин? — спросил Рит. — Долго нам идти?
Он улыбался прохожим. Те в ответ недовольно косились. Оглядывали одежду. Думали, что слуга над ними смеется.
— Нет, будем через несколько минут, — ответил я. — Хватит кланяться. Подумают, что ты пьяный.
Через десять минут быстрого хода мы вышли к Трубной площади. Пересекли, кстати, Неглинную. Недалеко здание ссудной кассы Лунина. Там, где началась моя эпопея.
На краю площади находилось трехэтажное здание. Окна второго и третьего ярко освещены. Первый тих и спокоен.
Это ресторан Павловского. Конечная точка нашего путешествия.
На самой площади народу не так много. Реку Неглинку после заключения в коллектор спрятали под землей. Раньше здесь кольцевались бульвары. Петровский, Рождественский, Цветной.
Сейчас площадь. Земля насыпана на метр выше. И замощена. Копыта лошадей звонко стучали по камням. В дальнем конце — цветочный рынок. Сейчас отсюда видны пустые прилавки. Мимо них ходили сторожа.
Еще тут виднелись рельсы конки. Проложили совсем недавно. Я видел пару раз, как вагон проезжает по городу. Сам еще не катался.
Новое для города увлечение. Церемонию открытия посетил сам император. Отправление конки каждый раз привлекало огромную толпу. Они стояли и смотрели на невиданное зрелище.
Конка это двухэтажный минимум вагон. Длиной восемь метров. Его тащили две лошади. На деревянных скамьях размещались два десятка довольных пассажиров.
Второй этаж называется империал. Это открытая площадка, без крыши. Туда можно подняться по винтовой лестнице. Она расположена в задней площадке.
Кататься там могут только мужчины. Женщинам подниматься неприлично. Там тоже мест на два десятка. Скамьи стоят спинками друг к другу. Ехать можно только сидя.
Обслуживали конку двое служащих. Вагоновожатый, он правил лошадьми. Кондуктор, он продавал билеты. Еще стучал в колокол на остановках и перед отправкой. Проезд пять копеек на первом этаже и три копейки на втором.