Бледная графиня
Шрифт:
— Ты думаешь, могут возникнуть подозрения, что я слишком долго был у тебя в столь поздний час? — с улыбкой заметил Митнахт. — Не беспокойся, весь замок давно спит.
С этими словами он вышел.
Однако графиня, судя по всему, не разделяла такой убежденности своего управляющего. Оставив свечи на столе, она крадучись вышла из комнаты, желая убедиться, на самом ли деле они одни и не видел ли кто-нибудь, как она передавала деньги управляющему.
И подозрения ее оправдались. Дойдя до лестничной площадки, графиня обостренным слухом уловила шаги — кто-то осторожно спускался по лестнице. Это не мог быть фон Митнахт: тот ушел, к тому же не стал бы так осторожно красться. Графиня продолжала прислушиваться. Она хотела знать, кто же шпионит за ней в такое время. Ясно, что человек этот преследовал какую-то цель и уж, во всяком случае, видел, как она дала деньги управляющему.
По шороху шагов было слышно, что неизвестный спустился на нижний этаж. Наружная дверь заперта, так что выйти из замка никто не мог. Значит, кто-то из своих. Графиня уже хотела было поднять тревогу и созвать слуг, но тут же отказалась от этого намерения. Она услышала, что шаги затихли в коридоре, где находилась комната нового лесничего. Скрипнувшая вдали дверь подтвердила справедливость этого предположения.
Значит, лесничий. Но что он делал так поздно у ее дверей? Подсматривал и подслушивал?
«Теперь он у меня под подозрением, — мысленно сказала себе графиня. — Что ж, будем и мы начеку».
На другой день, рано утром, Митнахт велел оседлать свою лошадь и куда-то ускакал, не обращая внимания на холод и снег.
Доктор Гаген вернулся домой позднее обычного, весь облепленный снегом, — он наносил вечерние визиты некоторым своим тяжелым больным.
Когда он сел обедать, экономка подала ему письмо. На конверте было написано «Срочно!». В письме было следующее:
«Господин доктор! Нам необходима ваша помощь. Приезжайте к нам в деревню Баумгартен. Мой муж, арендатор Вейнгольд, внезапно захворал. Ах, прошу вас, приезжайте. Говорят, вы сострадательны, помогите же нам».
— Я должен сейчас же ехать, — сказал доктор, прочитав письмо. — Велите оседлать лошадь.
Следует заметить, что доктор Гаген наконец обзавелся верховой лошадью, о которой давно мечтал, и слугой Фридрихом.
— Как! Вы снова хотите ехать? — всполошилась экономка. — В такую погоду, на ночь глядя?
— Что поделаешь? — сказал Гаген. — Заболел человек, нужна врачебная помощь.
— И куда вы намереваетесь ехать? — с тревогой спросила экономка.
— В Баумгартен.
— В Баумгартен? Да это же в трех милях отсюда. И дорога идет лесом.
— Это не имеет значения, — сказал Гаген спокойным и решительным тоном.
Старая женщина поняла, что все ее возражения будут напрасны, и, вздохнув, пошла передать распоряжение господина доктора.
Гаген тем временем еще раз взглянул на письмо.
«А рука, — подумал он, — не женская. Должно быть, писал сын под диктовку… Три мили туда, и я не знаю дороги. Сейчас семь часов, туда я доберусь к десяти, домой, значит, вернусь около полуночи… Но ничего не поделаешь, ехать надо. Видимо, человек опасно заболел… Конечно, могли бы в такую пору и экипаж прислать за мной. Ну, да в подобных случаях люди теряют голову».
Сложив письмо и сунув в карман, Гаген надел короткое меховое пальто и отороченную мехом шапку, так как снег не переставал идти и к ночи похолодало, а он собирался ехать верхом.
В эту минуту вернулась взволнованная экономка.
— Простите, господин доктор, но я должна сказать. Это не дело. Фридрих тоже говорит, что арендаторша должна была прислать экипаж. Я предчувствую недоброе. Возьмите, по крайней мере, карету.
— Нет, это слишком долго, — возразил Гаген. — Верхом быстрее.
— Но ведь метель на дворе.
— Успокойтесь, ничего со мной не случится.
— Господин доктор, у меня нехорошее предчувствие. Разве нельзя подождать до утра?
— До утра больной может умереть. Поставьте себя на место жены этого арендатора: она сидит у постели больного, поминутно смотрит на часы в ожидании доктора, а доктор испугался метели и остался дома… Нет, дорогая фрау Андерс, цель моей жизни — всегда и везде оказывать больным помощь, и я не должен бояться трудностей, когда дело касается исполнения моего долга. Долг прежде всего.
— Ну, так возьмите, по крайней мере, Фридриха с собой.
— Нет, это совершенно излишне. Скажите лучше, как проехать в Баумгартен.
— Поезжайте сначала по шоссе, потом поверните налево. На повороте стоит столб с надписью. Эта проселочная дорога ведет до самого Баумгартена. Но будьте очень осторожны, потому что сейчас она наверняка занесена снегом, а по обочинам тянутся глубокие канавы, вода в которых еще не совсем замерзла. Кроме того, господин доктор, имейте в виду, что дорога идет через лес, а там полно браконьеров, которые не любят, когда их тревожат посторонние.
— Я ведь не лесничий, чего мне бояться? — улыбнулся Гаген, которого забавляло старание экономки отговорить его от этой поездки. — Проеду я лес, а дальше куда?
— За лесом на дороге развилка. Надо ехать направо, и не позже чем через полчаса будет Баумгартен.
— Прекрасно! — воскликнул Гаген. — Теперь я знаю, как мне добираться. Вернусь я около полуночи, так что не ждите меня, фрау Андерс. Достаточно будет и одного Фридриха.
С этими словами Гаген вышел из дома, вскочил в седло и поскакал по заснеженной улице.