Бледная графиня
Шрифт:
— Это самое худшее, что вы могли бы придумать.
— Нет, я уже решил и поеду именно туда.
— Достаточно ли у вас денег, Губерт?
— Да, господин доктор, вполне. Мне недостает только документов, но разве мало людей уезжают без них?
— Редко кому удается совершить такой побег, как вам, — задумчиво произнес Гаген. — Но думаю, что вы поступили правильно. Вы невиновны в том преступлении, в котором вас обвиняют, и потому я от всей души желаю вам счастья и дальнейшего везения.
— Скажите, доктор, это правда, что молодую графиню поместили в сумасшедший дом?
— Правда. Но она совершенно нормальный человек.
— Слава Богу! Я так и думал. И еще одно слово, доктор. Вы всегда заботитесь о бедных, поэтому позвольте обратиться к вам с просьбой.
— Говорите, Губерт, и если это в моих силах, то заранее обещаю выполнить вашу просьбу.
— Моя бедная сестра тоже в сумасшедшем доме…
— Я знаю это, Губерт…
— Пожалейте ее и присмотрите за ней. Я должен уехать отсюда и ничего не могу для нее сделать. Это Божий знак, что я встретил вас здесь, на этой пустынной дороге. Я знаю, вы не оставите мою просьбу без внимания.
— Вы не ошиблись, Губерт.
— Да, вы тот, к которому можно обратиться с полным доверием. Бог да вознаградит вас!
— Уезжайте спокойно, Губерт. Вы вручили мне судьбу вашей больной сестры, и я позабочусь о ней. Помочь ей уже невозможно, это я говорю вам заранее и с полной уверенностью, как врач. Можно лишь в какой-то мере облегчить ее страдания. Утешайте себя тем, что я сделаю все возможное, чтобы облегчить ее участь.
— От всей души благодарю вас за это, господин доктор, так же как и за помощь, которую вы оказывали моей бедной покойной матери. Знайте, что если когда-нибудь потребуется, я с радостью пожертвую своей жизнью для вас и для молодой графини. Дай Бог, чтобы мне представился случай на деле подтвердить эти слова.
— Это может случиться раньше, чем вы думаете, — усмехнулся доктор. — Но скажите, вы твердо решили ехать в Америку?
— Да, господин доктор, и можете быть уверены — я доберусь туда.
— Вы человек твердый и решительный, поэтому я не сомневаюсь, что задуманное вами удастся. Когда приедете в Америку, то постарайтесь напасть на след Марии Рихтер. Возможно, она там, хотя сам я сомневаюсь в этом.
— Понимаю, господин доктор. Но разве вы потеряли ее следы?
— Да, судя по некоторым данным, она уехала из Гамбурга в Нью-Йорк с одним американцем по фамилии Кингбурн и теперь должна быть там. Ее разыскивает полицейский инспектор Нейман. Я должен вас предупредить, чтобы вы не попались ему случайно на глаза. Он — человек долга и, несмотря на вашу невиновность, вынужден будет арестовать вас как беглого заключенного.
— Благодарю за предостережение, господин доктор. Я постараюсь напасть на след Марии Рихтер и при этом не дать повода полицейскому инспектору заняться моей персоной. А теперь прощайте и еще раз благодарю вас.
— Да сохранит вас Господь, Губерт! Желаю вам счастливого пути и всяческих удач в новой жизни, которая вам предстоит.
Они расстались. Губерт продолжил свой путь прямо через заснеженное поле, а Гаген повернул лошадь на дорогу к Баумгартену.
«Желаю тебе счастливо выбраться отсюда, — думал он, поглядывая в сторону удалявшегося лесничего. — Ты слишком долго безвинно страдал. Тебя обвиняли в убийстве девушки, ради которой ты готов отдать жизнь… Любовь — сколько людей она сгубила!.. Забудь прошлое, Губерт, ты еще молод, и у тебя впереди целая жизнь».
Метель совсем утихла. Дорога шла краем леса. Сбоку раскинулись заснеженные поля. Путь преграждали косые сугробы, и Гаген придерживал коня.
Вдруг в том месте, где высокие мрачные ели подходили к самой обочине, Гагену почудилось, будто в придорожных кустах щелкнул взводимый курок. Лошадь тоже услыхала этот звук и запрядала ушами, но Гаген решил, что это хрустнула под тяжестью снега ветка, и спокойно продолжал свой путь.
Однако не успела лошадь сделать несколько шагов, как раздался выстрел. Испуганная лошадь прянула в сторону. Гаген натянул поводья, сдерживая ее, и в это время раздался второй выстрел. На этот раз стрелявший не промахнулся. Лошадь упала вместе с седоком и придавила ему ногу, в которую попала пуля.
Гаген попытался выбраться из-под лошади, но это ему не удалось. Неужели стреляли в него? Может быть, какой-нибудь браконьер принял его за лесничего? В таком случае его, неподвижного и безоружного, ничего не стоит добить.
Однако третьего выстрела не последовало, не появлялся и сам стрелявший.
Между тем Гаген оказался в очень скверном положении. Лошадь, которую он пытался понукать, приподнималась и тут же снова падала, — очевидно, она тоже была ранена. Нога совершенно занемела, он перестал чувствовать ее, а холод начинал пробирать до костей.
Послышался конский топот. Кто-то приближался к нему. Может быть, это возвращается стрелявший, чтобы добить его?
Из-за деревьев показалась темная фигура. Она оглянулась на быстро приближающегося всадника и поспешно скрылась обратно за деревья.
— Эй, сюда! — закричал Гаген. — На помощь!
Всадник подъехал к нему и спешился.
— Милош! — радостно вскричал Гаген.
— Матерь Божья, это вы, ваша светлость? — Верный слуга склонился над ним. — Что случилось? Ваша светлость еще никогда не падала вместе с лошадью.