Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
— Отходим к югу, — предложил Фредерик ди Грандер. — Там горы…
— Наша ошибка в том, — заявил я, — что мы принимаем эту нежить за обычных людей. А это не верно! Им плевать на боль, на усталость, на раны… Мы выдохнемся раньше, чем отобьемся.
— Если вообще отобьемся, — бросил Фрол.
Десятник растерянно поглядел на всех. И тут снова показались мертвецы.
— Уходим! Живо! — приказал он. — Хватайте кто что может и ходу… ходу… ходу…
Я наклонился над Бернаром. Тот выглядел совсем плохо: бледный, на лице ни кровинки,
— Первосвет! Берём его.
— Да я сам, — заявил гигант. — Ты отход прикрывай.
Я кивнул, хватая свою сумку. А уж потом снова взялся за лук. Но прикрыть не вышло, пришлось вовсе отвлекать нежить от уходящего отряда на себя.
Не скажу, что в этот миг я думал о том, что проявляю некий героизм. Даже откровенно признаюсь, что было страшно… Особенно когда один из мертвецов схватил меня своей «лапой» за ногу. А ещё помню другой момент: бегу вверх по скользкому от мокрого снега холму, два раза поскальзываюсь, на пятки, можно сказать, наступает нежить… матерюсь, что есть мочи, и тут же думаю, отчего вызвался на такой «подвиг». Остался же сам!
Вот дурак! Ничему тебя жизнь не учит!
Сарн… Святой Арг… Я же вам обещал свечки поставить в церкви. Клянусь, если сейчас поможете — сделаю. Вот найду какую-то церковь и сделаю… Я клянусь вам!
Надо же, какая ерунда в голову лезет?.. Ты, Бор, что-то уж совсем…Главное нельзя попасться в руки нежити. Никак нельзя! Слышишь?
— А-а-а! — с разбега перемахнул через узкий, но глубокий ров. И едва приземлился, с трудом при этом удержав равновесие, тут же: — Взрыв! Взрыв!
Меня оттеснили к западу. Благо, тут была холмистая местность, да и двигался я по проворней мертвецов. Стал частенько затаиваться и реже шуметь своими зачарованными стрелами.
Лежу в кустах, прячусь. А сам и хвалю себя, и ругаю, и к Покровителю обращаюсь (всё ему клянусь помолиться в церкви)… Что от страха только нести не будешь!
Вот что, Бор, думается мне, что со своей задачей ты справился отменно. Преследователи ведь бросились именно за тобой (пропади они пропадом). Значит, отряд успеет отойти далеко.
Никого? — осторожно выглянул и дал дёру отсюда. Так, что аж пятки сверкают.
Знаменитый Бор трусливо убегает от нежити. Не стыдно? — Да ты точно дурак! Или верно считаешь себя бессмертным? Уж лучше стыд, чем… чем… Да тьфу на тебя!
Через полчаса я вышел к маленькому замерзшему озерку, и направился вдоль его берега на юг, к Синим горам.
Быстро темнело, и я стал надеяться, что в вечерней мгле нежить потеряет мой след…
13
Мой нос снова уловил запах дыма. Тончайший, едва заметный, но это явно был он.
В проклятущем тумане ничего не видно. Хоть под утро и стало холоднее, но всё одно чувствовалось приближение северной весны. Короткой, тусклой… но она неуклонно наступала.
Огонёк едва-едва сверкнул где-то впереди слева. До ушей донёсся
Так-с! Думается мне, что это свои, из отряда, а не какие-то заблудшие охотники.
Я не стал таиться и намеренно громко приблизился. Но парочка, сидевшая у костра, меня и не слышала, и не видела. Пришлось снова пошуметь.
Люди вскочили и вытянули мечи.
— Стой! Кто там? — гаркнул чуть взволнованный голос того, что помассивней.
— Лузга? Ты?
Человек чуть расслабился, но по-прежнему держал клинок наизготовку. Второй, судя по всему, был Фролом.
— Бор? — осторожно спросил тот.
— Он самый… Вы чего одни? Где остальные?
— Мы отбились от них, — отвечал Лузга. — Ночь, видишь какая…
Я приблизился, демонстрируя дружелюбие. Наёмник убрал меч, а вот Фрол всё ещё хмуро глядел на меня, что-то обдумывая.
У костра лежал ещё один человек. Я его не сразу увидел.
— Помер час назад, — вздохнул Фрол, присаживаясь.
Это был один из наёмников. Я чисто из любопытства глянул на него, а потом тоже присел напротив Лузги, одновременно вытягивая из своей сумки вяленое мясо, и протягивая его товарищам. Видно, они, как отступали, так ничего и не захватили с собой.
Лузга обрадовано потёр руки и вытянул нож. Он ловко нарезал мясо на тонкие кусочки и раздал всем.
— Эх, — чуть усмехнулся он. — К такому блюда да водочки!
Не скажу, что Лузга походил на пьющего человека. Глаза ничуть не водянистые. Руки крепкие, телосложение плотное…
Я вытянул флягу и потряс ей перед глазами.
— Так! — обрадовано потёр руки Лузга.
А Фрол (вот же злопамятный человек) ехидно заметил:
— Неужто мы перешли в разряд «достойных» пить с вами, Бор?
— Не хочешь, не пей. Я не настаиваю.
— Да что вы, как не люди, прямо! — с обидой сказал Лузга. — Что вы взъелись друг на друга?
Я промолчал, Фрол тоже. Лузга выдержал паузу и откуда-то вытянул железную кружку.
— Ладно, забыли, — бросил он. — Наливай.
Я откупорил флягу и плеснул ему в кружку. Фрол поднял голову и странно посмотрел на меня.
— Такого я давно не делал, — вдруг сказал он, намекая на сделанное мне исключение. — Если чем обидел, то прошу прощения.
Я кивнул и ответил тоже:
— Знаю, что мой нрав трудно вытерпеть, но и я приношу свои извинения.
С этими словами протянул флягу экспедитору. Тот сделал мощный глоток и вернул её назад. Лузга тоже одним махом проглотил зубровку и крякнул от удовольствия. Пока они закусывали, я, молча, поблагодарил своего Покровителя за то, что он проявляет милость ко мне, и последовал примеру Фрола — одним мощным глотком залил в желудок добрую порцию настойки.
— Ты был прав, Бор, — заявил экспедитор. — В нашей жизни проходит столько людей… Все они, так или иначе, влияют на нашу судьбу. Если начинаешь думать над этим, то прямо бросает в дрожь.