Близнецы и "звезда" в подземелье
Шрифт:
Затем она подошла к Боброну и сказала... Нет! Она ничего не смогла сказать, потому что рядом с таким человеком-горой она просто онемела на несколько секунд!
Глава XXVII СМЕРТЕЛЬНЫЕ КОШКИ-МЫШКИ
Но затем все-таки набралась мужества и сказала:
— Здравствуйте! У меня есть гашиш. Если вы мне отдадите Висюлькина, я вам отдам наркотик!
Вряд ли на этого человека чем-то еще можно было подействовать, какими-то другими словами. Но эти произвели на Боброна впечатление. Хотя и Боброн, конечно, был не так уж прост, чтобы принять всерьез трепотню какой-то глупой дурочки. И он сказал:
С чего ты взяла, что Боря знает, где какой-то... Как его звать-то?
Когда ваши люди его арестовывали, я была в квартире! А он вопил слово Боброн и вопил про улицу Найденова. Вот я и приехала!
А кто тебе сказал, что Боря — это Боброн? — спросил Боброн и с удовольствием погладил свой живот... Он и дальше говорил о себе в третьем лице и называл себя Боря.
И опять словно бы какое-то наитие снизошло на Ольгу. Вместо слов, которые... Да какие такие особые слова она могла придумать для этого жуткого Боброна. И Ольга просто вынула пакетик из пленки, в котором лежало то самое, уже как бы знакомое нам темное, маслянистое и, видимо, липкое вещество.
— Ты чего там крутишь? — Боброн взял Ольгу за руку...
И это был бы ее конец. Но поймать верткую акробатку было не так-то просто. Когда Бобронова лапа метнулась к тому месту, где он предполагал схватить Ольгину руку, Ольга за два мгновения до того была уж в метре от происходящего.
Вы прекратите, пожалуйста, это... Но предупреждаю, что у меня такого много! Отпустите Висюлькина?
Неси сюда свое «много», а там посмотрим.
Да я не могу без Висюлькина! Оно лежит у него в сейфе!
Что за сейф?
В квартире... Ваши поленились обыскивать, а вам. небось наврали, что все перерыли!
Боре никто не врет, — на громадном, как таз, очень толстом лице Боброна возникла небрежная улыбка, — потому что Боря никому не верит!
А если бы обыскали, то увидели бы сейф... и меня!
Зря шутишь, дочка, — Боброн поднялся, и два стула, на которых он сидел, отлетели в стороны, а стол, задетый его пузом, заблеял и побежал прочь. — Если что не так, твоему папашке будет нехорошо!
— Он никакой не «папашка» мне. Он просто мне кое-что обещал. И я хочу, чтоб это было вы полнено!
Ну ладно, иди за Борей! — Боброн положил пакетик с гашишем себе в карман. — Если не боишься с Борей за ручку пройтись.
Чего мне бояться? — и с содроганием, понимая, какая же она дура набитая, Ольга протянула Боброну свою руку.
Боброн взял ее, и Ольга всем сердцем почувствовала, что ей уж больше никогда, ни за что не вырваться! Наверное, сейчас Генка и Олег смотрели на нее из кустов и понимали, в каком она ужасном положении... Но ведь все шло по плану, по плану — так она себе повторяла. Даже, пожалуй, слишком хорошо и слишком по плану.
Но теперь уж поздно что-то менять, как думал тот мышонок, который вытирал ноги о половичок в прихожей у госпожи кошки.
Хотя, знаете ли, она была не такая уж мышка! Нечего трусить, нечего сдаваться раньше времени. Сейчас она их всех обведет вокруг пальца!
Так Ольга пыталась вернуть из пяток свое сердце. А сама совершенно автоматически засекала место, куда она кинется с Висюлькиным, когда... эх... когда... Да не стоит пока об этом. Хотя вон в те кусты она и кинется и побежит вдоль забора. А что будет дальше — это пока тайна!
Они вошли в железную калитку, проделанную в железных воротах. Калитка была не заперта, и забор не представлял собой крепостной стены. Ольга поняла, что тут жили хозяева этой улицы, которые никого не боялись, ни от кого не прятались. Платили дань кому надо и делали свои дела!
Вот тут ей стало действительно страшно!
Но чего уж теперь, дорогой мышонок... Через темное помещение, которое, наверное, можно было бы назвать сенями, они вошли в большую и ярко освещенную комнату. И Ольга сразу же увидела Висюлькина со связанными руками и главное — с крепко побитой физиономией. Он сидел в углу и плакал.
— Чего мне бояться? — и с содроганием, понимая, какая же она дура набитая, Ольга протянула Боброну свою руку.
Парень, в котором потом по голосу Ольга узнала Келу — одного из тех, кто приходил за Висюль-киным, — развалясь в кресле, смотрел телевизор. Там шел видеофильм с довольно-таки неприличным содержанием. Но это неприятное для Ольги обстоятельство она сумела использовать в свою пользу, подмигнула Висюлькину, что, мол, внимание, будь начеку!
Кела повернулся к человеку-горе, Ольгу он просто не заметил:
— Я так делаю, Боброн, — сказал Кела, — пять минут проходит, я его в рожу колочу, еще пять минут — в брюхо... Отлично действует, потому что он все время в напряге, а я ни грамма не устаю! — и Кела засмеялся.
Боброн ничего не ответил, а повернулся к Висюлькину. Этот поворот его тела был целым событием. Так, наверное, поворачивается экскаватор. Он задел стол, на котором в отчаянии забрякали стаканы, и одновременно головой чуть не сшиб люстру в пять рожков. Потом он сказал:
Знаешь ее?
Я сказала про наркотики, которые у вас в сейфе, во второй комнате! — выкрикнула Ольга. — Извините! Я хотела вас спасти!
Дура! — крикнул Висюлькин.— Что ты несешь?! Никаких наркотиков у меня нет!
Боброн молча бросил на лавку перед Висюльки-ным пакетик с гашишем. А Кела живо вскочил и, чуть ли не на лету схватив пакетик, присвистнул:
Ну ни хрена себе! — и ударил Висюлькина в живот. — Что же ты молчал, хвост?
При Боре руки не распускай! — и Кела от, казалось бы, дружеского шлепка улетел в другой конец этого немаленького помещения. — Боря сам следствие произведет!