Боевой вестник
Шрифт:
— Говоря о королевстве, я не говорю о короле или лордах. Я говорю о твоей земле, земле твоих людей. Тысяч бедняков, которые сочиняют песни, прославляющие лесного короля. Гринвельд — это не только земля лордов, что так вам ненавистны…
— Это именно их земля! — нахмурился Роберт.
— И она породила также и всех вас, черт побери! Если твоя матушка окажется в неволе у лорда или иноземного захватчика, ты скажешь то же самое: это их баба, мне плевать! Так? Или ты будешь болеть за нее сердцем и попытаешься уберечь от врагов, кем бы они ни были? И если ты думаешь, что я уготовил вам
— Попридержи язык! — рявкнул позади Карл.
— Для начала я выскажу все! — отмахнулся Олвин. — Ты, лесной король, только что молвил, что я умело выследил твоих людей и приблизился к ним. Для чего, в таком случае, какая-то ловушка? Отчего мне было не привести за собой сотни латников? Почему ты не слышишь еще звона их мечей у своей берлоги? Ищешь ответа, Роберт? Так я помогу тебе! Потому что во всем мной сказанном не было ни слова лжи!
Роберт вдруг улыбнулся, вернулся к столу, уселся и вновь взялся за свое занятие.
— Если ты не лжешь, значит ты просто безумен. Как можно проникнуть в цитадель вестников, да еще выкрасть клира-хранителя? Это невозможно. Даже если не учитывать, что просто ссориться с орденом для нас губительно.
— Я убил великого магистра этого ордена и выколол глаз магистру боя. И ушел при этом невредимым. И все это случилось не в одной из цитаделей, а в самом замке орденского престола. Это тоже многим покажется невозможным. Но я здесь, перед тобой, живой и невредимый.
— И если в этих речах тоже ни единого слова лжи, это значит, что за твою голову действительно выложат полсотни ликов. — На лице Роберта появилась недобрая улыбка. — Ты хоть представляешь, какие это деньги?
ГЛАВА 16
Звон мечей, весть о союзе и сказочная ночь
— Быстро ты наловчился! — тяжело дыша, воскликнул Леон.
Ему пришлось отступать от Харольда Нордвуда, ибо вращать двусторонний меч-бирган тот действительно научился неплохо. Меч был учебный: не из легкой стали, а из меди, к тому же тупой. Незаточенная кромка была вымазана густым соусом из чеснока и красного перца, и белая рубаха Леона покрылась пятнами — окажись бирган боевым, принц уже превратился бы в какое-нибудь блюдо из рубленого мяса.
Учебное оружие заметно тяжелее боевого: так полагается. После этого с боевым бирганом куда легче, хотя историй о славных битвах, где бились бы таким оружием, совсем мало. Оно используется больше стражей, нежели в условиях боя, в котором сходятся тысячи воинов. Леон орудовал обычным гринвельдским мечом, тем самым, что выковал ему на пятнадцатилетие сам Вэйлорд. У меча и имя было — Львиный Перст. Сейчас лезвие было обмотано полоской кожи какого-то мелкого представителя рода пеших драконов, тонкой и прочной: балансировку клинка это не нарушало, зато уберегало Харольда от ран.
— Наловчился быстро и владею им неплохо, но лишь для гринвельдца, — отозвался сир Нордвуд. — Тассирийцы же над моим умением лишь посмеются.
Они оба уже сильно взмокли, острый запах соуса возбуждал аппетит. Хотя копченое мясо, для которого такой соус готовится, в жару лучше не есть — потом до утра не напьешься.
Под навесом сидел Фатис Кергелен,
Сквайр Брекенридж прохаживался вдали у пруда, держа за руку свою наложницу Ники, девушку с бронзовой кожей и лучистым взглядом. Вытирая пот со лба, Леон бросил на них злой взгляд. Сквайру подобает заниматься другими делами, коль он желает быть посвященным в рыцари! Но сейчас он походил скорее на миннезингера, погруженного в сочинение любовных баллад.
Леон отложил Львиный Перст и взял второй медный биргам.
— Кристан! — громко позвал он. — Пойди сюда, живо!
Брекенридж поцеловал Ники в щеку (картина слащавая до мерзости!) и кинулся на зов принца.
— Да, ваше высочество?
— Настоятельно советую тебе вспомнить, что ты сквайр наследника гринвельдского престола. Возьми у сира Нордвуда оружие и бейся со мной.
На лице сквайра отразилось разочарование, и он с заметной неохотой взял оружие у Харольда, который отправился на скамью передохнуть и выпить ивовой воды.
— Леон, я еще толком не научился…
— Не научился, значит? — тяжело дыша после недавней схватки, проговорил принц. — Я, кажется, сиру Харольду и тебе отдал приказ изучить это оружие в один и тот же день. Но он ловко вертит им вокруг себя, а ты сейчас скулишь предо мной?
— Прости, Леон…
— Ваше высочество! — рявкнул принц. — Или ты забыл, кто я?
— Нет, что ты? — растерянно проговорил Кристан.
— А мне кажется, ты напрочь все забыл! И кто я, и кто ты! Уж если позволяешь себе махнуть рукой на мои распоряжения. Значит, воля будущего короля Гринвельда для тебя не так важна, как воля твоего стручка?
Брекенридж закусил губу. Ему бы сейчас следовало устремить на принца гневный взор, но глаза его были полны детской обиды. Наверное, так Леон выглядел лет в двенадцать, когда Вэйлорд хлестал его учебным мечом и призывал стойко выносить боль и выливать свою обиду в яростные контратаки. Но молодому Брекенриджу не двенадцать лет — ему восемнадцать, как и принцу.
— Зачем ты так, Леон… — тихо выдохнул Кристан.
— Утри сопли, сквайр! — Леон снял перепачканную рубаху и швырнул в сторону. — Пять меток! Оставишь на моем теле пять меток от той чесночной пакости, которой вымазан твой бирган, и, может, я буду более снисходителен. Но если не сможешь, я велю на неделю забрать у тебя эту девку!
— Ты не сделаешь этого…
— На две недели! Нападай!
Ничего иного молодому Брекенриджу не оставалось. Но бросился он в атаку не с упоением рыцаря, любящего звонкую песнь мечей, а с отчаяньем обреченного. Бирганы соприкасались с неприятным медным звяканьем. Леон предпочел бы слышать лязг учебных мечей, как во время поединков с Вэйлордом, когда он уже был в силах противостоять своему учителю. Вспомнился тот бой у загородной резиденции Шерегеша, когда мечи сошлись в смертельной схватке, окончившейся гибелью дерзкого невольника.