Блондин на коротком поводке
Шрифт:
— Вот скотина! — снова не удержалась я.
Дашка кивнула, соглашаясь с моей оценкой, и продолжила:
— Папаша снова завел свою песню: «Кто тебя нанял? На кого ты работаешь?»
Я ему пыталась втолковать, что я девушка не бедная и не настолько нуждаюсь в деньгах, чтобы грабить чужие сейфы, да и не умею эти самые сейфы вскрывать, но он совсем разъярился. Из его слов я поняла, что пропавшие документы были до того важные, что даже он, Руденко, может из-за них лишиться своего состояния, и такие ценные, что кого угодно могут сделать преступником. По крайней мере, так он считает. А открыть сейф в тот
Стас, скотина, даже не пытался меня защитить. Он только бледнел все больше и больше, и видно было, что боится своего папочку просто до безумия. В это время у меня зазвонил мобильник, и я ответила, чтобы хоть как-то прекратить это безумие. Звонил мой отец, он почему-то забеспокоился и хотел узнать, где я и все ли со мной в порядке. Великий и Ужасный понял, кто звонит, вырвал у меня из рук мобильник и принялся орать: «Ты что себе вообразил? Это не ты ли свою доченьку подучил залезть в мой сейф? Способный у тебя ребенок, далеко пойдет! Да только не по себе кусок выбрал, как бы рот не треснул! Скажи своей девке, чтобы немедленно вернула то, что взяла у меня, иначе я вас всех в порошок сотру! Ты прекрасно понимаешь, что мне это не составит ни малейшего труда! Ты, козел, будешь по вагонам с протянутой рукой милостыню просить, а твоя жирная жена по помойкам бутылки собирать! Одна радость, что похудеет!»
Потом он швырнул мой мобильник о стенку с такой злостью, что разбил его вдребезги…
Дашка замолчала и заплакала — на этот раз тихо и безнадежно.
— Ты представляешь, — сказала она сквозь слезы, — что сейчас творится у меня дома?
— Поэтому ты и приехала ко мне? Не могла в таком состоянии показаться им на глаза?
Дашка кивнула.
— Хотя бы позвони им, а то Виктория Федоровна, наверное, просто с ума сходит…
— Ты ведь знаешь мою неподражаемую мамочку, — скривилась Дашка, — ее больше всего расстроит то, что пропадут зря все ее немыслимые приготовления к свадьбе…
— Все же позвони, — настаивала я, — нужно ее успокоить…
Дашка послушно взяла телефон и набрала свой домашний номер. Трубку мгновенно сняли, и даже мне был хорошо слышен рыдающий голос Виктории Федоровны:
— Дашенька, девочка, как же так? Вы поссорились со Стасиком? Свадьбу придется отложить?
— Какая свадьба, мама! — напряженным голосом сказала Дашка. — Какая может быть свадьба?
— Но все приготовлено… но зал… но приглашения… Боже! Какой будет скандал!
— Мама, сейчас не это главное! — остановила ее Дашка.
— Но платье от Фигуриной! — прорыдала Виктория Федоровна, и ее сменил Дашкин отец, должно быть, вырвав трубку у жены.
— Даша, почему ты не отвечаешь по мобильнику? — спросил Леонид Ильич. — Мы с твоей мамой очень волновались!
— Мобильник сломался, — коротко ответила Дашка.
— Что там случилось? Где ты?
— Я у Кати. У Кати Стрижовой.
— Почему ты у Кати, а не дома? — В голосе Гусарова прозвучали недовольство и ревность.
— Мне нужно было… я сейчас приеду.
— Приезжай немедленно!
Дашка повесила трубку и встала.
— Надо ехать, — проговорила она, массируя виски. — Катюша, ты не могла бы поехать со мной? Мне очень неудобно вешать на тебя свои проблемы, но ты мне очень помогла бы…
— Что еще за светские обороты! — возмутилась я. — Конечно, поеду.
Спускаясь по лестнице, я спросила ее:
— Послушай, а как Руденко тебя отпустил?
— То есть? — Дашка остановилась, удивленно взглянув на меня. — Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, ведь то, что у него пропало, страшно важно для него, а ты ему это не отдала…
— Естественно, — она пожала плечами, — как я могла отдать то, чего у меня нет? То, чего я и в глаза не видела? Или ты мне не веришь?
— Верю, конечно! Но он, по логике, не должен был тебя отпускать, пока не получит эти свои документы!
— Ну ты даешь! — Дашка снова пожала плечами и двинулась дальше. — Ведь это все-таки Михаил Николаевич Руденко, Великий и Ужасный, а не какой-нибудь уличный бандит!
На мой взгляд, невелика разница, но я предпочла оставить это спорное мнение при себе.
И все равно какое-то сомнение у меня осталось. Не должен был Руденко отпустить Дашку в такой ситуации…
На улице нас поджидала ее двухместная спортивная «Ауди», личная машина обеспеченной девушки, как говорила Дашка в прежние, благополучные времена.
Мы поехали к дому Гусаровых, и я невольно оглянулась.
За нами ехала, стараясь не увеличивать, но и не уменьшать дистанцию, скромная темно-синяя иномарка. Дашка была явно не в лучшей форме, она вела машину очень неровно, то резко тормозила, то чересчур разгонялась, и темно-синяя машина в точности повторяла все ее неврастенические маневры. Конечно, можно не добавлять, что эта иномарка повторила и наш маршрут от моего дома до дома Гусаровых.
«Так вот почему Руденко ее отпустил! — догадалась я. — Он, как говорят в шпионских романах, приделал ей хвост, взял ее под колпак, чтобы проследить, куда она пойдет, с кем встретится… Он решил, что таким способом гораздо скорее доберется до своих документов. Наверняка он будет прослушивать все ее телефонные разговоры…»
Тут же я подумала, что в самую первую очередь подруга встретилась со мной. Так что я теперь тоже под колпаком.
Мы приехали к Дашкиному дому.
Осторожно скосив глаза, я увидела, что темно-синяя машина остановилась неподалеку, на другой стороне улицы.
Дашке я не стала говорить о своих наблюдениях, ей и без того хватало поводов для расстройства.
Мы поднялись в ее квартиру, и все смешалось в доме Гусаровых.
Слава, охранник в суперэлитном доме, среди жильцов которого был даже такой выдающийся человек, как Михаил Николаевич Руденко, сменился с дежурства и вышел на улицу.
Погода была прекрасная, и Слава неторопливо пошел по Малой Конюшенной в сторону Невского проспекта, подставив свое волевое мужественное лицо ласковому майскому солнышку.