Богдан Хмельницкий
Шрифт:
«Дошло до нас,'—было сказано в универсале,—что злобный изменник
Хмельницкий, не довольствуясь ни пролитием христианской вашей крови в
продолжение долговременного междоусобия, ни погибелью стольких душ, взятых в
плен неверными, ни поколебанием вашей верности, запродал вас на вечное мучение
царю московскому, под нестерпимое ярмо, противнее вашей свободе, и принуждает вас
присягать против воли этому мучителю; однако, между вами нашлось много
постоянных
похваляя вас за постоянство, считаем долгом предостеречь тех, которые принуждены
были насилием, как намъ
1)
Jak. Michaiowsk. Xiega Pamietn., 726.
2) Летоп. Самов., 23.—Истор. о през. бр.—Летоп. повеств. о Мал. Росс., 206.
3) Annal. Polon. Clim., I, 140.—Histor. pan. Jan. Kaz., I, 195. — Мал. переп., хран. в
оруж. палате, 13.
4)
Wojna. dom. Ч. 4, 127.—Летоп. Величка,. I, 190.
5)
Histor. pan. Jan. Kaz., I, 182.
570
известно, целовать крест царю и советуем, чтоб они образумились заранее,
остались в подданстве нам и всей Речи-Посполитой и дали об этом знать прежде, чем
войска наши вступят, а мы желаем принять всех с милостью и радушием, и обещаем
хранить ваши древние права и вольности».
Через месяц после того подольский воевода извещал жителей Подолии, что войско
вступает для преследования мятежников, и советовал заранее прибегнуть из-под вечно-
мучительного ярма московского под милостивые крылья его королевской милости ‘).
Как скоро коронный гетман узнал, что Богун противится Хмельницкому и не хочет
присягнуть царю, то послал к нему в Кальникъ2) какого-то Павла Олекшича с
предложением гетманства над козаками, дворянского достоинства и любого староства в
Украине3).
Но Богун Москвы только боялся, а поляков давно уже ненавидел. Он задумал,
однако, воспользоваться доверием пана. Польский историк говорит, что он отвечал
коронному гетману в таком смысле:
«Москва овладела Украиною—Хмельницкий сделался мучителем и ищет головы
моей за то, что я отсоветовал козацким полкам идти под московское ярмо; теперь я
скитаюсь без всякого пристанища. Вы спасете меня, если отправите ко мне войско в
Кальник для соединения с недовольными козаками и для нашего охранения» 4).
В то же время Богун отослал Хмельницкому предложение поляков в доказательство
своего бескорыстия 5), и просил прислать поскорее войско, чтоб окружить коронного
гетмана, которого он обманывает. Из писем польского гетмана видно, что Богун
оставлял без ответа два обращенные к нему письменные увещания. Неизвестно, были
ли они писаны после приведенного выше письма Богуна или же Богун никогда этого
письма не писал. В последних числах марта из польского стана, расположенного под
Межибожьем, вышло войско для истребительной прогулки по Руси. Брацлавский
воевода с двенадцатью хоругвями волонтеров, волохов, набранных и приведенных
товарищем покойного Кондрацкого Войцеховским, вырезал Немиров; улицы этого
города были покрыты трупами, говорит участник дела; несколько сот жителей обоего
пола и всякого возраста убежали в большой каменный погреб: их стали оттуда
выкуривать дымом; волохи хотели, по крайней мере, вытащить старших и предлагали
всем пощаду, если только их выдадут; никто никого не выдал, никто не сдавался; все
задохлись в дыму, числом до трех тысяч душ. Истребив Немиров, этот отряд примкнул
к польному гетману, «потом,—говорит другой участник описываемых событий,—мы
разошлись по разным путям отрядами и где только встречали местечко, слободу,
деревню—истребляли в них все хлопство: остальное доканчивал огонь». В четверг
перед Пасхою жолнеры взяли Ягубец. Богун оттуда перед тем только-что вышел. При
виде подошедших врагов тамошний храбрый атаманъ
*) Малор. переп., хран. в московск. оруж. палате, 11—12.
2)
Annal. Polon Clim., I, 417,—Рук. И. П. Б. Misc. 63.
а)
Истор. Мал. Росс., И, 6.
*) Annal. Polon. Clim., I, 417.—Летоп. повеств. о Мал. Росс., 208.
б)
Истор. Мал. Росс., II, 6.
571
воодушевил русских так, что они все до единого решились лучше погибнуть, чем
покориться ляхам, а священники напоминали им святость присяги, недавно данной
православному государю. Выло их тысячи три: все они погибли после упорной
защиты. На первый день Пасхи жолнеры напали на местечко Мушпровку. И там
русские не послушались польских увещаний, и погибали как следовало погибать,
«наделавши нам вреда,—говорит поляк-очевидец,—тому из наших пронизали щеку
стрелою, другого задели косою, а больше всего допекли нам дубьем да колодами». К
несчастью русских, у них было мало огнестрельного оружия; и поляки множество из
них перестреляли из ружей, а потом, когда вломились в замок... «тут,—говорит тот же
очевидец поляк,—у нас просто руки утомились от рубки их!»—Погибло там ты сяч до
пяти русского народа обоего пола и всякого возраста. Покушение на Врацлав полякам
не удалось: полковники Носач и Золотаренко, засевшие в этом городе, отбили их.