Боевой пекинес Мавка
Шрифт:
Сибелиус снова приготовился пригорюниться, но тут Собакку стало интересно.
– Давай дальше. Найдём гномов, они Алмазную восстановят. А ты не отвлекайся.
– Музыка раздалась дивная. Отцу показалось, что он снова ребёнок, что снова в Алмазной. Было ощущение, что автор музыки сам гном, что знает, какая красота под землёй. А когда музыка закончилась, все в ладоши стали хлопать и говорить: «Сибелиус. Такой молодой. Молодец Ян Сибелиус! Первый концерт и такая гармония!» «Ян» отцу не понравилось, а вот «Сибелиус» - очень.
– Я слышал эту музыку, когда изучал историю музыки Земли. Отца твоего я понимаю, –
Как ни странно, рассказ гнома всех успокоил. Лотта встала и подошла к стене, приложила руки, закрыла глаза.
– Не вижу ничего. Не пойму почему.
– Знаешь, Лотта, я думаю, что это мудрейший, разрушая порталы, поставил магическую защиту. Он же видел на что способна Эмблема и работал по полной, чтобы детей не нашли. – сказал я.
– Может быть тебе приложить руки к дорожным пометкам, может быть они...
– Ну конечно же! Как я раньше не подумала?!
Лотта наклонилась, приложила руки. Лицо её стало напряженным. Мы молча ждали, ждала и она.
– Вижу, вижу куда идти! – Лицо Лотты разгладилось. Она открыла глаза, быстро подняла руки и начала водить ими, рисуя карту переходов. Карта материализовалась, стала похожа на листок бумаги, потом сама свернулась в трубку и поплыла ко мне. Я схватил её, быстро развернул, поднёс к свету. Мы с такой скоростью наклонились к карте, что столкнулись лбами.
– Мы кружим, потому что за вторым поворотом Большого прохода завал!
– воскликнули мы почти одновременно (вот что значит долгая служба в одном отряде!)
Не сговариваясь, мы побежали, то и дело сверяясь с картой. Надежда придала нам силы и мы мчались, забыв о недавних спорах, пока не прибежали к завалу. Впрочем, это теперь мы знали, что это завал, а выглядело это как стена из скальной породы. Лотта приложила руки к завалу. Всё повторилось, мы замолчали, а Лотта сосредоточилась.
– Там за завалом что-то есть, оно наполнено агрессией, но это не наследие маголвов, хотя... - Лотта опять замолчала. Прошло минуты две.
– Ну, что там? – Бонифаций не выдержал.
– Никак не пойму. Вроде это не наследие, другая тварь и в то же время она как-то с наследием связана.
– Неужели оно до сих пор живо? – спросил я. Сомнение в моём голосе было столь отчётливым, что Лотта разозлилась.
– Разбери завал и посмотри сам!
Вмешался Сибелиус.
– Вы не знаете, а мне отец говорил, если делали “скалистый завал”, то, одновременно, применяли магию горного сна. Вы думаете, почему все герои, проникшие внутрь горы, вдруг засыпали? Сами по себе что ли? Это всё мудрейшие гномы делали, для безопасности.
– Так, что будем делать? А вдруг мы сами заснём, а эта тварь проснётся?
– Мы не заснём. Это надо внутри скалистого завала оказаться. – Сибелиус говорил уверенно. – Ясно одно, коридор завалили с двух сторон. Значит, нам надо разобрать этот завал, уничтожить тварь, которая сразу же проснётся, а затем разобрать завал с другой стороны.
– Как это у тебя просто получается! – Бонифация взорвало. – Разобрать, победить, идти дальше! Прямо Юлий Цезарь наоборот!
Я вмешался.
– Бони, угомонись. Как земной потомок, ты очень начитанный. Сибелиус рассказал нам план действий, а о действиях подумаем все вместе. Сначала надо разобрать завал.
–
– Сибелиус! – голос Бонифация не сулил ничего хорошего. – Если ты сейчас скажешь, что не знаешь песню прохода, я вспомню, что я, по происхождению, земная собака!
– Я знаю эту песню. Дайте мне пару минут, я должен вспомнить все строчки, чтобы вместо расчистки не получился новый обвал!
Сибелиус отошел к стенке коридора, стал водить по ней пальцем, будто писал слова песни на стене. Пусть делает что угодно, только бы вспомнил песню. Тем временем на стене действительно появились светящиеся руны.
– Вот, я написал всю песню. Она короткая – всего четыре строчки, но её нужно петь всем, кто присутствует при расчистке. Сейчас я произнесу строчки, а вы повторяйте за мной, чтобы потом не сбиться, когда начнём петь. Останавливаться нельзя. И встаньте вдоль стены цепочкой.
Мы все встали, как требовал гном и мы начали повторять:
Горные гроты громом грохочут,
То горные гномы путь расчищают!
Путь расчищают, горные гномы
Горные гроты чистыми будут!
Лотта уже всё приготовила для ритуала. И как только наши голоса зазвучали в унисон, она подняла руки и начала работать (“колдовать” – это не то слово, которое можно было применить в данном случае). Сибелиус от декламации перешёл к пению. Мелодия была странная, какая-то ухающая, но сила была в ней такая, что начал вибрировать пол под нашими ногами. Мы подхватили мелодию гнома. Вибрация усилилась. Лотта продолжала работать, а мы пели и смотрели во все глаза. Вот дрогнул и начал скатываться вниз верхний камень, а потом та же сила потащила камень мимо нас в боковой коридор. Пот градом катился с лица Лотты, но она ни на минуту не останавливаясь, продолжала делать пассы руками. Камни скатывались и укатывались, скатывались и укатывались. Хотя камнями эти скальные глыбы было назвать трудно. Мы буквально вжались в стенку коридора, чтобы не стоять на пути этих глыб, а глыбы катились и катились мимо нас. Как видно, далеко, потому, что коридор за нами оставался чистым. И когда последняя глыба дрогнула и откатилась, мы увидели... Мы увидели гигантскую толстую змею цвета стали, а по бокам у неё были лапы паука! И она стала просыпаться, расправляя паучьи конечности.
– ЗМЕЕПАУК! – крикнули мы одновременно. Бонифаций бросился на тварь, пока она окончательно не проснулась, наметив, как видно, вцепится ей в шею. Сибелиус поднял свой топор и тоже кинулся вперёд.
А я, несмотря на смертельную опасность, вдруг вспомнил, что когда-то читал, что если в змею выстрелить, то она попытается поймать пулю. Дурацкая мысль – то змея, а то змеепаук, но рука уже тянулась к лучевому пистолету.
– Бони, Сибелиус! В сторону!
Они остановились сразу, еще ничего не поняв, но подчиняясь моему окрику. А я выстрелил прямо в голову змеепаука, которая уже начала подниматься. Удивительно! Но и у него сработал змеиный инстинкт. Он разинул пасть и поймал смертоносный пучок. И это было последнее, что сделала проснувшаяся тварь. Лучевой пучок буквально разнёс её голову на куски. Мы подошли поближе, чтобы рассмотреть змеепаука.