Близость
Шрифт:
— Не успел тебе сказать просто. Как-то повода подходящего пока не находилось. А что, тебя это расстраивает?
Мне хочется, чтобы Катя сказала, что расстроена, чтобы разозлилась, кричала, требовала, чтобы я не женился на Кристине, проявила хоть какие-то эмоции на этот счёт, но она лишь пожимает плечами и устремляет полный безразличия взгляд в телевизор, так что мне уже начинает казаться, что ту искорку разочарования, которая ещё минуту назад полыхнула в её глазах, я сам себе придумал.
Уже собираюсь покинуть спальню сестры, как та вдруг подскакивает с кровати, и, быстры шагом приблизившись ко мне, хватает за руку.
— Что это такое? — спрашивает сестра, рассерженно смотря на разбитые костяшки пальцев. — Андрей, ты с кем-то подрался?
Её руки такие мягкие, тонкие изящные пальчики мёртвой хваткой вцепись в мою ладонь.
— Да ничего страшного, Котёнок. Так, слегка повздорил с одним знакомым, ничего серьёзного, не волнуйся. — мне не хочется пугать сестру, и уж тем более я не собираюсь рассказывать ей, что ездил в гости к Быстрову, но провались я под землю, если скажу, что не испытал удовольствие от того, что Катя за меня переживает.
— Тебе пять лет что ли, все вопросы кулаками решать? — хмурится
Конечно, мне не нужна никакая аптечка. Разбитые костяшки — не повод поднимать панику, но я зачем-то всё равно послушно иду за ней и вручаю сестре. Как завороженный наблюдаю за тем, как Катя обрабатывает раны перекисью, даже соглашаюсь на зелёнку, наплевав на то, что буду потом как дибил конченый ходить с зелёными кулаками.
Мазнув зелёнкой по разбитой коже, сестра складывает пухлые губки в трубочку и легонько дует на ранку, заставляя мои внутренности сначала похолодеть, потом поджариться и снова провалиться в холодную пучину. Невольно всздрагиваю от непривычных ощущений.
— Больно, да? — Катя поднимает на меня взволнованный взгляд.
— Нет — хрипло выдавливаю из себя, не сводя глаз с сестры. Она такая красивая, моя девочка. Мне так хочется снова почувствовать её запах, просто забыть обо всём, сжать её в своих объятиях, так крепко, как это только возможно, укрыть от всего мира… Странные, неправильные, необъяснимые чувства заполняют мою грудь, сердце, душу, всё моё существо. Чувства, в которых я не готов признаться никому. Ни самому себе, ни тем более ей. Чувства, которые бесспорно уничтожат меня в конечном итоге. Вопрос только в том, смогу ли я уберечь Катю от своего сумасшествия или погублю вместе с собой. Вопрос, ответ на который для меня очень прост и в то же время неимоверно сложен.
Катя
Лето неумолимо близится к концу, и погода начинает портиться. Я лежу в постели и никак не могу уснуть. В голову лезут дурацкие, ненужные мысли, не дают покоя, давят на подкорку, вызывая приступ острой головной боли. Перед глазами стоит образ пышногрудой блондинки. И что Андрей в ней нашёл? Она же вся ненатуральная, как кукла из магазина для взрослых. На вкус и цвет все фломастеры разные, конечно, но лично в моём представлении не так должна выглядеть невеста…
Не знаю, почему меня так задел его выбор. Всё равно ведь должно быть. Но почему-то мне не всё равно. И это злит, заставляет ненавидеть брата ещё больше. Пытаюсь всеми силами успокоить вулкан внутри себя. Убеждаю себя, что так даже лучше. Андрей женится, заведёт семью, и, наконец, оставит меня в покое. Ведь я же именно этого и хотела…. Так ведь? Конечно этого! Я всё ещё придерживаюсь своего плана вернуться в квартиру родителей по достижении совершеннолетия. А Андрей со своей силиконовой долиной может катиться к чёрту!
Дождь, начавшийся ещё вечером, нещадно лупит в окна, превращаясь чуть ли не в библейский потоп. Сквозь шум воды, раздаётся первый раскат грома, и я подскакиваю на кровати, как ошпаренная. Я с самого детства панически боюсь грозы. Не могу находиться одна в тёмной комнате, когда за окном так громыхает. Всё тело покрывается нервными мурашками, и меня начинает слегка потряхивать, словно в лихорадке. Это как фобия, которую человек не может объяснить даже сам себе и не в силах контролировать. Иррациональный страх охватывает всё моё нутро, сковывает железной хваткой, мышцы напрягаются, и я замираю, не в силах пошевелиться. Я так отвыкла спать в комнате одна, что сейчас чувствую себя беспомощной букашкой. Обычная гроза моим воспалённый от страха мозгом воспринимается чуть ли ни как всадник апокалипсиса. В приюте я спала в палате, рассчитанной на шесть человек, такие дождливые ночи переносить было гораздо легче, зная, что рядом с тобой кто-то есть. Это как боязнь темноты. Когда сидишь один в тёмной комнате, кажется что вот-вот из всех углов, из под всех щелей на тебя повалят страшные кровожадные монстры. Но стоит кому-то ещё оказаться поблизости, становится уже не так страшно. Хотя по сути, если монстры и вправду существуют, то никакая компания тебя, конечно, не спасёт. Но так уж человек устроен, все мы ищем защиты в ком-то другом. Одиночество нас пугает, а присутсвие кого-то рядом дарит иллюзию безопасности.
