Близнецы на вкус и ощупь
Шрифт:
— Ну наконец-то хоть один член клуба вернулся в строй! И как вовремя! Через три дня возобновляем встречи.
Парень застыл с кружкой «Уизли рулят», на которой была изображена вся его семья.
— Боюсь, и я разочарую тебя, Ли.
Фред, забравшийся было на кровать с учебником зельеварения, удивлённо вскинул голову.
— Э… Джо, ты кое-что забыл.
***
Найт в простой черной рубашке сидел на пуфе в стороне от основной массы участников возобновившихся
Он увидел её, как только глаза привыкли к знакомой полутьме. Сири в новом белом платье и всё том же шарфике направлялась к нему с удалённого диванчика, где сканировала пространство в поисках человека, которому послала ранее громовещатель.
Она была ослепительна.
— Тут всё так же негде присесть, — опомнился он, как только знакомая незнакомка дошла до пуфа. — Пошли в приват?
— Я сегодня не за сексом, — сказала она спокойно, переплетя пальцы рук.
— Аналогично. Просто прикинемся.
Как только они оказались в закутке, а шторы были плотно задернуты, и на этот раз не для того, чтобы скрадывать стоны, Сири присела на краешек круглого фиолетового дивана, подобрав бахрому платья и аккуратно поставив рядом две тонкие щиколотки, продолжающиеся узкими стопами в балетках. Найт остался стоять, убрав руки в карманы брюк, но притягательный и тёплый образ Сири, доступный теперь чувствам Нового Джорджа, не позволил долго продержаться в этой формальной позе.
Шелковистые волны её светлых волос лежали на плечах в какой-то геометрической красоте. Золотой кулон с незнакомым символом на длинной цепочке практически терялся в затемнении V-образного разреза декольте. Он знал этого человека, чувствовал его сильнее, чем когда-либо, и было странным думать о том, что он не настоящий.
— Прости за прошлый раз. Я был не в себе.
«И мне теперь ещё долго предстоит говорить это всем окружающим» — подумал он параллельно.
— Не следовало бросать тебя в пользу не пойми кого, вломившегося в наш приват в сиюминутном порыве.
— Ерунда. Ревность для слабаков, — махнула коротко рукой девушка. — Человек всегда находит свой маяк, бесполезно стоять у него на пути. Тогда ушла, потому что поняла, что если тебе перестало быть интересно, то моё присутствие уже излишне. Она скинула балетки и поставила голые ступни на пол, чтобы охладиться. — Но поскольку дня, когда снова встречу тебя, я прождала так долго, решила всё же поговорить через неделю, убедиться, что мне причудилась искра, и потрахушки в этих стенах — максимум, чего я достойна. Кто же знал, что Ли отменит клуб на такой длительный промежуток времени?
Джордж от волнения начал по привычке расхаживать из стороны в сторону, стараясь не отвлекаться на вытянутые на полу изящные голые ноги.
— Не надо так про ревность. Ревность — полезный механизм, позволяющий понять, что происходит нечто за пределами
Девушка хмыкнула.
— Если бы я пеняла на этот механизм, то давно бы ёбнулась с тобой, Джордж.
Коктейль из ледяной шрапнели словно провалился в горло Найта, и он не был уверен, что смог сохранить при этом бесстрастное лицо. Какое лицо? Теперь это только маска.
— Что ты несешь… — застыл парень.
— Не прикидывайся гиппогрифом, — вздохнула Сири, глядя снизу вверх из-под пшеничных бровей. — Если ты планируешь ломать эту комедию, то разговор наш бесполезен.
Волоски на теле Найта вздыбились, словно от Сири дунуло северным ветром.
— Я давно знаю, что это ты. Давно уже наблюдаю тебя на факультете. Эти манеры графа Дракулы не скроют твоей сути.
— Ты с Гриффиндора?! — ахнул Джордж.
— Ну да, — пожала плечами девушка. — Я узнала тебя, как только мы первый раз разделись, и ты провёл пальцами от губ по ключице к груди, — она показала движение, пока затуманенный взгляд прошил Уизли насквозь, направляясь куда-то в бесконечность.
Он помнил этот момент.
— Мне было честно плевать на тебя все эти годы, пока ты не тронул меня вот так. Причём, сколько раз я видела, как ты делаешь это Дженни или Алисии, и они, дуры, ничего не понимают. Для них ты просто красивая картинка, популярный хулиган. Они и на йоту не проникаются тем, какой ты внутри огонь. Рецепторов не выросло. Пустые оболочки.
Замеревший по началу от испуга Джордж продолжал стоять неподвижно уже от другого шока: как из губ этой фактически незнакомки вылетает осмысленно то, что он всегда чувствовал, но никогда не мог осознать?
— Кто ты?
— Я не могу сказать, — незнакомка опасливо поёжилась.
— Почему?
— Мне страшно. Сейчас я Сири, с которой у тебя небольшая история, и поэтому ты всё ещё здесь. А произнеся имя я растворюсь в толпе. Мы с тобой постоянно видимся на буднях, но ты меня не замечаешь. Скажи, Джордж, мне показалось, что наша клубная любовь какая-то другая?
Гриффиндорец сдался, осознавая бесполезность игры в прятки с человеком, который ведь на самом деле видел его что в образе, что без него, насквозь. Он присел рядом на диван, захотев стабилизировать себя в пространстве. От бока девушки веяло теплом, настоящим человеческим теплом, и Джордж ощутил, как намагнитился воздух, когда они оказались так близко.
— Всё так. И в постели, и в общении ты — словно тёплый нож в масло. У меня не было времени думать об этом во всей суматохе последних недель, но я потому и пришёл, что уже тогда понял: «Она — что-то иное». Я с тобой будто был собой даже в этой дурацкой маске Найта.
— Я же вижу, ты чувствуешь меня.
— Чувствую. Ты как будто бы меня не осуждаешь, — нашёл слова Джордж. — Разрешаешь мне быть таким, каким я хочу. Неидеальным. И сама отдаёшься на сто процентов, без условностей.