Ближе некуда
Шрифт:
Мы дошли до его дома в молчании. Терн попрощался со мной коротким кивком, а мне предстояло пройти еще пару сотен шагов до моего дома. В утреннем свете солнца деревня казалась прекрасной. Я намеревалась идти домой, но ноги сами принесли меня к домику Ли-ры. Я знала, что она не спит — она редко нежилась в постели допоздна, предпочитая лечь пораньше. Постучав и услышав приветливое «Войдите», я толкнула дверь и ступила внутрь.
Ли-ра возилась у очага. Увидев меня, она всплеснула руками.
— Ну, я же говорила твоей матери, что ты вернешься в целости и сохранности. А где твой провожатый?
Я упала на стул и посмотрела на Ли-ру, чувствуя,
— Ли-ра, дай мне тоже такое же лекарство, как Терну. Я больше так не могу.
Она отложила в сторону ложку, которой помешивала суп, и, подойдя ко мне, наклонилась и взяла меня за руки.
— Одн-на, милая. Он вампир, и он в тебя влюблен. Он убьет тебя, если не перестанет думать о тебе.
— Лучше уже ненависть, чем такое безразличие, — упрямо сказала я.
— Его гложет сильная вина, — сказала Ли-ра, не отпуская моих рук. — После того, как он понял, что ненавидел тебя за поступок, которого ты не совершала. После того, как ты вернулась и вспомнила его — и не возненавидела. Пусть не простила, но не стала его врагом.
Она погладила мои пальцы.
— Я не хотела давать ему это лекарство. Оно подавляет все эмоции, успокаивает его ауру. Но если принимать его слишком долго, к нему привыкаешь. Становится нужно все больше и больше, все чаще и чаще. В конце концов, ты становишься похож на одного из немертвых — кажется, их называют «поднятые» или «ходячие мертвецы». Терн пообещал принимать его только здесь. Только пока он рядом с тобой. Сказал, что постарается уйти в другое воплощение как можно скорее.
— Почему он пошел за мной? — прошептала я, скорее, сама себе, чем ей.
Ли-ра отошла, мои руки выскользнули из ее рук. Она вернулась к супу, помешала его ложкой, попробовала, бросила пару горошин перца.
— Он хотел попрощаться, — сказала она, не оборачиваясь.
ГЛАВА 32
Ли-ра хотела снова дать мне лекарство, подавляющее сны, но я отказалась, ограничившись лишь тем, которое должно было помочь мне справиться с идивэром. Как бы ни был далек от меня сейчас Белый мир, я понимала, что ангелы могут снова попытаться выйти на меня. Связаться со мной.
И тогда у тебя будет причина рвануть с Лаксом в Белый мир.
Но внутренний голос в лице Нины был прав только отчасти. Терн сказал о назревающей беде, а со слов Силенки я еще в Дайтерри уяснила хорошо одну истину.
Враг опасен для всех. Но кто этот враг? Неужели те змееподобные существа, которых я видела в тюрьме перед самым пробуждением? Их морды, их глаза, их нечеловеческая мимика вызывали во мне дрожь.
Терна провожали днем. Он и его мать намеревались перейти в воплощения Белого мира и отправиться на Землю, чтобы связаться со старшей расой холоднокровных — вампирами. Такова была правда, и такова была официальная версия. Если холоднокровные пойдут навстречу и согласятся помочь, возможно, войны удастся избежать. Вампиры контролировали свою часть Вселенной так же жестко, как ангелы — свою. Снежный мир принадлежал ангелам, но его условия были благоприятны и для вампиров — длинные темные зимы, снега и ледники, множество разрозненных государств, практически не имеющих контакта друг с другом. Именно потому вампиры старались занять укромные места в таких мирах, как Снежный и Солнечный, и именно поэтому хранители порядка, так называемые охотники, преследовали, ловили и жестоко наказывали нарушителей.
Несмотря на уговоры матери, я тоже отправилась с толпой провожающих в запретный лес. Клиф, Пана и Терн шли впереди,
— Мама видела сон, — сказал он мне, украдкой дернув за рукав. — Как и ты. Ангелы знают, что Терн — связующее звено между ними и вампирами. Они надеются на него.
— Так ты все знаешь, — удивленно сказала я.
— Конечно, — сказал он. — Я ведь все слышу, даже когда вы думаете, что это не так. Это все началось не вчера и не сегодня. Мне кажется, джорнаки потому и побежали из своих домов. Они что-то почувствовали.
Я покосилась на него: сейчас Фелик выглядел и говорил почти как Терн, когда тот рассказывал мне о «замках», заперших Ворота в Снежном мире. Терн и Пана перейдут в другие воплощения — и потому не потеряют память. Но всем тем, что последует за ними через Ворота, придется труднее. Я слышала разговоры еще в деревне — многие были готовы хоть сейчас встать под ружье и поспешить на защиту Белого мира, и только слова Терна о том, что пользы от такой помощи не будет, остановили желающих.
Я бы тоже пошла за ним.
Зачем? Чтобы умирать от того, что он ничего не чувствует, когда находится рядом? Он даже не смотрит на тебя. Ты сказала ему о любви, и что он ответил?
После разговора с Терном в сторожке Нина стала подавать голос намного чаще. И я не могла не прислушиваться к этому голосу — слишком он был созвучен моим собственным мыслям и чувствам.
— Джорнаки не животные и не телепаты, — сказала я Фелику, но он только пожал плечами.
— Что заставляет лань вскакивать с места и бежать прочь, когда волка нет поблизости? Что заставляет волка оскалиться и напасть, когда он не голоден и опасности нет?
И он был прав. Джорнаки в своей дикой сущности были ближе к природе, чем мы, цивилизованные люди. Они селились вдалеке от запретных мест, они не подходили к Воротам, они редко нарушали границы округов. И все же что-то заставило их этой зимой сняться с насиженного места и отправиться воевать. Что-то… или кто-то?
Я воскресила в памяти оскалившегося в улыбке Ера, напомнившего мне о том, что я забыла, слишком надолго задержавшись на Земле. Большая часть из живущих во Вселенной рас, видов и родов — не человеческие. Мы разбросаны по мирам, как пыльца цветов, разнесенная по вселенскому полю ветром перемен, но мы далеко не самые сильные и не самые многочисленные. Ангелы и вампиры старше нас, аниморфы старше нас, даже разумные дайт старше нас. Они были старшими, когда первая обезьяна на Земле слезла с ветки дерева жизни. Они были старшими, когда первый на этой планете снежный человек взял в руки кость меле-падна — древнего, уже вымершего животного, похожего на земного медведя с длинными зубами.
Ангелы на Земле считались существами истинного света и добра. Но тот, кто знал их по-настоящему, знал и то, что такое представление о них — ошибка.
Ангелы переживут людей, как пережили вид, бывший их прямым предком. Эпоха человечества во Вселенной держалась на хрупкой соломинке мира между старшими расами. И если сейчас эта соломинка склонит чашу весов в пользу галактической войны, что же… Человечество будет ее не первой и не последней жертвой.
Если холоднокровные так открыто взялись уничтожать ангелов, значит, повод более, чем веский. Так сказала мне Ли-ра, когда я упомянула о сне и о желании Терна немедленно уйти на Землю.