Боги, пиво и дурак
Шрифт:
— Сейчас?.. — озадаченно переспросила тень. — Но… это невозможно, Янус.
У магистра почернела одна половина лица.
— Не нужно рассказывать мне, что для меня возможно, а что — нет! — угрожающе повысил он голос на своего собеседника.
— Но кто-то же должен, — спокойно возразила тень. — Янус, твое тело ослабло от безделья и вина. Та’ки круглые сутки под дурманом. Твои лучшие ученики похожи на детей, которые смеются и плачут над своими игрушками и понятия не имеют, что творится за дверями их комнаты и над чем на самом деле стоит смеяться и плакать. Что касается худших учеников, так они вообще неизвестно на что похожи. У тебя за душой
— Это ты мне рассказываешь? — усмехнулся Янус. — Но другого способа выйти из склепа, кроме как открыть дверь, не существует. И я хочу открыть ее, Эреб. И выйти на свежий воздух.
— Не думаю, что сейчас для этого лучший момент.
— Я не могу больше ждать, — хмуро ответил магистр. — Я задыхаюсь. Как будто у меня самого на груди лежит гранитная плита с надписью.
— Понимаю, — отозвалась тень, не то глубоко вздохнув, не то прошелестев своим странным плащом. — А тут еще этот юноша… Не так ли? Ведь это его появление взбудоражило твою душу?
Янус прошелся вдоль надгробия, касаясь рукой холодного камня.
— Истинный гриф… Да, есть такое. Конечно, прогресс еще слишком мал… Однако уже сейчас очевидно, что структура его источника — слоистая и способна к наращиванию. Моя безумная теория, основанная на легендарных источниках и в которую я сам никогда не верил — она становится реальностью. А ведь тогда, на заседании королевского совета, мне едва удавалось не рассмеяться прямо в тупые рожи советников. Я стоял перед ними и говорил о существовании теоретической возможности нестатичного магического ресурса, способного к бесконечному наращиванию, и думал про себя, не слишком ли я перегнул палку. Ведь мне так нужна была лицензия…
— И ты получил все, что хотел, — усмехнулся Эреб. — И лицензию, и школу. И истинного грифа. Была бы Фортуна с нами, я бы сказал, что это ее проделки.
Человек в плаще снял капюшон. Непроглядная тьма, скрывавшая его лицо только что, медленно растаяла, и в свете масляных ламп показались черные впадины глаз, смуглые щеки, тощая седая борода и глубокие борозды морщин на высоком лбу.
— Появление этого ученика — очень тревожный знак, Янус, — голос Эреба стал тише, и теперь он словно клокотал у него в груди. — Оно может означать и дурное, и хорошее. Когда миф, который ты сам придумал, вдруг обретает жизнеспособность вопреки всем известным законам — это или великое чудо, или ловушка.
— Но только мне выбирать, в какой из этих вариантов верить, — мрачно заявил Янус.
— Бесспорно, — почтительно склонил голову старик. — Но я бы хотел напомнить, что мертвые обычно не воскресают. Даже если речь идет о богах.
— Я не требую, чтобы ты непременно следовал за мной, Эреб. Ты можешь оставаться в тени столько, сколько пожелаешь, — сказал магистр.
Эреб покачал лысой головой.
— Нет, Янус. Я буду следовать за тобой до конца. Я слишком стар для того, чтобы покупать себе новую лодку. И если ты решил сорвать маску с лица, значит, пришло время и мне явить миру свой облик. В конце концов, рано или поздно это должно было случиться.
Янус кивнул.
— Тогда привези сюда остальных к началу осени. Успеешь?
Старец снова склонил голову в полупоклоне.
— Я все сделаю.
— Хорошо.
И Ян направился к выходу из подземелья.
Рассказ Берна оказался захватывающим, как хороший триллер с элементами детектива и легкой эротики.
Родителей
— Я раньше никогда особо не задумывался, что со мной будет, — признался он, выпивая на голодный желудок очередную кружку пустой воды. — А потом вдруг меня осенило. Я же огненный маг! Иметь такую магию — это же как наследство получить. А я, как придурок, от палача к палачу бегаю. Вот и решил, что лучший вариант — пойти в школу боевых искусств.
— А почему ты выбрал именно эту школу? — спросил я. — Наверняка ведь тебе немало предложений сделали.
— Магистр Ян — легендарная личность, — ответил Берн, усаживаясь на свою кучу соломы. — Я узнал о нем еще в княжестве Агирры. Встретил одного из его учеников в кабаке — и понеслось. Куда бы я не пошел, так или иначе о магистре Яне вспоминают везде. А если человек умеет оставлять в мире след — он может научить этому и других. Такие дела.
— А мне вот странно, что ты со своей любовью к прекрасному полу против нашей наставницы вдруг пошел, — признался Эрик. — От такой красоты в ближнем кругу отказался!
Берн высокомерно фыркнул.
— Так я ж не в блудном доме себе девку выбираю. Красивых дур на свете полно, а жизнь у меня одна. Просрать ради любования женской жопой свою единственную законную возможность подняться из говна? Да ну…
— Раньше, вроде, тебя такие мелочи не останавливали, — рассмеялся я. — Мне кажется, у тебя все беды по жизни — от женщин. Не было бы их, жил бы ты сейчас в святилище, носил бы праздничные ризы…
— Да уж, прям счастье великое, — иронично протянул Берн. — Мясо нельзя, вина нельзя, бабу нельзя, к оружию прикасаться — и то нельзя. Ну и нахрена вообще такая жизнь? Никакой радости. А в жизни, брат, должна быть радость… Ладно, я вроде как про себя рассказал все. Теперь твоя очередь, обрезок.
Я вздохнул.
Ну и что же мне рассказать парням про свое босоногое детство? Как английский язык учил с пяти лет и в компьютерных игрушках зависал целыми днями?..
— Чего умолк-то сразу?.. — прищурился Берн.
— Не знаю, с чего начать, — честно признался я. — Родился в обычной семье, не богатой и не бедной. Воспитывал меня в основном дед…
Тут над головой раздался бумажный шелест, и через решетку на окне что-то шлепнулось на пол. Комнату наполнил пленительный съестной аромат.
Я подхватил с пола удлиненный, завернутый в писчую бумагу предмет — и охнул.
— Братцы, живем!
Я развернул посылку, и тут все увидели сокровище, скрывавшееся под бумагой.
Это была жареная кровяная колбаска.