Бледное солнце Сиверии
Шрифт:
Я первым делом взял кружку и сделал глоток эля и тут…
— Ого-го! — вырвалось само собой.
— Что, мил человек, не пробовал нашего «черного» эля? — хмыкнул дед, теребя косички на бороде.
Он доковылял до стола и присел напротив. Мы оказались практически вровень с ним. Дед поднял свою кружку и уставился на меня в немом вопросе.
Я снова сделал глоток, чувствуя, как хмель мгновенно пробрался аж до пяток. Пиво было темно-медного цвета с необычным, но приятным еловым привкусом.
Жадно набросившись
— Проголодался? — добро усмехнулся дед, потягивая свою порцию пива.
Пена густо повисла на его усах, капая на пол.
Очень скоро я утолил первый голод и снова взялся за кружку.
— А что тут у вас происходит? — решился я на разговор.
Кажется, гибберлинги такого не ожидали. Матушки долго друг с другом переглядывались, а дед, молча, потягивал своё пиво, щурясь, глядя на языки огня.
— Всякое тут происходит…
Ответ гибберлинга был весьма неоднозначен.
— В Сухой долине, — вставила своё слово матушка с косичками, — нежить объявилась.
Я даже пить перестал. В памяти вдруг снова возник старый образ: корабль на астральном берегу, вылезавшие из пробоины в борту мертвецы и… ещё тот неприятный запах загнившего мяса.
— Старейшина приказал выставить от скалы до самого берега охранные стелы по совету приглашённого чернокнижника-эльфа с Тенебры. Его помощница, Кристина ди Дазирэ, наложила на них заклятия…
— Нежить? — переспросил я.
Судя по выражению мордочек гибберлингов, это было правдой.
— Понимаешь, Бор, — снова заговорил дед, — на том берегу множество древних курганов. Вы, люди, кстати, так ту местность и прозываете — Могильники. Так вот, слухи о тех местах ходили разные… Ещё с тех времён, как вы заселяли речные долины. Мне даже рассказывали об одной фактории на западном берегу…
— Ты про Черную Избу? — спросила одна из матушек. — Сказки то, страшилки людские…
— Сказки, или нет, я не ведаю. Но вот, что на нашем берегу, да ещё в Сухой долине, вдруг рудокопы повстречали двух мертвецов — то правда, и какая правда!
— Ладно тебе, гостя пугать!
— Наш гость, говорят, не лыком шит? Верно?
Я осклабился.
— Подлей нам эля, — приказал дед.
По его голосу стало ясно, что хмель ему уже в башку ударить успел. Хозяйки налили ещё по кружке, и мы снова выпили.
— Наши рудокопы, — продолжал дед, — в Сухой долине… это та, что тянется от посёлка на юго-восток до Острого выступа… наша земля, между прочим. Мы её давно застолбили. И вообще, средняя Сиверия, а именно восточный берег Вертыша — гибберлингская вотчина. Нам в Новограде грамоту на то дали. И Ермолай это подтверждал. А Молотов, зараза такая, всё хочет залезть в долину…
— Зачем? — спросил я, чувствуя, что язык тоже начинает заплетаться, но в отличие от деда, голова ещё могла трезво мыслить.
—
— Молчи, старый хрыч! — рявкнула сестрица.
— Чего молчать? Чего скрывать? О том уже давно все бают, — и повернувшись ко мне, дед заговорщицким тоном сказал: — Золото. Все золото тому виной! Братец его так тут и крутится. Всё выспрашивает, всё высматривает…
— Братец? Ефим?
Гибберлинг кивнул головой.
— А что Ермолай, давно ли проходил через посёлок?
— Сотников? — переспросила матушка с косицами. — Да почитай, давненько. Он ещё говорил, что снова с вождём водяников… как там его зовут?
— Слим, — подсказала вторая сестра.
— Да-да, точно. Так вот, когда Сотников в Великом Холле, Сторхалле, слово держал, то говорил, будто со Слимом договорился о мире. Мол, водяники ни к вам, ни к нам на земли лезть не будут. А тут столько всего!
Я не сразу понял смысл последних слов матушки. Потом лишь, будучи на приёме у старейшин семьи Задумчивых, узнал, что несколько дней назад водяники попытались ночью напасть на посёлок. Гибберлинги быстро отбросили их назад, заодно порубив им множество лодок.
— Да, эти дикари законов не соблюдают, — пьяно махнув головой, сказал дед.
— Спать иди, вояка! — прикрикнули сёстры.
Дед поднялся на ноги и послушно поплёлся к двухъярусным полатям. Сил подняться вверх у него не было, и гибберлинг рухнул на нижнюю полку. Матушка с косицами задёрнула занавесь и вернулась ко мне.
— Н-да, история, — пробубнил я.
Подумалось о золоте. И снова — где оно, там рядом Молотовы крутятся. То у гоблинов, вот к гибберлингам добрались…
Слушай, Бор, а если тот третий отряд наёмников с корабля «Валир» отправился сюда? Что думаешь?..
Да, может быть… Тут ещё эта нежить. Сам собой напрашивался только один вывод: не хотят ли этими мертвецами гибберлингских рудокопов с их мест согнать, а? Мол, испугаются нежити, не станут в долине работать, а тут как тут молотовские ребятки и подоспеют на горяченькое.
Как думаешь? — снова вопрошал себя, чувствуя, что с каждым глотком эля голова всё тяжелеет и тянет в сон.
Надо бы завтра навестить братца Демьяна, да и к старейшинам заглянуть.
За этими размышлениями я не заметил, как и заснул.
10
Утром голова гудела, будто колокол. Во рту был противный раздражающий еловый привкус. И чего он мне вчера показался таким приятным?
В общем, встал я в самом скверном расположении духа.
О том, что наступило утро, говорил свет, льющийся в жилище через отверстия наподобие малюсеньких окошек, проделанных в крыше.
Рядом кто-то громко храпел. Это в уголочке широкой кровати спал дед Глазастик.
Отдёрнув занавесь, я слез на пол, и некоторое время сидел без движения, пытаясь унять шатающийся пол.