Боги слепнут
Шрифт:
– Хочешь быть похожим на меня, Квинт?
– Хочу быть твоим другом.
– Ты и так мой друг.
– А я друг?…
Квинт обернулся. Роксана шла к ним. Даже походка ее изменилась. Она больше не покачивала бедрами, ступала, будто по невидимому канату. Подошла, остановилась. Несколько мгновений все молчали. Казалось, Элий не замечал ее, занятый собственными мыслями.
– Корд с Камиллом починили фургон и пригнали его на оазис. Все уже собираются, – сказала Роксана бесцветным голосом.
Элий бросил взгляд на Квинта и поднялся, сообразив, что
Отошел несколько шагов, обернулся. Роксана стояла, обхватив себя руками, будто ей было очень холодно. Элию показалось странным, что Квинт даже не сделал попытки обнять девушку. Прежде она нравилось фрументарию. Или прошло слишком много времени? Роксана что-то говорила. Квинт слушал.
Преторианцы уже грузились в фургон. Корд, перемазанный по уши в масле, рассказывал в третий раз, как починил машину. И как облетел на авиетке вокруг дозором поглядеть, нет ли поблизости Малековых людей. Но нигде не заметил ни соглядатаев, ни погони. Видимо, потеряв надежду, охранники вернулись в крепость.
– Неофрон с Квинтом сцепились, – сообщил Кассий Лентул, подбегая. – Того и гляди, прикончат друг друга…
Дрались они страшно. По-звериному хрипя, норовя каждым ударом покалечить друг друга или даже убить. Роксана стояла подле и смотрела, не делая попытки разнять дерущихся. На мгновение двое мужчин отпрянули друг от друга, переводя дыхание и собираясь с силами. У Неофрона рот был полон крови. У Квинта глаз заплыл, и из носа текла карминовая струя.
– Прекратите! – крикнул Элий. – Или взбесились от жары?!
Они даже не повернулись на крик. Вновь бросились валтузить друг друга. Элий первым опрокинул на песок Неофрона, потом ударил Квинта, и тот скрючился от боли. Бывший гладиатор знал куда бить так, чтобы сразу перехватывало дыхание и в глаза темнело.
Квинт опустился на песок, судорожно втягивая воздух разбитыми губами.
– Вы рехнулись? – повторил свой вопрос Элий.
– Он пустил ее по рукам! – Квинт тыкал пальцем в Неофрона, будто нажимал на невидимый спусковой крючок. – Он заставил ее переспать с десятком солдат. Мерзавец!
– Я ее проучил, – Неофрон сплюнул кровавую слюну. – Она была осведомителем императора. Из-за нее все наши планы пошли к Орку в пасть.
– О чем ты говоришь? – Элий в недоумении перевел взгляд с Квинта на преторианца. – Она попала в плен к монголам… Но при чем здесь…
– Не о монголах речь! Он заставил ее трахаться с гвардейцами.
– Из-за нее пал Нисибис! Это она передала радиограмму, что Элий жив!
– А я настучал вам в свою очередь! Это я, я ее раскрыл! – орал Квинт. – Я сам! Лично! Чтобы перекрыть источник информации. Она обязана была делать то, что делает. А что сделал ты?! Зачем! Элий! – Квинт повернулся к нему. – Как ты позволил такое? – Кулаки Квинта сжимались и разжимались.
Роксана по-прежнему стояла неподвижно. Лишь слабая ядовитая улыбка скользнула по ее губам.
– О чем он говорит? – спросил Элий у нее.
– Не знаю. Кажется, о тебе. – Что-то
– Элий был ранен и ничего не знал, – честно признался Неофрон.
– Но знал Рутилий. – Роксана выглядела почти невозмутимой. Бешенство Квинта казалось неестественным, почти преувеличенным рядом с ее спокойствием.
– Рутилий погиб, – напомнил Неофрон.
– Зато ты жив! – заорал Квинт. – Я оставлю тебя в пустыне, брошу на растерзание Малеку…
– Да прекрати ты! – равнодушно пожал плечами Неофрон. – Я немножко поучил бабенку. Из-за нее погибло столько ребят. Я заставил ее ублажить нескольких мальчишек перед тем, как их прикончили варвары. Или тебе, Роксана, не понравились наши ребята? Клянусь Венерой, все они были предупредительны и нежны. А один чуть не плакал от восторга, и клялся, что женится на ней, если вернется в Рим. К сожалению, он остался в Нисибисе. Свои ошибки надо искупать. А уж после, когда она попала в плен, ее трахали по очереди Малековы прихвостни. Так что не все ли равно, сколько человек ее поимели – десять или двадцать. Вагина выдержала – можешь туда засунуть свой меч.
Квинт выхватил из кобуры «магнум». Элий успел толкнуть фрументария под руку. Выстрел прозвучал, но пуля ушла в небо.
– Вот и плата за воспитание! – пожал плечами Неофрон. Кажется, он ничуть не испугался. И не удивился.
Роксана, видя, что драка закончилась несколькими зуботычинами, ушла. Ее не интересовало, что эти трое наговорят друг другу. Квинт уже не убьет Неофрона – это было ясно.
– Я как глава этого маленького отряда вдали от Рима, – сказал Элий, – приговариваю тебя, Неофрон, к изгнанию. Десять лет ты не имеешь права на возвращение. И рядом с нами не желаю тебя видеть. Как только мы выберемся из пустыни, ты уйдешь.
– Но… – начал было Квинт.
– Я уйду, – неожиданно почти охотно согласился Неофрон. – Но ты не имеешь права никого ни к чему приговаривать, Элий. Или ты не слышал, что сказал Квинт? Нас всех приняли за мертвецов. Нас оплакали, нам воздвигли кенотафы. Ты еще не забыл право? Отныне мы не римские граждане. Мы изгои. Мы даже не имеем права носить тоги. Ты – варвар, Элий. И теперь только Риму решать, сколько лет нам шляться вдали от родного порога. Но я уйду. Я даже не буду выбираться из пустыни вместе с другими. Уйду один. Позволит Фортуна – спасусь, нет – погибну.
Он повернулся и демонстративно пошел к водоему. Элий решил, что это только жест. Но через несколько минут силуэт Неофрона с мешком за плечами мелькнул на фоне золотистого горба дюны и исчез.
Квинт уселся на песок, обхватив голову руками. Элий подошел к нему.
– Я хочу тебе сказать… – начал было он.
– Уйди, – выдавил Квинт. – Очень прошу тебя, уйди.
Элий не настаивал и отправился искать Роксану. Та стояла на верхушке дюны и смотрела, как Неофрон движется в фиолетовом провале, взбираясь на очередной песчаный холм. Сейчас он поднимется, перевалит через хребет и скроется из глаз.