Боги слепнут
Шрифт:
– Хороший песик, – сказал Элий. – Это что-то вроде службы разведки?
– Вроде того, – уклончиво отвечал Шидурху-хаган.
Юноша опустил вниз бурдюк на веревке, тот громко плеснул о воду. Вода. Они пили жадно. Пили и не могли напиться. Корд долго не верил, что пьет настоящую воду воды. Думал – он уже в Элизии, и умершие друзья поливают его водой. Потом пришел в себя и заговорил об авиетке. Ему стало казаться, что ее можно починить. Он порывался идти назад. Вдвоем Элий и Шидурху-хаган насилу его остановили.
Напившись, они наполнили
– Неужели нельзя быть немного воздержаннее? – спросил пес. – Подобное проявление эмоций чрезмерно. Что бы вы сказали, если б я стал прыгать в воздух, визжать от радости и лизать каждого в лицо при встрече? Наверное, стали бы орать на меня, или хуже того – отхлестали. Так чего же вы кричите так пронзительно и обливаетесь водой? Вы же люди.
Элий опустился на колени перед собакой. Капли воды, приятно щекоча кожу, стекали по спине и груди.
– Можешь лизнуть меня в лицо, – милостиво разрешил он псу.
– Вот еще, – ответил тот надменно. – Мне это не доставит никакого удовольствия.
– Ты как будто предсказывал будущее своему хозяину, – небрежно заметил Элий. – И мне тоже можешь предсказать?
– Это несложно. – в ближайшие три дня ты не умрешь.
– Я не умру и в ближайшие три года, – легкомысленно предположил Элий.
– Ну вот за это я бы не поручился.
– То есть через три года я умру?
– Можешь умереть, а можешь и не умереть.
– А что должно произойти, чтобы я умер? – допытывался Элий.
– Не знаю. Но пока что три дня тебе гарантированы.
– А ты щедрый.
– Не ко всем.
– У меня тоже есть пес. Но почему-то тот не умеет говорить.
– Просто ты его не понимаешь.
– И как мне его понять?
– Будь ты моложе, я бы посоветовал тебе: научись. Но ты слишком стар, чтобы учиться. Но ты мне нравишься. И я открою тебе одну нашу маленькую собачью тайну: любая самая глупая собака знает о грядущей смерти хозяина за три дня. Ведь все мы родственники Цербера. Поэтому обычные люди держат собак для охраны, а мудрецы – чтобы узнать заранее, что смерть приближается и успеть приготовиться. Вот я и говорю: три дня у тебя еще есть – я не чую твоей смерти.
– Постараюсь запомнить, – улыбнулся Элий.
Около колодца они дожидались темноты. Корд заснул. Элий сделал из своей аббы что-то вроде маленького шатра и улегся в тени. Спиной прислонился к каменному кругу колодца. И вновь черная шахта показалась ему входом в другой мир. Однажды Элий спускался в подобную тьму. Он разбудил бессмертную Нереиду и призвал нового бога в этот мир. Что теперь с Логосом? Каково новому богу без его поводыря-человека?
Пес положил Элию голову на колени.
Шидурху-хаган наблюдал, как пульсирует аура римлянина.
– Ты обещал мне рассказать, как избавить мир от войн, – напомнил Элий.
– Не сейчас. В пустыне нельзя об этом говорить. Дэвы услышат.
– Когда же?
– Скоро. Жди.
Глава XVI
Апрельские игры 1976
«Монголы обошли пограничные готские укрепления и неожиданно вторглись в пределы Киевского княжества. Потери пограничных когорт Готского царства уточняются. Визит в Готию Августы пока отложен.»
41
2 апреля.
Встреча работорговца и посланца из Рима была назначена в Антиохии. Посредниками выступали жрецы Либерты. На прежних подвижников и аскетов, готовых жертвовать своей жизнью ради свободы других, эти новые служители богини походили мало. Отныне это были посредники, дельцы, с холодным блеском в глазах, цепкие, безжалостные, хладнокровные: за последние месяцы через их руки проходили миллионы сестерциев. Им не надо было путешествовать по пустыне, рисковать жизнью, вымаливать ассы, родственники захваченных и проданных в рабство сами являлись в храм и сами приносили деньги. Малек был свой среди них, и жрецы смотрели на него как на ровню.
Малек ожидал, что посланец Летиции будто куда солиднее. А тут явился какой-то пройдоха. Лицо подвижное, обезьянье, не внушающее доверия, мерзавец – оттиснуто у посланца на лбу. Одет невероятно: зеленая шелковая туника, абба, расшитая золотом, островерхая шапка унизана драгоценностями (скорее всего, фальшивыми), за поясом – кинжал с золотой рукоятью. Все пальцы в перстях. Посланец то присюсюкивал, то пришептывал, и спрашивал каждые пять минут, какой лупанарий самый лучший. Сущий идиот. По первому требованию проходимец выложил сто тысяч сестерциев, но с условием, что его немедленно проводят в лупанарий. Малек согласился.
Поехали. По дороге передумали. Завернули в первую попавшуюся таверну. Там выпили. Малек хотел отказаться – партнер не отпускал. Пришлось удовлетворить просьбу нелепого посланца.
– Римляне стоят очень дорого, – бормотал проходимец. – Безумно дорого. Но я бы лично не дал ни за одного из них ни асса.
– Это точно, – подтвердил Малек.
– А сейчас мы идем в лупанарий. Вот только еще по одной. На ход ноги.
Это был уже третий ход ноги, но посланец забыл об этом. И Малек тоже.
Они выползли из таверны на карачках, чтобы тут же перебраться в соседнюю. И там тоже принять на ход ноги. Ноги, разумеется, уже не шли.
Очнулся Малек наполовину зарытым в песок. Солнце стояло в зените. Голова раскалилась. Она горела. Пылала. Если бы кто-нибудь оказал божественную милость и брызнул водой на лоб торговца живым товаром, вода бы зашипела. Но никто не собирался лить воду Малеку на лоб.
Малек застонал. Приподнялся. Кое-как освободил ноги от песка.
– Кажется, он живой, – сказал кто-то.