Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
Мы пустили флягу по кругу и сделали по паре глубоких глотков. И вскоре я почувствовал, как к рукам и ногам побежало тепло.
— Старайтесь не засыпать, — слышал сквозь смежовывающиеся веки голос Тура. — Ворочайтесь, а то…
Но усталость навалилась на разум, унося его в тёмную страну снов.
8
Утром мы с трудом повыползали из-под снега. Слава Сарну, никто не замёрз, никто не задохнулся, да и вообще не пострадал.
Тур не дал возможности нормально поесть, приказывая пробираться
— Там разобьем лагерь и уж потом и наедитесь, — проговорил он. — С этим бураном, мы и так целый день потеряли.
При этом сотник глядел на меня так, словно это я наколдовал такую погоду.
Снега сегодня намело немало. Мы достали припасённые снегоступы и пошли вперёд. Лошади грузли до живота, брыкались, порой отказывались идти, и мы провозились с ними до обеда.
У Косой скалы снега было меньше. После того, как расчистили площадку, Тур приказал строить лагерь.
Мы соорудили навес, подобный тому, что делали у порогов. Напротив навеса установили костёр по типу «бром-ме», но с большим числом стволов.
Часть ратников во главе с охотником Семёном ушла в лес на разведку. Вернулись они лишь к началу вечера.
— Ну как? — сухо спросил Тур.
— Есть следы. Не мало… Наставили несколько петель на тропках…
Семён облизал губы и странно посмотрел на сотника.
— Что ещё? Говори.
Охотник подал знак уединится и они вдвоём отошли в сторону. Дальнейший их разговор я не слышал, но наблюдая за эмоциями, отразившимися на лице сотника, понял, что случилось нечто серьёзное.
По губам Тура я прочитал вопрос: «Далеко?» Охотник стоял почти спиной, но судя по всему ответил, что не очень.
Сотник резко развернулся и направился к лагерю.
— Игорь, Холодок, Добрыня и… и…
Взгляд Тура пробежался по ратникам несколько раз.
— И ты, Сверр, — вдруг он остановился именно на мне. — Собирайтесь.
— Тятя…
— Нет, Егор, останешься в лагере! И вообще, ты обтёр лошадей?
— Обтёр…
— Смотри, чтоб не простыли, а то шкуру спущу.
Я прицепил к поясу оружие и стал догонять Тура.
Наш отрядик пошел к окраине небольшого ельника, а оттуда резко влево и вверх по заснеженной круче. Через полчаса очутились на просторной площадке, где высился разбитый обоз из трёх телег. Рядом виднелись почерневшие на морозе тела, которые уже начинали поклёвывать птицы.
Сотник присел подле убитых и по его лицу я понял, что никого из них он не узнаёт.
— Показывай, — приказал Тур.
Семён подошёл к средней телеге и вытянул из-под колеса запрятанный им небольшой сундучок. Открыв крышку охотник показал нам его содержимое:
— Что это? — спросил Холодок, поглядывая на какие-то камни.
— Это же… — Добрыня аж губы закусил.
— Золото, — закончил Семён.
Тур вытянул из сундучка камешки и с маской отвращения на лице поглядывал на них.
— А теперь взгляни-ка сюда, — охотник подошёл к третьей телеге и скинул лежащую сверху шкуру.
Под ней лежали несколько медвежьих голов, а рядом — небольшая золотая фигурка, походившая на какого-то зверя, стоящего на задних лапах.
Внешне всегда благочинный Тур вдруг страшно выругался. Улыбка радости от того, что он, Семён, это всё добро нашёл, мгновенно сползла с лица охотника. Он чуть отступил назад от сотника и даже немного вжал голову в плечи.
— Ах, ты ж, Демьянушка! Ах, ты ж, сволочь! — Тур с силой ударил кулаком по деревянному борту телеги. — Соль ему возить… помочь сопроводить мимо гоблинских земель… Сволочь!
Мы с Добрыней и Игорем переглянулись друг с другом, всё ещё не понимая, что происходит.
Несколько минут Тур стоял в раздумьях. Потом, повернувшись к нам, вдруг сказал:
— Ни слова об увиденном здесь. Ясно?
Мы дружно кивнули и снова переглянулись друг с другом.
— Что будем делать? — спросил Семён.
— Ловить тигра! — рявкнул сотник. — Закончим одно дело…
Тут он запнулся, словно осенённый новой мыслью.
— Вот что, Семён. Бери этих удальцов и завтра поутру отправляйся выяснять откуда везли сие золото.
— А как же приманки, петли?
— Без тебя разберёмся.
— Откуда везли, я, думаю, и так понятно…
— Может и понятно! Но мне пустых домыслов не нужно. Ты как хочешь, но чтобы сыскал мне то место! Сыскал!
Семён как-то обречёно вздохнул и кисло посмотрел на нашу троицу.
— Это ведь идти туда, — он неопределённо махнул рукой, но Тур даже не стал его слушать.
Вернулись в лагерь когда уже стемнело. В воздухе висел приятный запах готовящейся похлёбки.
Я не стал дожидаться пока её доварят и перекусил в сухомятку. Потом занялся своей ногой: за сегодняшний день она изрядно натрудилась и место ранения слегка воспалилось. Натерев его мазью Бажены, я прилёг под навесом и практически мгновенно заснул.
Семён разбудил нас очень рано.
— Завтракайте по-плотнее, — наставлял он нас. — Я вам не Тур, привалов делать до вечера не дам.
— Что брать с собой? — спросил Добрыня.
— Припасов дней на пять, — чуть подумав, ответил охотник.
Вышли из лагеря, едва солнце озарило верхушки древних кедров. Утро было тихим и менее морозным, чем прошлые. Семён пообещал нам хорошую погоду.
Вернувшись к разбитым телегам, охотник долго осматривал окрестности и повел наш отряд на северо-запад, вдоль высокой горной гряды, которая почти отвесно ниспадала к Уречью.
Я догнал Семёна и решился на разговор.
— Послушай, — начал я, — можешь пояснить, что происходит?
Охотник остановился и несколько удивлённо посмотрел на меня. Холодок, следующий за мной, тоже приостановился и внимательно посмотрел на Семёна.
— Вы все так и не поняли? — с наигранным удивлением в голосе, спросил тот.
— А что тут понять! — подал голос Добрыня.
Наверное с минуту Семён что-то обдумывал, а потом сказал:
— Видели, что было в сундучке?
— Ну, золото, — с таким же презрением на лице, какое было у Тура, сказал Холодок.