Богатая белая стерва
Шрифт:
— Хорошо. Да, он очень даже ничего в постели.
— Глупости. В постели он плох, — сказала Зиния. — Ты нагло врешь. И все-таки в нем что-то есть, а?
— Что ты имеешь в виду?
— В нем больше, чем кажется на первый взгляд. Поэтому-то я и не хочу никому его отдавать. Он мой — я его первая встретила. Понятно?… Милая какая кровать.
Мелисса повернула голову, чтобы посмотреть на кровать. Зинию кровать совершенно очаровала. Глаза ее, желтовато-карие, стали вдруг мягкими и мечтательными. Она подошла к поднятой на стояках кровати, протянула руку вверх и потрогала покрывало. Мелисса выскочила из кресла. В следующий момент она взяла бы шею Зинии в захват, а другой рукой схватила
Все еще с вызовом, но уже перепуганная, с нехорошим холодком в животе, Зиния приблизилась и села на корточки возле Мелиссы. Из шеи жертвы струилась кровь. Глаза были закрыты. Зиния выдохнула нервно.
— А, [непеч. ]… — сказала она.
Она мигнула. Она не знала, что ей теперь делать. Она сунула пистолет в карман.
— Нет, нет, — сказала она.
Побежала к двери, открыла ее тихо, и вышла из квартиры. Спустилась на лифте в подвал. Вышла через дверь подсобного помещения, минуя таким образом портье. Посмотрела вправо и влево, добежала до угла и увидела телефон-автомат. Добежала до него. Набрала три цифры.
— Добрый вечер, — сказал женский голос. — Где требуется срочная помощь?
— Девушка там умирает, в нее стреляли, — сказала истерично Зиния. — Пожалуйста приезжайте быстрее. Это… — она дала адрес. Она пришла в еще больший ужас, когда, вместо того, чтобы давать указания коллегам, женщина-операторша продолжала задавать ей, Зинии, вопросы о ее, Зинии, имени, возрасте, половой принадлежности, а также все тоже самое о жертве.
— Какая на [непеч. ] разница! — заорала Зиния. — Ты пошлешь кого-нибудь или нет, сука тупая?!
Тупая сука сказала, что как раз посылает, прямо сейчас. Зиния повесила трубку. Минуты через четыре прибыла скорая помощь, и за ней две полицейские машины. Копы и парамедики побежали к двери. Портье попытался им что-то объяснить, но один из полицейских сказал ему, что он хочет, чтобы портье захлопнул свой [непеч. ] рот прямо сейчас. Зиния повернула за угол и пошла прочь.
Венский Фестиваль проводится каждый год неподалеку от Дюссельдорфа, небольшого городка в Апстейте. Для празднеств используется гостеприимная долина, окруженная живописными горами. Это, в общем, очень большой парк с мостиками через говорливый ручей, красивый пруд с совокупляющимися лебедями, и сеть троп и тропинок, некоторые из которых обставлены таким образом, чтобы напоминать переулки Вены. Булыжник настоящий. Дома из фанеры, но большинство их сколачивали на совесть, и покрашены они под камень, так что иллюзия полная. Есть магазинчики, забегаловки, концертные залы, театры под открытым небом — и все. Самый большой концертный зал называется Император. В нем, помимо концертов, дают балы.
Каждый год Фестиваль нанимает сто музыкантов, которые рассредотачиваются по парку и играют Штрауса, Кальмана, Легара, Ланнера, Верди и Чайковского. Император отличается от других концертных залов тем, что платит дань наследию Моцарта. Один пианист, одетый под Моцарта, ответственен за развлечения в Императоре во время Фестиваля. По уговору, из восьми часов игры, четыре часа посвящены фортепианным опусам Моцарта.
Ави Финкелстайн прибыл в Дюссельдорф на поезде и автобусе, а остальные пять миль до Фестиваля прошел пешком.
Фестиваль его потряс.
За двадцать шесть лет жизни Ави никогда
Все здесь было удивительно. Все эти обычно скучные клерки и пленники ручного труда выглядели как настоящие мужчины — изящные, обходительные, с достоинством. Какие костюмы! За небольшую сумму можно было взять напрокат костюм в одном из магазинчиков — камзолы восемнадцатого века, пальто, обувь, чулки, парики, шпаги! Мужчины разгуливали во всем этом с тщеславными улыбками… А женщины! Веселые, счастливые! Светские! Женственные! В корсетах, шелках и бархате! А кружева! А шнурки! Стройные были, каждая, квинтэссенциями изящества; полные излучали сексуальную притягательность; самые молодые были игривы и смешливы.
Выбор костюмов не ограничивался венским восемнадцатым столетием. Помимо обычных для той эпохи ботинок с пряжками и лентами наличествовали охотничьи сапоги до колен, более или менее Эдвардианского Периода; деревянные башмаки; мушкетерские ботфорты со шпорами; ковбойские сапоги, конца девятнадцатого века, тоже со шпорами. Часть присутствующих предпочитала фасоны более ранних эпох; присутствовали средневековые рыцари с бредсвердами у бедер. У женщин, помимо кринолинов, были цыганские юбки, фронтиерные юбки, и кожаные штаны. Все основные исторические восстания и неувязки были представлены так или иначе, с большим количеством людей, одетых под Джефферсона, Кромвелла, Робеспьера и Гарибальди — по всей территории Фестиваля.
У Ави заняло некоторое время, чтобы вспомнить о цели, которая привела его сюда.
В информационном киоске он взял карту местности и легко нашел на ней концертный зал под названием Император. Он внимательно изучил толпу, чтобы убедиться, что не выделяется. Нет — кругом было полно людей в обычной одежде. Самые робкие. Смешные. Для целей Ави это подходило.
Он подождет до темна.
Он зашел в Император только один раз, дабы убедиться, что тот, кто ему нужен, там. Ошибиться было невозможно. Черный парень за роялем, в седом парике, голубом камзоле, в чулках и башмаках с пряжками — действительно был Юджин Вилье, тот самый, с которым путалась мать Мелиссы. Некоторое время Ави слушал фортепианную игру. Юджин, вроде бы, знал свое дело. Хвала ему. Ави вышел на воздух.
Он посмотрел короткую пьесу Елизаветинского Периода в одном из театров под открытым небом. Не все понял, но понравилось. Он еще немного поел и выпил пива. Затем он решился зайти в один из магазинчиков и, посомневавшись, выбрал себе парик с буклями и черной лентой. Расплатившись и выйдя из магазина, он тут же его надел. Заметив, что две латиноамериканские женщины смотрят на него, он подмигнул им. Они засмеялись. И он тоже засмеялся.
Какое приятное времяпровождение! Он подумал — а почему люди не устраивают такие вот фестивали каждую неделю, например? Он был бы не прочь — ни одного бы не пропускал.
Он посмотрел номер жонглера (обалдеть! класс!). Затем он послушал комика, и нашел его очень смешным. Он завязал разговор с супружеской парой, одетой под Императора Джозефа и сестру его Мари Антуанетт, на одном из мостиков. Он поспорил с толстым черным мужиком среднего возраста, одетым как британский дворянин девятнадцатого века, о достоинствах наблюдения за совокупляющимися лебедями — два лебедя как раз совокуплялись на поверхности озера в этот момент, очень красиво, растопырив крылья и грациозно вытянув шеи. Становилось темно.