Бледная графиня
Шрифт:
Дора беспрекословно повиновалась. Они прошли дальше по коридору и остановились у двери маленькой комнатки, где находилась Лили.
Девушка не могла найти себе покоя с той ночи, когда ее домогался Гедеон.
Дора отперла дверь. Графиня ступила через порог.
Увидев перед собой мачеху, Лили испуганно вскочила и невольно попятилась. Неужели эта страшная женщина даже здесь не может оставить ее в покое, неужели ей еще мало того зла, которое она причинила?
— Несчастная, — произнесла графиня укоризненным тоном. — Вы все еще не желаете осознать истину? Вы все еще упорствуете в своей скрытности? Почему вы не хотите назвать того, кто склонил вас к такому безнравственному поступку?
Лили протянула вперед руки, как бы желая защититься, она не могла произнести ни слова в ответ, ужас охватил ее при виде мачехи, которая поклялась лишить ее всего — имени, состояния, самой жизни.
— Ты и здесь не оставляешь меня в покое? — произнесла она наконец едва слышно. — Что тебе еще от меня нужно?
Графиня обернулась к Доре.
— Мне кажется, что состояние ее ухудшилось, — сказала она. — Об этом явственно свидетельствуют и ее слова, и весь облик.
Лили вся обмерла, услышав эти слова, а графиня, больше не удостаивая ее взглядом, вышла и в коридоре сказала сиделке:
— По-моему, с ней ничего не удастся сделать.
— Да, вы правы, — с готовностью подтвердила Дора. — Мне и самой так кажется, хоть я и не врач. Она и выглядит хуже, чем раньше, и слова какие-то странные, в глазах постоянный испуг… Мне так жаль бедняжку, я тысячу раз молила нашего Господа сжалиться над ней…
С этими словами она заперла снаружи комнатку Лили и последовала за графиней.
— Да, теперь я вижу, как тяжела ваша работа, — притворно вздохнула графиня и вложила в поспешно протянутую руку Доры довольно увесистый кошелек.
— Ах, тысячу раз благодарю вас, ваше сиятельство, — благоговейно прошептала Дора, с рабской признательностью целуя полу платья графини. — Да благословит вас Бог за вашу доброту!
— Я думаю, с вами можно говорить откровенно, — сказала графиня, пристально глядя на нее. — Хочется высказать некоторые соображения относительно обеих больных, но здесь это невозможно, есть ли у вас более удобное место?
— Да, ваше сиятельство, здесь неподалеку есть пустая комната, — сообщила Дора и повела графиню в конец коридора, где находилась комната.
Они вошли. Дора предложила сиятельной гостье стул.
— Заприте дверь, — приказала графиня.
Дора исполнила это приказание с большой готовностью.
— Что вы думаете о состоянии Софии Бухгардт? — спросила графиня. — Может ли она поправиться?
— Все в руках Божьих, ваше сиятельство.
— Отвечайте прямо, что вы думаете.
— В таком случае я отвечу, что об улучшении нечего и думать.
— Сколько она еще сможет так прожить?
— Может быть, несколько месяцев, а может быть, и лет.
— На какие муки она обречена! — вздохнула графиня. — Ну, а вторая?
— Эта может протянуть еще дольше, потому что она молода и не подвержена приступам бешенства.
— А нельзя ли поместить их обеих в одну комнату? — спросила тогда графиня. — Они знакомы друг с другом, сумасшествие обеих должно сблизить их еще больше, что, в конечном итоге, благоприятно скажется на их здоровье.
Дора удивленно взглянула на графиню и тут же поняла, что та имела в виду. О, эти партнерши оказались достойны друг друга!
— Что ж, — сказала она, — конечно, можно попробовать, если вы так считаете. Может быть, в состоянии здоровья обеих несчастных и наступит улучшение.
Надо ли говорить, что под улучшением обе понимали одно — смерть!..
— Но тогда вам придется отвязать несчастную Софию Бухгардт от этого ужасного стула.
— Это будет сделано, ваше сиятельство.
— Хорошо, что мы поняли друг друга, — усмехнулась графиня. — Я уверена, что пребывание в одной палате принесет им обеим пользу. Они будут разговаривать друг с другом…
«Или растерзают друг друга», — чуть не произнесла Дора, но вовремя прикусила язык. Есть слова, которые лучше не произносить, особенно когда хорошо понимаешь, о чем речь.
— Я думаю, ваше сиятельство, что по таким пустякам незачем беспокоить господина директора?
— Я вполне вам доверяю, Дора.
— Не если последствия их встречи окажутся плачевными, я смогу сослаться на ваше желание?
— О, вы напрасно беспокоитесь, — ушла от прямого ответа графиня. — Вот увидите, обе сумасшедшие сразу же узнают друг друга.
— Об этом ничего нельзя сказать наперед, ваше сиятельство. Бешеные не щадят даже своих близких родственников, они одинаково кусают и родителей, и детей.
— Это ужасно, — поморщилась графиня. — Но право же, для таких несчастных смерть можно считать освобождением, избавлением от всех страданий.
Дора слегка вздрогнула.
— Да, это правда, — прошептала она. Теперь она окончательно убедилась в том, что нужно было графине.
— Итак, — сказала графиня, оканчивая разговор, — я надеюсь, что вы обратите на обеих сумасшедших особое внимание, а уж я сумею отблагодарить вас за это. Всю ответственность за возможные осложнения я беру на себя.
— Не сомневаюсь, что такая богатая и знатная дама, как ваше сиятельство, сумеет богато наградить, — заметила сиделка.