Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
Те недобро покосились в мою сторону. Их явно смущал мой нагловатый вид.
— Жди, — бросил один из ратников, скрываясь за воротами.
Прошло несколько минут, пока он вернулся.
— Леонид, проведи господина Сверра к Хозяину, — бросил стражник одному из своих товарищей.
И я прошёл во двор.
4
Отец братьев Молотовых — Савватий Григорьевич, происходил из известного сиверского рода железодобытчиков. После несчастного случае в одном из старых забоев Срединного хребта, мать овдовела и, не будучи в состоянии прокормить
Надо сказать, что молодые годы Демьяна, о которых он порой вспоминал все же со своеобразной гордостью (мол, я такое прошёл, что вам и не снилось!), не были такими уж благополучными. В жизни он пережил всякое. Были и страшные предательства; и мошенники его подставляли, да так, что пришлось продавать отчий дом за долги; потом было скотское отношение, и ему приходилось наниматься на такие работы, за которые даже бродяги не брались.
Но ужасней из этого всего было другое, отчего он на несколько дней впал в такую чёрную депрессию, что многие подумывали, будто он наложит на себя руки. Демьян в тот период только-только выкарабкался из «ямы», и тут — жестокая гибель его жены с двумя малыми детьми, которых зарезали воры… Потом он так повторно и не женился.
В общем, всего так сразу и не перечислишь.
Железный характер, стоическое отношение к невзгодам, напористость — всё это вывело Демьяна сначала в одних из лидеров молодого посёлка, а потом и сделало богатейшим человеком Сиверии. Его слово практически никогда не расходилось с делом. Поэтому, хотя бы уже за одно это Демьяна уважали.
Он никому не верил. Даже своим родным братьям. Их он контролировать не пытался, лишь просто отдал часть своего дела.
— Зачем дробить? — спрашивали Молотова другие купцы. — Ты только делаешь хуже! Дело должно быть в одних руках. Сколько трудов, сколько сил и на тебе!
— Так они у меня воровать не будут, — пояснил Демьян. — Теперь это их дело, с него и жить будут.
— А если твои братья цену начнут с тебя же драть?
— Поторгуемся — скинут, — усмехался Молотов. — А нет — других найму.
Демьяна боялись, что огня. Он это безусловно знал. И знал, что даже свои, родные люди, и те опасались.
Глядя на него, я снова ощутил растущую неприязнь. Молотов жестом пригласил меня присесть за стол, на котором лежало куча каких-то бумаг.
— Как спалось? — несколько хмуро спросил Демьян.
Сегодня он выглядел каким-то озабоченным, даже рассеянным.
— Не плохо, — ответил я, присаживаясь на тяжелый резной стул.
Открылась дверь и в комнату вошел Тарас Хрипунов, сподручный Молотова. Он поздоровался и стал за спиной своего хозяина.
— Смотри, — купец кивнул на лежащую карту Сиверии. — Это Малый Вертыш.
— В чём вопрос? — перебил его я.
— Вот эта прибрежная земля, — зло проговорил Демьян, указывая на участок до Студёного плеса, — вся под моим промыслом.
Пауза. В глазах купца вспыхнул и тут же пропал огонёк. Он сейчас подумал, что сколько же ему земель принадлежит — просто жуть! В Светолесье не у всякого благородного столько не будет.
Хозяин! Верно говорят.
— Уже в который раз, — продолжил Демьян свою речь, — рыбаки жалуются на водяников. Эти гадёныши портят им сети, крадут улов. На днях три лодки порубили… Беда в том, что Стержнев со своими ратниками не сильно старается защищать людей.
— Мы пытались договориться полюбовно, — заговорил Хрипунов. — Предупреждали… Но пустое это дело!
— Пустое, — кивнул Демьян. — Вот два острова на плесе: Голыш и Большой сосновый. Много лет мои ребята там рыбачат. А на днях — сруб пожгли, снасти испортили… всё порушили. Прямых улик-то нет, но мы знаем наверняка, что, то дело рук водяников.
— Наверняка? — поинтересовался я. — Уж не так ли всё было, как с племенем турора?
Молотов нахмурился.
— О чём ты? — спросил он.
— Да так… вырвалось… Что надо от меня?
— Помочь вернуть острова, и навести порядок на берегу, — резко ответил Молотов. — У водяников свои угодья имеются. Пусть там сидят, а к нам не суются.
— Так надо договориться, или как?
— Или как, — сказал за купца Хрипунов.
— Мне, в принципе, без разницы, — усмехнулся Демьян. — Главное, чтобы эта часть Вертыша вернулась к своим исконным хозяевам. Понимаешь?
— Вполне… А ведь Ермолай Сотников же, кажется, когда-то договорился с водяниками. Так ведь? Чего они нарушают своё слово?
— Сотников… Сотников… Человек он, конечно, не плохой. Я его уважаю… Молодец! Но уж слишком он заискивал перед местными варварскими племенами. То к гоблинам бегал, то к водяникам. А осенью к оркам тронулся, союз заключать.
Молотов нехорошо улыбнулся.
— Посмотрим, чем это закончится, — пространно проговорил он. — Ну так как? Возьмешься за дело?
— Можно попробовать. Но мне нужен провожатый. Я ваших мест не знаю…
— Будет тебе и провожатый, и подмога. Тарас сведёт тебя с ребятами. Главным, извини, не назначу. Пойдёшь под начало Конева. В его армию.
Тут Молотов и Хрипунов вдруг дружно рассмеялись.
Суть шутки я понял позднее. Оказывается этот самый Иван Конев был младшим сыном известного темника Степана Конева, командовавшего одной из армий в Великом Астральном походе. Для него он был последним военным походом, и те, кому посчастливилось вернуться, вспоминали о нём много доброго.
Не знаю, каким образом сын столь известного человека попал в Сиверию. Не понятно и то, что заставило Ивана стать наёмником у богатого купца. В память о героическом прошлом его отца, его в шутку тоже стали прозывать Темником, а тот сброд, которым он командовал — армией.
— Он человек неплохой, — продолжил Молотов. — Доли меж вами распределит честно. Так, по крайней мере, было всегда, и никто ещё не жаловался. Ну как, согласен?
У меня выхода не было, и мы ударили по рукам.
— Ну, слава Тенсесу! — бросил на прощанье Молотов.