Богатая белая стерва
Шрифт:
Подчиняясь импульсу, Джульен снова встал и подошел к их столику.
— Приветствую, — сказал он.
Обе девушки подняли головы и посмотрели на него, будто не видели его раньше. Джульен знал, что они его заметили, и, возможно, даже обсудили. Почему нет? Огненно-рыжие волосы затянуты в хвост; очень правильные черты лица; высок, крепко сбит.
— Я хотел бы кое-что вам предложить, — продолжал он на своем с легким акцентом французском. — Вы не против, если я ненадолго к вам присоединюсь?
Миниатюрная улыбнулась, делая пригласительный жест, а высокой девушке гость не
— Меня зовут Джульен. А вас?
— Паскаль, — сказала высокая, помолчав.
— А я Бетти, — призналась стыдливо миниатюрная, глядя вниз и делая ударение, в галльской манере, на втором слоге своего имени.
Джульен закурил.
— Вот что, Паскаль и Бетти, — сказал он властным голосом. — Я здесь проездом. Завтра мне уезжать. Если кто-то из вас двоих, или вы обе вместе, хотели бы подняться ко мне в номер отеля и иметь хороший секс — добро пожаловать. После этого вам не нужно будет со мною больше встречаться. Я хороший, нежный, внимательный любовник, и я вижу, что обе вы можете быть хорошими и внимательными в той же степени, что и я. — Он посмотрел на небо, будто заметил в нем что-то необычное. Невольно обе девушки тоже посмотрели вверх. — Школы все равно сегодня нет, — добавил Джульен, используя одну из своих любимых личных шуток, — а «Отверженных» вы уже видели.
Возникла пауза.
— Никаких шансов, — небрежно сказала Паскаль. — Сожалею. Может в другой раз.
— Сожалею, — сказала Бетти, улыбаясь доброй и, как показалось Джульену, действительно полной сожаления улыбкой.
— Что ж. Я думал — просто спрошу. А вдруг.
Он вернулся к своему столику, сунул десять евро под пепельницу, закинул потертый свой рюкзак за плечо, и ушел.
— Вот же наглый тип, — сказала высокая Паскаль, пробуя кофе преувеличенно-самодовольно.
— Да, наглый, — согласилась Бетти. — И все-таки, почему мы ему отказали?
Паскаль посмотрела на нее удивленно.
— Нечего на меня так смотреть! — резко сказала Бетти. — Вот, например, сегодня вечером ты встретишься со своим тупым небритым репатриантом, а я просто буду сидеть перед [непеч. ] телевизором в моей дыре, размышляя о кривоногом водопроводчике, который меня бросил шесть месяцев назад. И вдруг является огромный красивый викинг, или кто он там был, улыбки да веснушки, который мог бы тебя [непеч. ] часами, и облизывать всю, и прижимать тебя к груди, и он предлагает тебе приятно провести время — для разнообразия. И ты его гонишь. Прости, но лично мне кажется, что мы сделали ужасную глупость только что.
— Ну и почему бы тебе сейчас за ним не побежать? — спросила Паскаль, осерчав.
— А я так и сделаю, — ответила миниатюрная Бетти, вставая.
— Тебе же на работу нужно, — напомнила ей не верящая своим глазам и ушам Паскаль.
— А я завтра пойду, — сказала ей Бетти. — Они переживут как-нибудь без меня один день. Смею сказать, они и без тебя бы как-нибудь
— Ты с ума сошла. Нет, конечно.
— Тебе же хуже.
Бетти перебежала улицу, повернула за угол, и исчезла. Паскаль захотелось побежать за ней. Ее внутренняя борьба в этот момент достойна была усердного пера Флобера. Спина ее покрылась влагой. Она покачала головой, расплатилась, пересекла улицу и чуть не заскочила за тот же угол, за которым минуту назад исчезла подруга. Она круто повернула назад и медленно пошла в противоположном направлении. Вынула сигарету из пачки и долго не могла прикурить. В этот момент к остановке очень удачно подъехал автобус. Выбросив сигарету, она добежала до него и прыгнула в дверь. Автобус задрожал, напрягся, перекатился, гремя, через колдобину, и уехал, унося с собой Паскаль. Она вздохнула: с грустью, с горечью, с облегчением — все это одновременно.
Бетти пришлось добежать до следующего угла и посмотреть направо и налево, пока она не увидела наконец Джульена. Большой рыжий разговаривал с продавцом фруктов. Она подошла и встала рядом, а он продолжал обсуждать качество продаваемого лавочкой на своем медленном, осторожном французском. Ей пришлось дотронуться до его руки, чтобы обратить на себя внимание.
— А, это ты, — сказал он. — Как дела.
— Дела хорошо, — сказала она. — А твои как?
— В разумных пределах. Спасибо.
— Я подумала над твоим предложением, — выпалила она. — Мне оно начало нравиться.
— Я тоже над ним подумал, — сказал он. — И мне оно разонравилось. Прими мои извинения.
— Что ты имеешь в виду? — все, что она могла сказать. Ей нужно было время, чтобы придумать что-то более умное.
— Так себе идея, — признался он. — Твоя подруга права. Я себя вел как последний [непеч.].
— Ты вот что… — сказала она.
— Мне очень жаль.
— Ты вот что, — повторила она, сердясь и теряя терпение, — ты, боров, [непеч. ]…
Он улыбнулся. Ее голова едва доставала ему до солнечного сплетения.
— Я из-за тебя опоздала на автобус, — сказала она ему. — Это почти равносильно пропуску всего рабочего дня. Не кажется ли тебе, что я заслуживаю большего, чем глупые психологические игры? Я уверена что ты не шутил, когда на нас навалился. Следовало дать мне время подумать, вот и все.
— Извини, хорошо? — он повысил голос, и его американский акцент стал очевиден. Он не знал как по-французски будет его любимое библейское «вот». Он остановился на — А ну слушай меня! Я совершил ошибку. Поняла? Ошибку. Что ты хочешь, чтобы я сделал — на колени встал, прощения попросил?
— Я хочу, чтобы ты взял меня с собой в свой отель. Слушай, ты, [непеч. ], либо мы идем [непеч. ], либо ты самый худший подонок из всех, кого я когда-либо встречала и, смею тебя уверить, я встречала в своей жизни много подонков. У меня стезя такая.
— Сколько тебе лет?
— Двадцать восемь. Что еще ты хочешь узнать про меня? Группу крови?
Ну, по крайней мере ему удалось расслабиться — не очень честно, но с большой отдачей воспользовавшись слабостью очень интересной молодой женщины.