Ближний круг госпожи Тань
Шрифт:
После обхода я встаю в центре комнаты и хлопаю в ладоши, привлекая всеобщее внимание. Мне потребовалось несколько лет в качестве старшей жены хозяина дома, чтобы принять это решение, и я не уверена, как женщины его воспримут.
– Только что начался пятый месяц, – начинаю я. – В Благоуханной усладе всегда было принято, чтобы наложницы сопровождали своих хозяев на озеро Тайху на гонки лодок-драконов. – В своем кругу наложницы грациозно кивают друг другу в знак признания этой особой привилегии. – В этом году наложницы останутся дома. Все остальные, кто захочет посетить гонки драконьих лодок, могут это сделать – от младенцев до бабушек.
Мое заявление встречено удивленными вздохами жен и угрюмыми
– Ты всегда мыслила не как все.
Полагаю, это правда. Она добавляет:
– Надеюсь, мужчины не выкажут неудовольствия.
Я тоже надеюсь на это. Затем она бросает на меня колючий взгляд и говорит:
– Я поеду. Всегда хотела побывать на празднике.
Теперь госпожа Ко может исполнить свое тайное желание.
Через два дня, в пятый день пятого месяца, все женщины, от шестинедельной малышки до древней тетушки, кроме наложниц, приходят во внутренние покои, одетые в свои лучшие наряды. На мне платье из тонкого шелка со шлейфом, который расходится за спиной, словно жемчужный хвост. С мочек свисают нефритовые серьги в виде перьев. Когда мы направляемся к парадным воротам, шелест шелка и атласа и звон украшений для волос почти заглушают пение птиц, а наши накидки, словно розовые облака, парят на ветру. Надеюсь, я не ошибусь в этом решении.
Моя бабушка не одобряла посещение праздника. Госпожа Ко верила, что, когда она отправит наложниц с их хозяевами, те вернутся домой, готовые к зачатию сыновей. Мое желание таково: пусть жены соблазняют мужей, а мужья ухаживают за женами. Я заказала паланкины и повозки, чтобы отвезли нас к озеру Тайху, где мы встретимся с нашими сыновьями и мужьями. У места высадки мы осторожно спускаемся на землю и вместе с сотнями, а может, и тысячами жителей Уси из всех слоев общества – от обнищавших бедняков до высокопоставленных чиновников и их семей – идем к берегу. На одном из многочисленных причалов мы садимся на кораблик, который везет нас через озеро. Вдалеке виднеются лодки, которые сегодня будут участвовать в соревновании. Вздернутые их носы имеют форму головы дракона с открытой пастью и нарисованными глазами. Один только вид их вызывает у нас трепет.
Мы добираемся до противоположного берега и высаживаемся. Половина женщин охает и ахает при каждом новом пейзаже, а другая половина погрузилась в созерцательное молчание.
– Пожалуйста, будьте внимательны, – предупреждаю я их. – Старшие девочки, держите за руки младших сестер. Мамы, тети и бабушки, я также предостерегаю вас. Мне сказали, что дорожки здесь не такие ухоженные, как у нас дома. Будьте осторожны, чтобы не упасть.
Все негромко выражают согласие. Ни одна женщина или девушка не станет противиться, поскольку знает, что я придаю уходу за ногами первостепенное значение. За годы работы врачом я видела слишком много случаев гангрены. Многие девушки умирают как листья, опавшие на осеннем ветру, как фитили ламп, сгоревшие до пепла. Девушки – бесполезные ветви на семейном древе, их держат только до тех пор, пока они не выйдут замуж, а потому их память даже не принято увековечивать: ни записей об их смерти, ни мемориальных табличек, ни траура. Что касается взрослых женщин, которые не слишком внимательно ухаживают за своими ногами, то каждая из них напоминает мне о матери.
– Маковка? – резко окликаю я.
– Я здесь!
Я замечаю ее в толпе. Она крепко держит мою свекровь за локоть.
– Тогда пойдем. Всем держаться вместе. И пожалуйста, не теряйте бдительности!
Я озвучиваю последнее предостережение:
– Мы здесь впервые. Давайте не позволим трагедии сделать этот выход последним.
Мы поднимаемся
– Я счастлив, что ты здесь, – говорит он.
Слуги накрыли стол: пресноводные крабы, которыми славится озеро Тайху, суп, цзунцзы [48] , соленья и кувшины с рисовым вином. Все рассаживаются, иногда поодиночке, иногда небольшими группами.
У Второго дядюшки и Второй тетушки свой круг: их сыновья, жены и внуки. Дядюшка по праву заслужил уважение, которое должны выказывать старейшине клана, и после стольких лет Вторая тетушка довольна, если не сказать счастлива. Чуть поодаль мальчики и девочки играют вместе, забыв о привычных разногласиях. Под нами мерцает озеро, в котором отражаются холмы и облака. Помимо лодок-драконов, по воде взад-вперед снуют прогулочные суда, украшенные парчовыми занавесками и развевающимися знаменами, на борту каждого собралась своя компания.
48
Клейкий рис с начинками, завернутый в бамбуковый, тростниковый или любой другой плоский лист, варенный на пару, традиционно подается на праздник Дуаньу.
Наступает время начала гонок. Первые две лодки встают бок о бок в центре озера. С этой точки мне удается разглядеть, что дракон на носу каждой лодки индивидуален от завитка усов до хитросплетения чешуи. Раздается удар гонга. Старший на каждой лодке ритмично бьет в барабан, призывая драконью душу своей лодки, чтобы вдохновить гребцов. Весла взлетают, прорезая сверкающие блики и посылая по озеру рябь волн. Маожэнь и некоторые другие мужчины криками поддерживают любимые лодки в надежде на их победу. Во время второго заезда некоторые дамы забывают о приличиях и тоже кричат. К третьему заезду мужчины и женщины семьи Ян образуют слаженный хор и, подняв чашки с рисовым вином, приветствуют фаворита, первым пересекающего финишную черту.
Далее победители первых заездов соревнуются между собой. Неудачники отсеиваются. В начале дня два финалиста выходят на свои места. Я счастлива, что любимчики Маожэня прошли так далеко. Для меня, как для госпожи Тань, неприлично выражать свои эмоции, аплодируя во время удара гонга и вопя. Неприлично или нет, но звуки вырываются из моей груди с таким ликованием, что я вынуждена зажать рот руками. На протяжении многих лет мой муж следовал пословице, которая гласит: «Ложась в постель, веди себя как глава семьи; поднимаясь с постели, веди себя как благородный муж». Но в этот момент приличия забыты. Он обхватывает меня за талию и притягивает к себе.
Наливают еще вина. Пары, семьи и группы неженатых парней покидают наш павильон, чтобы побродить по затененным дорожкам. Другие гости праздника делают то же самое. Я почти уверена, что мельком вижу Иволгу, склонившую голову к мужчине, должно быть, это ее муж. Она не только поправилась, но и на протяжении многих лет рекомендовала меня таким же, как она сама, женщинам, страдающим от чрезмерной усталости. Я бы с радостью подошла поздороваться, но Маожэнь говорит: «Как господин Ян и госпожа Тань, мы должны оставаться здесь, а другие пусть сами подходят».