Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
Второй ратник, шедший чуть позади, отпрянул назад, но зацепился лыжей за лыжу и свалился вниз. Он дико заорал, закрываясь руками.
Я увидел, как из снежной тучи выскочила какая-то фигура с длинным мечом наперевес. Замах и клинок со смачным чавкающим звуком разрубил ратника от макушки до самой груди.
— Палач! — заорали сразу с нескольких сторон.
Люди бросились врассыпную. Кто-то попытался стрелять из лука, но стрела ушла мимо.
Нежить, ростом аршина четыре, сделала
— Куда? — послышался громкий бас десятника.
Я этого человека ещё в порту заприметил: коренастый, судя по говору из Темноводья, с густой бородой, перебитым носом — он частенько был виден то у стражников подле ворот, то на берегу среди копошащихся ратников. Работящий мужичок, не лентяй. (Кстати, за то ему, кажется, дали прозвище Глеб Семижильный.)
— Куда, мать вашу? Стоять!
Его голос отрезвляюще подействовал на испуганных ратников.
Я меж тем вытянул лук, накинул тетиву и достал зачарованную стрелу.
— Взрыв!
Секунда-вторая и воздух сотрясся от грохота. В стороны разлетелись комья земли, перемешанные с частями тела палача.
Вздрогнули все: и люди, и эльфы. Их лица медленно повернулись ко мне. В глазах читалось разное: от ужаса, до удивления и даже восхищения.
Левая рука стала неметь. Этого ещё мне не хватало!
— Эй! Служители Света! — крикнул Глеб Семижильный. — Заснули?
Первым оправился Бернар. Он подошёл к одной из походным сумок, брошенных на снег, и, через какое-то время, вытянул нечто похожее на медный кувшин.
— Выпускай! — снова крикнул десятник. И, поворачиваясь к ратникам, приказал: — Становись в строй! Щиты сомкнуть… Остальным приглашение нужно?
Это он обращался к тем же служителям Света, Фролу с его наёмниками и ко мне.
Мы живо приблизились и очутились внутри своеобразной дуги из выстроившихся ратников. Бернар выставил на снег сосуд. Потом распечатал горлышко, прошептал что-то маловразумительное и со всех ног бросился к нам.
Через пару мгновений из кувшина выскочила… проклятая Искра. Но какая-то странная.
Она закружилась вокруг сосуда, потом резко поднялась вверх, и стала «выплясывать» в диком танце.
— Найдёт! — уверенно бросил кто-то мне. — У неё «нюх», как у легавой.
Лучники подле меня стали наизготовку, чего-то ожидая.
Время тянулось, ратники томились, шепча под нос что-то вроде: «Ну, давай же! Давай!»
Но Искра, то удалялась, то приближалась.
— Кажется, никого по близости нет, — не очень уверенно сказал один из солдат.
Он опустил щит и двинулся в сторону удаляющейся Искры.
— Стоять! — гаркнул десятник. — Ты куда без спросу?
— Так это…
Договорить ратник не успел: слева шагах в двадцати в воздух вырвался знакомый уже столб снега. Я успел увидеть, как Искра стремительно несётся к тому месту.
— Назад! — прокричал Глеб.
Палач быстро бежал к нашим рядам. Искра за ним, как назойливая муха. Её свет стал слабее, а позже она и вовсе пропала.
— Ох, страхитя яко жей идути! — забубнил кто-то рядом. Зуренец какой, что ли?
Ратники начали было пятиться, но грозный окрик десятника заставил их примкнуть щиты друг к другу, создавая непроходимую стену.
Раз! Два! Три… Палач с огромной силой врезался в эту стену, но люди устояли.
Дзынь! Дзынь! — меч нежити звонко бился о щиты.
— Расступись! — гаркнул Глеб.
Ратники мгновенно образовали проход, в конце которого шагах в десяти стояли трое стрелков.
Вжик! Вжик!.. Я успел увидеть, как длинные черные древка стрел ушли в сторону палача, который теперь стал напоминать ощетинившегося ежа. Нежить несколько удивлённо посмотрела на всех вокруг и с удвоенной яростью бросилась по проходу вперёд.
— Мать вашу! — рявкнул я, отталкивая одного из лучников. — Нашли чем стрелять!
Но я не успел даже поднять свой. Откуда-то выскочила высокая фигура.
— И-и-н-на! — разорвал полусонный мир громкий окрик.
Лезвие топора тускло сверкнуло в дневном свете, и через секунду разрубило палача почти напополам: от шеи до печёнки.
Выскочившим ратником оказался Первосвет. В его руках виднелся подаренный мной скеггокс.
— Молодец! — рявкнул десятник.
— Глеб, ещё один! — проорал кто-то из солдат.
Мы обернулись: на холме у треснувшей стелы, изображающей человека племени Зэм, лежащего в саркофаге, стояла ещё одна фигура нежити.
— Это не палач! — вдруг сказал Бернар.
А стоявшая рядом с ним служительница Света, испугано (как мне показалось) пробормотала:
— Тенсес, храни нас всех!
Она вскинула вверх руку. Я толком не понял, что произошло, но вдруг разум словно очистился и стал трезво мыслить. Появилась… уверенность, что ли… В общем, страх и нервозность отступили.
— Благослови сынов своих… — это было последнее, что я различил в бормотании служительницы Света.
На холм один за другим поднимались молчаливые фигуры нежити.
— Вот вам и «живодёры», и «душегубы», — недобро усмехнулся Фредерик ди Грандер.
Бернар сердито покосился на судебного пристава.
— Как муравьи, — сравнил кто-то из ратников, выползающих невесть откуда мертвецов. А потом добавил несколько крепких словец.
— Во, попали! — бросил Первосвет, отступая ко мне.