Блуждающие токи. Затерянная на Земле
Шрифт:
В косметичке у неё всегда лежал сантиметр, а напольные весы Лидия брала в каждое путешествие. Ей годами удавалось сохранять юношескую стройность, но грани она не видела.
И лишь когда волосы её стали выпадать клочьями, ногти болезненно ломаться, а падения стали чаще приводить её в отдел травматологии, госпожа Ротенгоф, скрипя зубами, начала есть отварную куриную грудку и перестала жаловаться на тошноту от сыра.
Лидия чуть набрала вес, что очень понравилось Эдуарду, потому что кости уже меньше кололи его в постели, но женщина была в ужасе, однако
Она по-прежнему оставалась чрезвычайно стройной женщиной, бросающей неоднозначные взгляды на пирожные. И когда Лидия оставалась одна, она обязательно готовила не столько чтобы порадовать мужа, сколько ощутить свою власть над сосисками.
«Что вы смотрите на меня, куски мяса? Думаете, я хочу ощутить во рту ваш обжигающий сок, надкусить хрустящую корочку?
– произнесла женщина, не издавая ни звука, переворачивая на сковороде хлопающие в растительном масле сосиски, - у меня сегодня на ужин гречневая крупа на соевом молоке!»
Мысль о соблазнении её вкусовых рецепторов манящим калорийным блюдом была неприемлемой для её сознания. Поэтому она высокомерно насмехалась над едой в задымленной от томящихся в духовке кренделей и ворочающихся на сковороде сосисок кухне.
Вдруг до Лидии донесся шум подъезжающей к их дому машины. Женщина сразу узнала автомобиль мужа, но встречать не побежала: пусть он найдет её хлопочущей на кухне.
Через три минуты парадные двери в прихожей экспрессивно распахнулись и, словно призрачный демон, в них влетел Эдуард с недобрым лицом, целенаправленно спеша к лестнице.
– Эдуард!
– с негодующей печалью Лидия в цветочном переднике выскочила из кухни с приветственным призывом, но увидев его наряд, сменила тему, -Боже мой, что на тебе надето?
–Неважно…- процедил сквозь зубы мужчина, сердито топая горчичными башмаками наверх.
– Ты спустишься на ужин? Я приготовила братвурст и твои любимые крендели!
– Я не буду сегодня ужинать!
– прорычал муж, чуть ускоряясь.
– Я буду!
– следом за Эдуардом из дверей показалась Роза.
Она тоже выглядела не слишком радостной, но упоминание о еде заставило её приободриться.
– Ладно, помой руки и проходи на кухню, - разочарованно произнесла Лидия, возвращаясь в задымленное царство пищи.
Наверху муж громко хлопнул дверью, а Роза быстренько заглянула в ванную на нижнем этаже и прямиком проследовала на кухню в ещё немного влажной от дождя, но не слишком докучающей мокротой одежде.
Пока дочь с молчаливым удовольствием уплетала две крупные сосиски, одна из которых предназначалась ранее Эдуарду, периодически похрустывая свежестью салата Айсберга, Лидия прислонилась к шкафчику с кухонными приборами и уныло смотрела в пол, не интересуясь даже гречей с соевым молоком.
Она чувствовала себя подавлено, не только потому, что муж не оценил её кулинарные навыки. Женщина не знала, как к нему подступиться и стоит ли подступаться вообще. Эдуард редко был таким злым, он мог быть сердитым и молчаливым, тогда она делала вид, что ничего не происходит. Лидия чувствовала, что, если она будет копаться в делах мужа, то непременно назреет конфликт. Она всегда начинала ощущать гнетущую тревожность при мысли о конфликтах, особенно со своим мужем. Было в нем что-то пугающее. Ей казалось, нажми она какую-нибудь не ту кнопку, и он взорвется, сжигая дотла и её. Но такая игра с опасной гранатой в руках, будоражила её и неимоверно влекла к этому мужчине. В один момент она оступится и попадет в неизведанную власть его угрозы.
В мелком упреке же была её власть.
«Не сиди в телефоне, не говори о работе, не задерживайся до ночи, отвези меня на пилатес, купи новую плиту, шубу, сковородку, забери дочь из школы, будь милым с моей матерью, пригласи наших друзей на выходные…» - Эдуард лишь скрипел зубами, но выполнял свои семейные обязанности, пока Лидия умело и осторожно выклевывала ему мозг, чтобы он был таким, как ей нравится.
Но двадцать лет совместной жизни безвозвратно изменили обоих супругов. Легкая и наивная Лидия, влюбившаяся в мечтательного изобретателя Эдуарда, который обещал ей построить дорогу к звездам, стала скептичная и подозрительная. Эдуард на самом деле строит дорогу к звездам и весьма успешно, но не для неё. Когда романтичная поволока влюбленности стала оттираться с глаз, Лидия начала задумываться, а почему этот мужчина вообще выбрал её. Почему он до сих пор с ней?
Она сотни раз подозревала мужа в измене, но, устроив очередной скандал, всегда оставалась с пустыми руками, неловко ухватившимися за ложные сведения.
Мысль о том, что Эдуард был слишком хорош для неё, а она слишком заурядна для него, горькой слизью сползала по темным стенкам сознания, но никогда не была поднята в голове Лидии для анализа.
– А где крендели?
– поинтересовалась Роза, покончив с сосисками и салатом.
Лидия негодующе встрепенулась от своих мыслей и молча поставила корзину с выпечкой перед дочерью.
Дочь прихватила три штуки и, опуская ноги со стула, без особой эмоциональности поблагодарила мать:
– Спасибо за ужин.
Уголки губ Лидии неискренне сморщили впалые щеки. Роза уже не смотрела на неё, потому что направлялась наверх в свою комнату, чтобы лежать на столе, есть крендели и наблюдать, как темные облака принесут мрак ночи в Эринтсваген.
Лидия с отягощенным грустью трудом съела несколько ложек гречи, помыла посуду, посидела немного без дел и мыслей в тишине, и когда, в окно уже заглядывало сонливое завершение дня, женщина тоже поднялась наверх.
Лидия нашла мужа то ли бесцельно слонявшимся в коридоре, то ли затаившимся у дверей дочери.
– Что ты тут делаешь, Эдуард?
– достаточно громко спросила его жена с недоумением.
Застигнутый врасплох Ротенгоф вздрогнул, обернулся, но тут же возмущенным шепотом ответил:
– Она опять раскладывает свои записи!
– А ты хочешь ей помочь, я не понимаю?
– Я пытаюсь проследить логику её мысли, может быть доктору Стурлссону это поможет лучше понять заболевание Розы.