Блаженны миротворцы
Шрифт:
До самих Чиеолы и Гедона пока не дошло — грызня в таких случаях случается за колонии. Но гедонские бандюги и так попортили соседям предостаточно крови, а чиеолийские пацифисты — девиз: «Я-то — никого, но уж если кто — меня, тогда — ухх!» — несмотря на отсутствие зубов и любовь к сладенькому, в долгу не остались. Не знаю, какая пропаганда шла на Гедоне, но чиеолийские средства массовой информации поддавали жару по полной программе, создавая образ омерзительных зубастых чудовищ, пожирающих живьём беззащитных женщин и детей.
И мне пришлось рассказывать, что такое Мейна. А чиеолийцы слушали — и у них, похоже, не укладывалось в голове.
Это очень сложно объяснить тем, кто всю жизнь общался только с себе подобными: если у тебя есть друзья, которые сильно отличаются, если ты среди ксеноморфов вырос и живёшь в обществе, где каждой твари — по паре, то тебя будет очень непросто убедить, что вон те — гады поголовно.
Ты подкоркой понимаешь, что среди вон тех — гадов и негадов примерно поровну. Как и среди своих. И дело не в том, кто как питается.
Хотя в данный момент мне казалось, что правда, в основном, на стороне чиеолийцев. Потому что гедонцы придумали проект «Очищающее пламя». У меня, конечно, не было данных обо всех военных программах Чиеолы, но почему-то казалось, что такие штуки, скорее, в человеческом характере.
Насчёт людей я иллюзий не питал. А насчёт Чиеолы они у меня пока что были.
Тем временем кто-то сходил к автомату с консервами. Они принесли чашки, закрытые крышечками-мембранами, как из вощёной бумаги — и одну чашку протянули мне.
Я оторвал мембрану и попробовал. И очень удивился.
Там был не мёд. В смысле — совсем.
Оно было солоноватое, не очень жидкое, нежное, отдавало рыбьим жиром. Мне захотелось намазать это на хлеб.
— Погодите, — говорю, — ребята… Вы же говорили, что питаетесь выделениями Посредников?
— А это что? — говорят.
— Так ведь — не сладкое!
И Тёмный объясняет:
— Посредник вырабатывает выделения из собственной пищи. Фруктовые — сладкие выделения, а приморские, полуводные, которые питаются планктоном и водорослями — вот такие выделения. Есть и ещё всякие разные. Пород-то выведено множество, и с кормом специалисты постоянно экспериментируют — что тебя удивляет? Космическая эра, новые технологии, скорости соответствующие — можно сохранять продукты надолго и перевозить из дальних мест, чтобы более разнообразно питаться. Везде же так, нет?
— Полезные звери, — говорю, — ваши Посредники.
Они оценили.
Зеленоватый говорит:
— Конечно. Посредники — это наша жизнь.
Я согласился. Я ещё не знал, в каком это широком смысле сказано.
Меня поселили в жилой капсуле, такой же, в каких местные бойцы живут. Такая ячейка два на полтора и на два, со скруглёнными углами. Гамак на силовом поле, «пемзовое» кресло, «пемзовый» же откидной столик — и вся обстановка. Но можно вместо стандартной окраски стен забабахать голографическую панораму родного дома, всё больше — вид с обрыва на лес, океан или город в нежной дымке, а можно эти самые стены сделать прозрачными, переглядываться с соседями — но это уже если с той стороны тоже захотят. При желании в капсуле двери открывались не только в коридор, но и к соседу справа — соседу слева. Компанейские ребята, в общем.
Туда приходила Гелиора. Сидела рядом, обнимала меня, как человек — хвасталась, что у будущих девочек всё замечательно, мечтала о будущих мирных временах. Расспрашивала о человеческих порядках. Пела песенки, как канарейка, пыталась рассказывать сказки, но у меня дешифратор отказывал — фольклор и иносказания сложно переводятся. А потом мы уходили гулять. В саду или около бассейна мне нравилось больше всего. Туда приходили почти все ребята, свободные от вахт, купаться, болтать и чирикать хором. Петь на их языке я, естественно, никогда не научусь, но не пением единым они развлекаются. Чиеолийцы плавают, как дельфины, им нравится вода — ну, я тоже поплавал с ними наперегонки и понырял. Разве только Гелиора смотрела с берега — видимо, привилегированные Женщины, дабы не возбуждать страсти и драки, не купаются в обществе мужчин.
Между тем, я по этой станции прикинул, как устроен их мир. Он многоярусный, горы — ступеньками, и чиеолийцы раньше, видимо, любили селиться на верхних этажах, для хорошего обзора. А может, там им воздух больше нравится — не любят слишком высокого давления. На горных ступенях у них, видимо, озёра или, там, водопады… И растения сплошь красно-фиолетового цвета, а трава не растёт. Вместо травы — мхи или лишайник. Как-то так.
Я прожил с ними дня три. Успел перезнакомиться с персоналом; у народа прошло ощущение «по улицам слона водили» — они шарахаться и пялиться перестали. Узнал, какие чиеолийцы-пацифисты уютные, вежливые и тактичные — если не дерутся из-за женщины и гедонцев на горизонте нет.
А на третий день привезли Посредника.
Понимаете, ребята, я уже совсем не ждал ничего дурного. Я же вместе с чиеолийцами ел выделения Посредников и совершенно нормально себя чувствовал. Если там и было что-то, не очень для меня пригодное, биоблокада это что-то легко отстреливала. В остальном — вполне нормальная пища, чтоб не сказать — вкусная. И я давно свыкся с мыслью, что Гелиоре нужен Посредник, чтобы произвести на свет детей… Так свыкся, что перестал задумываться о частностях.
И совершенно напрасно.
Гелиора всё нарисовала довольно точно. Точнее, чем всем нам, мейнцам, тогда показалось.
Во-первых, представьте себе, Посредник — это червяк. Или гусеница. Длиной в половину моего роста — и толщиной почти в обхват. Жёлтого цвета в коричневую крапинку. Мохнатая, но не целиком: те сегменты, где ножки — гладкие, как пластмасса, а ножки — две пары у головы, две пары у хвоста. Маленькие. Хвостик пикой вверх торчит. А голова — с серьёзной челюстью, которой можно, по-моему, и жевать, и откусывать, и с парой громадных фасеточных глаз. А над глазами — чубчик. Как помпон.
Во-вторых, те самые выделения Посредников, о которых всё это время шла речь, выделяются в два таких… пузыря, что ли, около головы. И на пузырях есть какие-то клапаны, из которых это дело, собственно, и можно забрать, если знать, как подойти к процессу. Но надо быть профи — всё равно, что корову доить, только экстремальнее, на мой взгляд.
Что оно такое, эти выделения — я не понял. Но уж не мёд.
А в-третьих, создание это, оно — ручное. Домашнее. Чиеолийцы могут его трогать, чесать эти мохнатые бока — и ему явно нравится. И им нравится: Гелиора присела на корточки, тёрлась лицом об червякову голову и гладила его за глазами. Как щенка.