Боги, пиво и дурак. Том 6
Шрифт:
Прости, Бобер.
Когда я, наконец, добрался до нужного места, стало совсем темно. Только тусклые масляные фонари, расставленные метрах в двадцати друг от друга, слегка освещали путь, поблескивая своей желтизной на гладких булыжниках мостовой.
Свернув с дороги, я просочился в узкую щель между решеткой склада и каменной оградой дома многоликих.
Сразу стало как-то волнительно и холодно внутри.
Потому что облажаться было нельзя. Ладно, когда я только свою голову подставлял.
Но в этот раз все было немного сложнее.
Пробравшись поглубже, я осторожно ухватился за решетку, бряцнув Лёхой по металлу, и приподнялся — ровно настолько, чтобы можно было ухватиться рукой за каменную ограду.
И стоило только мне схватиться за нее и слегка высунуться за периметр, как пасторальная картинка перед глазами резко изменилась.
С обратной стороны ворот несли службу два стражника. Еще по два человека было возле входов во все три строения, вокруг которых всеми цветами радуги сияли нанесенные в три ряда клейма начертаний. С такой иллюминацией на территории по-настоящему темно было только вдоль забора.
И, что самое неприятное для меня — по всему участку бродили крупные черные псы, поблескивая в темноте глазами и принюхиваясь в мою сторону.
— Р-рррр, — предостерегающе оскалил клыки один из них, застыв возле моей стены.
И мне пришлось быстро исчезнуть из зоны видимости.
— И что теперь? — шепотом спросил меня Лёха.
Я улыбнулся недоброй улыбкой.
— А теперь мы сделаем многоходовочку! А ну-ка пошли на пустырь. Надо найти кем-то припрятанный там труп.
Тело мы нашли быстро. Он неплохо сохранился и лишь слегка пованивал. Это я исправил несколькими литрами разномастного бухалова, так что от бедняги теперь разило, как от заправского пьяницы.
Потом я заморочился призывательским делом — все пытался сделать сырое мясо. В итоге получилась упаковка сосисок, которая тут же закукарекала и побежала прочь, но я догнал ее и убил с невозмутимостью охотника. Вспорол ей брюхо и вытащил два десятка вкусных и свежих сосисок, которые распихал в рукава и карманы бедняги.
Прости, мужик. Но тебе уже все равно, а мне очень надо!
Вернувшись на прежнее место к забору, я скомандовал Лёхе:
— Давай, выпускай нашего актера!
Глаза Лёхи засияли синим.
Мертвец, пошатываясь, поднялся из кустов и нетвердой походкой направился к дороге.
— А-ааа! Э-эээ! — донеслось уже совсем рядом.
Я взобрался по сетке и высунулся из-за забора, чтобы видеть, как идут наши дела.
— А-ааа! — простонал мертвец, разя во все стороны алкогольным амбре — и буквально ударился всем прикладом в резные ворота.
Псы с диким лаем бросились вперед.
— В чем дело?! — непонимающе крикнул один из вояк.
— Да пьяный какой-то, похоже, адресом ошибся!
— А-ааааа! — угрожающе выдохнул наш покойник, просовывая руки в решетку.
И тут случилось то, на что я рассчитывал.
Псы бросились на нарушителя.
— Назад!!! Назад!!! — принялись пинать своих псов стражники.
Мертвец, схваченный по рукам псами, принялся звучно долбиться головой о решетку ворот.
— Мать вашу, чего стоите?! Они же щас сожрут его! — пронесся над территорией клич, и воины бросились к воротам.
Надрывно лающих и что-то жрущих псов принялись растаскивать вручную.
И в этот самый момент я легко перемахнул через стену, пробежал под покровом тьмы вдоль забора и, расчистив себе островок, перемахнул прямо к башне и вжался в стену.
«Я тучка-тучка-тучка, я больше не медведь…» — пропел внутри моей головы внезапно вспомнившийся голосок из мультика.
— Отпускай, — прошептал я Лёхе.
— А-аа… — простонал нам мертвец в последний раз и обмяк.
— Да вы что, совсем ошалели?! — сквозь лай и другие крики донесся грозный окрик старшего. — Открывай ворота, говорю! Чего-чего… Сам не видишь? Этот кусок говна, похоже, сдох!..
«И как приятно тучке по небу лететь!» — снова пропел голосок в моей голове, и я «полетел» вдоль стены башни ко входу и юркнул внутрь.
Здесь, за толстыми стенами и дубовыми дверями, уличный шум почти не было слышно. Темная лестница уводила куда-то в глухой мрак.
Прилипнув к стене и придерживаясь за перила одной рукой, я бесшумно заскользил наверх, внимательно озираясь по сторонам.
Но никаких угрожающих начертаний или живых звуков в башне не было. Так что я немного расслабился и через ступеньку понесся на самую верхотуру.
Вся верхняя часть башни казалась одним помещением. Тусклый огонек единственной лампы на столе с трудом освещал лишь крошечный пятачок между двумя высокими стеллажами.
Увидев свет, я сначала осторожно нырнул в тень и прислушался.
Тихо.
Может, эту лампу оставляют здесь специально, на случай если кому-нибудь в темное время суток потребуется подняться наверх? Или просто кто-то вечером забыл ее погасить?
Я приблизился к световому пятну и окинул быстрым взглядом два стеллажа, промеж которых на столе и стояла забытая лампа.
Наугад вытащил какую-то папку — приятную на ощупь, кожаную. Открыл.
С первой страницы на меня смотрел портрет полуящерицы. Содрогнувшись от вида ее оскаленных в улыбке зубов, сунул папку обратно. Потом подошел к другому стеллажу и так же, наобум взял с полки одну из папок.
На этот раз я попал в яблочко. С первой страницы на меня смотрел улыбающийся портрет незнакомой мне кошкодевочки.
— Та-аак, — шепотом сказал я себе, листая страницу за страницей.
Осталось только понять, что за документы хранятся в этих папках, и есть ли среди них тот самый волшебный «контракт».