Блеск жемчуга
Шрифт:
Тайлер увидел, как в ее глазах вспыхнул огонек надежды и тут же погас. Ив представила себе, что их мечта сбылась, всего на несколько секунд, но этого было достаточно, чтобы ее голубые глаза сказали ему, что она хочет этого не меньше, чем он сам.
Но их сияние угасло; Ив склонила голову, глядя на крепко сжатые бледные ладони, лежавшие у нее на коленях.
– Мне не следовало говорить это.
– Нет, вы должны были это сказать, - возразил Тайлер мягко, но уверенно.
– И я тоже хотел бы этого, потому что я люблю…
Ив взметнула
Большую часть этого волшебного дня она была Ив, а в тот момент, когда Тайлер прочел в ее глазах их общую мечту, она стала Иванджелин. Но теперь она снова была леди Ллойд Аштон, Розалиндой, пленницей золотой клетки, не способной заглянуть дальше ее прутьев.
«Она не может рассмотреть слишком многого, - подумал Тайлер.
– Она не смогла заметить невероятную красоту своего тела, она не видела исключительной красоты своей души… а теперь она не хочет видеть, что наша мечта не столь уж недостижима».
Тайлер знал, какие препятствия лежат на их пути. Разумеется, это Джеффри; но даже самого могущественного тайпана Гонконга можно было бы сокрушить, поверь она в его любовь. Но для этого нужно время. Ив с самого детства убеждали в том, что она - ничто, пустое место, что она недостойна любви. И Джеффри, единственный человек, который утверждал, что любит ее, обманул.
Нужно время, чтобы Ив поверила в его любовь, потому что сначала она должна поверить в самое себя. А до тех пор? До тех пор, пока она не прозреет, ее глазами станет Тайлер. Ив сможет убедиться в своей красоте благодаря ему, благодаря тому, как он видит ее, - если только она позволит ему делать это.
Несколько секунд назад Тайлер Вон впервые в жизни ощутил душевный покой, а теперь впервые испугался.
И это был самый сильный страх в его жизни.
Страх прожить ее остаток без Ив.
Он вздохнул, и даже теплый морской бриз показался ему ледяным.
– Почему бы нам не отправиться в плаванье на целый день?
– тихо спросил он.
– Мы могли бы сделать это в любой день, когда захотите, когда вы будете свободны.
– «И когда нибудь, моя Ив, моя Иванджелин, когда ты поверишь в мою любовь, мы уплывем навсегда».
Тайлер не знал, расслышала ли она его слова. Но она расслышала; ей тоже внезапно показался леденящим этот теплый морской ветерок.
«Свободна?» Это слово вонзилось в ее сердце, как нож. Она никогда не будет свободна, и нужно немедленно положить конец этой пытке.
– Иванджелин? Вы сможете снова поехать со мной?
Она расслышала страх в его голосе, словно он опасался, что она скажет «нет».
Ив пришлось повернуться к нему и, глядя прямо в его любящие, взволнованные глаза, тихо тихо прошептать в ответ:
– Да, я поеду с вами… как только смогу сделать это.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Отель
Вторник, 20 июля 1993 г.
– Миссис Лян, это Алисон Уитакер. Я получила ваш вызов.
Просьба перезвонить секретарю Джеймса Дрейка была передана оператору отеля в одиннадцать утра; с тех пор красный огонек на аппарате в номере Алисон горел почти непрерывно. Она вернулась к себе в два часа дня, однако слишком увлеклась подготовкой к встрече с Джеймсом и заметила вызов только в половине четвертого.
– А, мисс Уитакер, это вы, наконец то. Мне очень жаль, но мистер Дрейк не сможет сегодня встретиться с вами.
– Ох. Ну что же, это не так важно, - пробормотала Алисон.
– Я, кажется, сказала вам, когда звонила по поводу встречи, что это не срочно. Я просто хотела показать мистеру Дрейку кое какие снимки, которые уже готовы. Может быть, я оставлю их в офисе, а вы потом скажете мне, насколько они ему понравились? Или не понравились.
Пенелопа Лян вежливо ждала, пока Алисон закончит свою речь, и только потом сказала:
– Мистер Дрейк просил узнать меня, не сможете ли вы поужинать с ним сегодня вечером.
– Разумеется, но вряд ли стоит так беспокоиться из за меня.
– Конечно, - ответила миссис Лян, хорошо поставленным голосом подтверждая тот факт, что мистер Дрейк вовсе не обязан беспокоиться о ком то или делать что то, если ему это не нравится.
– Он полагает, что, возможно, вас устроит, если он прибудет в ваши апартаменты в семь вечера, чтобы взглянуть на фотографии, а затем, в восемь, в «Голубом фонаре» состоится ужин.
– Это просто великолепно, Алисон, - повторял Джеймс Дрейк, медленно перебирая небольшую пачку снимков.
– Спасибо, - повторила она не в первый раз и решилась добавить: - Я просто хотела узнать, нахожусь ли я на правильном пути.
– Вы на правильном пути, - ответил он, - это просто прекрасно.
Только что Джеймс Дрейк просто хвалил ее снимки, считая их великолепными, но теперь, когда его глаза созерцали не фотографии, а их автора, он находил ее не менее прекрасной. Алисон, конечно, не видела ни своих сияющих изумрудных глаз, ни золотисто рыжих волос, обрамляющих лицо, ни нежную улыбку на губах. Она только чувствовала, как бешено колотится ее сердце, - как всегда, когда он был рядом с ней, - и как теплая волна захлестывает ее щеки.
– Это лишь небольшая выборка. Остальные могут оказаться гораздо хуже.
Джеймс улыбнулся.
– Сомневаюсь в этом.
Ему очень хотелось прикоснуться к ее лицу - невозможное и невероятное желание! Джеймс отвел глаза и снова стал разглядывать фотографии, потрясающее свидетельство того, что ее зеленые глаза увидели то, чего он ждал от нее.
На снимках были привычные - но ставшие уникальными - виды Гонконга. Джеймс решил, что в них отразилось ее воображение и… чувственность. Это был настоящий пир чувств!