Очередной раскат грома заставляет меня подпрыгнуть на месте, я буквально вскакиваю с кровати и как угорелая вылетаю из спальни. Я не могу контролировать себя в тот момент, панический ужас, порабощает мой мозг, и я могу думать только о том, чтобы снова не остаться одной в тёмной комнате, когда за окном стремительные молнии буквально вспарывают небо, словно это разозлённый на всё человечество Зевс мечет в нас своё смертоносное оружие.
Не успев опомниться, залетаю в комнату брата и замираю на пороге. Андрей спит, развалившись на кровати лицом вниз. Глаза привыкшие к темноте, осматривают его крепкую спину, и, наконец могу разглядеть татуировку, части которой видела на его предплечьях. На открытом участке голого тела, во всю ширь набит огромный дракон, извергающий из пасти огненные языки пламени, отголоски которых я уже видела на открытых участках тела брата. Приглядевшись внимательнее, замечаю ещё один рисунок — маленькая девочка, сидящая у ног огнедышащего монстра, в страхе прикрывающаяся рукой от жалящего пламени. Это странно, но я не могу отделаться от чувства, что девочка смутно мне кого-то напоминает. Мне настолько хочется дотронуться до рисунка, почувствовать какой он на ощупь, что кончики пальцев начинает покалывать. Не в силах побороть порыв, подхожу ближе и провожу рукой по татуировке, дрожащими пальцами очерчиваю контур дракона, опускаюсь ниже, дотрагиваюсь до огня. Рисунок настолько реалистичный, что кажется, если я дотронусь до пламени, то обожгу руки, но этого не происходит. Продолжаю обводить картину пальцами, кожа Андрея такая тёплая, что похолодевшие от страха перед природной стихией руки, начинают согреваться, и тепло постепенно переходит и на всё моё тело. И тут Андрей вздрагивает, вероятно почувствовав на себе чужие прикосновения и, открыв глаза, переворачивается на спину, лицом ко мне.
— Катя? — удивлённо вскидывает брови вверх — Что случилось?
— Ничего. — неуверенно мнусь на месте. Не знаю как объяснить брату своё появление посреди ночи в его комнате так, чтобы он не посчитал меня полоумной. — там гроза на улице. Можно… можно мне к тебе.
Андрей молчит, неотрывно смотрит мне в глаза, словно пытая решить внутри себя какой-то вопрос. Пауза затягивается, и я уже готовлюсь к тому, что сейчас он отправит меня обратно к себе, но он неожиданно сдвигается к краю кровати и слегка приподнимает угол одеяла, приглашая меня лечь рядом. Тут же накатывает чувство облегчения. Как дурочка, широко растягиваю рот в улыбке, понимая, что не придётся всю ночь трястись как осиновый лист в гордом одиночестве в темноте своей спальни, и, опасаясь, что Андрей передумает, мигом запрыгиваю в кровать. Очередной раскат грома заставляет меня крепко вцепиться в брата. Я испуганно обвиваю его руками за талию, сцепив мёртвой хваткой, и утыкаюсь лицом в его грудь. Снова чувствую его пряный аромат, глубоко вдыхаю и задерживаю дыхание, как бы удерживая его запах внутри себя. Это помогает мне слегка успокоиться, и я расслабляюсь, но рук всё равно не расцепляю. Боюсь, что если отпущу, то паника снова вернётся, поэтому продолжаю лежать в обнимку с братом, положив голову ему на грудь. Андрей же, наоборот весь напрягается, вытягивается струной, превращаясь под моими руками в каменную глыбу, как будто я обнимаю не человека, а мраморное изваяние. Неприятно ему чтоли…? Ну конечно, я же не силиконовая долина по имени Кристина. Даже складно получилось… Внутри зарождается какое-то неприятное чувство, которому я не могу дать название. Мне противно думать, что Андрей вот также по ночам лежит с этой блондинкой, только не напрягается при этом от неприязни, а наоборот с удовольствием отвечает ей взаимными объятиями. Должно быть всё дело в том, что мне просто не нравится эта расфуфыренная дешёвка. Ну да, правильно, и как я сразу об этом не подумала. Очевидно же. Удивительно, что Андрей сам не замечает, на сколько она искусственная, ненатуральная, фальшивая, не только внешне, но и внутренне. Хотя какое мне дело? Хочет иметь рядом с собой бездушную куклу, флаг ему в руки! Со злости хочу отодвинуться от него и развернуться спиной, но как только начинаю отрывать от его живота руку, Андрей неожиданно хватает меня за запястье, не