Боги, пиво и дурак
Шрифт:
Эрик фыркнул и открыл глаза.
— Я — будущий правитель графства. А правителю нужна такая магия, которая поможет и налоги без угрызений совести поднять, и бунтовщиков потом под топор положить. Отец говорил, моя способность — это демонстрация моей слабости. Мол, я становлюсь сильным только со страху и с обиды. И в некотором смысле он прав.
— И ты вдруг решил сбежать в школу боевых искусств? — с сомнением в голосе спросил я.
— Нет, — ответил Эрик, и его аристократическое лицо исказила некрасивая усмешка. — Не вдруг, и не сбежать, а скорее укрыться и спрятаться. Видишь ли, Даниил,
— Черная смерть?.. — переспросил Берн, округлив глаза.
— Да. И если бы не мой верный адъютант, я был бы уже мертв, — со спокойным лицом подтвердил Эрик. — Так что быть наследником — это опасная работа, — попытался он пошутить.
Я задумчиво потер свой щетинистый подбородок.
Если бы отец пожелал устранить неугодного сына, вряд ли выбрал бы такой сложный способ. Проще было бы позвать палачей, а потом заявить, что наследник умер от несварения или еще какой-нибудь напасти. И результат стопроцентный, и действие не такое извращенное, как с ядом. Ведь не зря существует присказка, что яд — оружие женщин.
— Слушай, а твои братья — дети твоей же матери?.. — спросил я.
— Нет. Моя мать умерла сразу после того, как произвела меня на свет. Потом отец взял себе еще двух жен, одну из Облачного клана, а вторую из Дома Огня.
— Другими словами, они обе могут быть заинтересованы в твоей смерти, — заметил я.
Эрик кивнул.
— Да, я тоже так себе говорю. Иногда — помогает, — мрачно сказал он. — Но мой отец — человек очень жесткий и властный. Я с трудом могу себе представить, чтобы он не знал о чем-то, происходящем во дворце. Во дворцах вообще очень часто все сложно, — зевнул Эрик. — И наш оказался не исключением… В любом случае, с момента поступления в школу боевых искусств я автоматически исключаюсь из числа наследников, поскольку невозможно совмещать службу королю и всякие наместнические должности. Давно надо было это сделать. Не гожусь я в графы — стану грифом…
— А при чем здесь служба королю? — насторожился я.
— Да просто официально территория школы — это территория, принадлежащая лично его величеству, и мы все вроде как его прямые подданные, — авторитетно пояснил мне Берн.
— А зачем это королю? Ему ведь от нас вроде как никакой пользы.
В самом деле, какой смысл защищать все школы королевской неприкосновенностью? Да еще и деньги какие-то на содержание учеников из казны выделять. Из любви к боевому искусству?
— Если ты не знал, самых лучших бойцов переводят в столицу служить лично королю.
— То есть куча школ, которые содержатся за счет финансирования казны, существуют только для того, чтобы пополнять личную гвардию его величества? Сколько же ему нового народа нужно в год? Там у них в столице чума, что ли, свирепствует? — парировал я.
Берн хотел было что-то выпалить в ответ, но внезапно умолк, соображая.
— Слушай, а я ведь об этом так никогда не думал. Как бы что все говорят — то и я сказал. А ведь в самом деле, а зачем королю столько магов?
— Ну вы даете… — вяло и сонно проговорил Эрик. — Ничегошеньки вы оба не знаете. Ни-че-го… Одни только байки базарные…
Мы с Берном оба разом встрепенулись.
— А ты, хочешь сказать, все знаешь? — выпалил Берн.
— Ну, не все, конечно, а ровно столько, сколько положено знать наследнику графства, — вяло усмехнулся Эрик.
— Тогда рассказывай давай! — настойчиво потребовал Берн.
— М-ммм, — кивнул Эрик с насмешливой улыбкой. — Прямо спешу — аж падаю.
— Да будь ты человеком! — возмущенно воскликнул Берн.
Эрик скосил на него хитрый взгляд из-под опущенных ресниц.
— Сейчас я чудовищно хочу спать — мне всегда после проявления магической силы спать хочется. Так что сначала я хорошенько высплюсь, а потом внимательно выслушаю пару увлекательных историй. Одну — про безродного бродягу с элитной магией огня, которая, как мне известно, передается только через прямое наследование. И одну — про ученика-обрезка, которого тренирует местный бог. А уж потом…
— Вот ты срань, — выругался Берн.
Эрик зевнул и, чуть приоткрыв один глаз, искоса зыркнул на нас.
— Срань я или не срань, это уже другой вопрос. Главное заключается в том, что если не будет ваших рассказов, то не будет и моего. А чего вдруг лица такие безрадостные? Значит, про других мы слушать всегда готовы, а о себе рассказывать — так сразу траур?
— Спи уже, — буркнул Берн, нахмурившись. — Любопытный ты наш.
— М-ммм, — с сонной улыбкой протянул Эрик и отключился.
Глава 19. Ночью все кошки серы
Тяжелые шаги Яна гулко раздавались в сумеречном подземелье.
Он неторопливо шел мимо надгробных плит. И, не всматриваясь в надписи, вполголоса читал имена.
Читал не с мрамора. А из памяти.
— Ледяной меч, Беспощадная мгла, Степной волк…
Тьма за его плечом шевельнулась и ожила, обретая человекоподобные очертания.
Янус остановился.
— Давно не виделись, — сказал он, обернувшись.
— Да, — прозвучало в ответ.
Тень у стены напоминала очень высокого плечистого мужчину, завернутого в черный плащ. Голос, исходивший от него, был настолько низким и густым, что казался потусторонним и вряд ли мог принадлежать человеку.
— Мои горе-исследователи тебя видели? — спросил магистр.
— Нет.
— А ты их?
— Разумеется, видел.
— И что скажешь?
— Скажу, что время приблизилось, Янус.
Магистр коснулся рукой края надгробной плиты, рядом с которой стоял. Здесь и сейчас, в тусклом свечении ламп его лицо выглядело совсем иначе, чем на поверхности.
Ни насмешливости, ни ленивой усталости в его чертах не было. Меж бровей пролегли суровые морщины, взгляд исподлобья стал тяжелым и тусклым.
— Время приблизилось, говоришь? — мрачно проговорил он. — И сколько же раз я уже слышал от тебя эти слова? Пять? Десять?..
— Будущее — субстанция зыбкая, Янус. Никогда нельзя знать наверняка, к чему приведет тот или иной поворот.
— Верно. Поэтому я больше не стану ждать, когда оно куда-нибудь повернет. Я сам поверну его, — заявил магистр.