позволяя разомкнуть объятия. После чего переворачивается на бок и обхватывает меня своими сильными, мускулистыми руками. Вот теперь уже я напряжена, потому что никак не ожидала от него этих действий. Брат утыкается лицом в мои волосы и шумно втягивает воздух. Я замираю, не понимая, что происходит. Андрей тоже не шевелится. Мы лежим так несколько минут, но они кажутся мне вечностью. Мне бы стоило оттолкнуть его, но я настолько напугана грозой, что не только не сопротивляюсь объятиям брата, но и сама не убираю рук с его крепкого торса. Мне просто физически необходима сейчас эта близость, дарящая чувство защищённости. Ненавижу себя в этот момент за слабохарактерность, которую не позволяла себе уже очень много лет, но ничего не могу с собой поделать, не могу заставить себя отпустить, убрать с себя его руки, просто лежу и жду, что будет дальше. Левая рука Андрея лежит на моём плече, и он медленно начинает большим пальцем выводить на нём круги. Кожа в этом месте тут же вспыхивает пожаром, мне становится жарко, дыхание учащается. По телу проходит непонятная дрожь, которая концентрируется где-то внизу живота. Не понимаю, что со мной происходит, никогда прежде не испытывала ничего подобного. Это похоже на страх, восторг, счастье, ненависть — всё одновременно. Странные, чувства, которые я не хочу испытывать. Мозгом понимаю, что не хочу, но моему телу от чего-то это нравится. Вторую руку брат медленно опускает вниз к моему животу, затем слегка перемещает вбок и сжимает мою талию, прижимая меня ещё плотнее к своему голому торсу. Андрей опускает губы к моей шее, не целует, а просто прикасается и оставляет их там. Я чувствую его тёплое прерывистое дыхание на своей коже, оно опаляет меня своим жаром, вызывая волну мурашек по всему телу. Мне хочется метаться по постели, сжимать пальцами простыни, я с трудом давлю в себе желание застонать, изо всех сил кусая себя за нижнюю губу, через боль пытаясь заглушить это странное чувство внизу живота, которое приносит боль, но в то же время настолько приятно, что я сжимаю пальцы на ногах, чтобы хоть как-то себя успокоить. Мне хочется, чтобы Андрей прекратил, но в то же время где-то в глубине души зарождается страх, что он остановится. Когда терпеть уже становится совершенно невозможно, брат вдруг целует меня в шею, прямо в то место, где отголосками моего сумасшедшего сердца бешено пульсирует вена, и, не отнимая губ, тихо шепчет «Сладких снов, моя девочка». После этих слов, Андрей убирает руки и слегка отодвигается от меня на кровати, оставляя после себя холод и пустоту.
Катя
Мне снится странный сон, как будто я бегу от огромного огнедышащего дракона. Разъярённое чудовище ревёт диким голосом и мечет в мою сторону огненные шары. Мне даже кажется, что я чувствую прикосновения горячего пламени на отдельных частях своего тела. Вот огонь проходится по моей шее, а потом как будто дорожкой переходит к ключицам. Мне должно быть больно, но вместо ожидаемых ощущений пламя кажется мягким и почему-то влажным. Эти огненные прикосновения больше не пугают, а наоборот кажутся приятными и мне хочется ещё. Я чувствую как внизу живота спиралью скручивается тугой горячий узел, требующий…. я не знаю чего… не могу объяснить. Мне просто хочется, чтобы этот узел достиг своего предела и разорвался, подарив чувство облегчения и освобождения от волнующих ощущений, но этого не происходит. И тут я останавливаюсь, поворачиваюсь лицом к дракону. Мифическое чудовище больше не кажется мне таким страшным и диким, как в начале. Наоборот, мне хочется прикоснуться к этому существу, ощутить гладкость его чешуи под своими пальцами. Дракон перестаёт извергать пламя, но я по прежнему продолжаю ощущать его на своём теле. Мы стоим и смотрим друг на друга — я и дракон. Взгляд чудовища внимательный и осмысленный, я бы даже сказала человеческий. Мне кажется, что я уже видела раньше эти глаза, красивые, насыщенного зелёного цвета, но не могу вспомнить кому они принадлежат. Дракон открывает пасть, и я жду, что он вновь извергнет на меня своё пламя, но вместо этого слышу человеческую речь. Шёпот проносится прямо возле моего уха, опаляя его жарким дыханием и заставляя узел внизу живота скручиваться ещё сильнее: «Котёнок».