Богомол
Шрифт:
Ерашко прощупал одежду и решил натянуть рубашку, джинсы он оставил на траве.
Наконец к ним присоединился Грожин.
Его появление отвлекло Анжелу Маверик от разговора, и она осмотрелась.
— Где Шура с Пиней? — Спросила девушка.
— Не налазятся никак вокруг этого болота, — пробурчал Грожин.
Анин изучал чашу Котлована, но двух парней не было видно. Он понял, что испытывает легкое беспокойство. Ничего существенного, просто… пора действительно идти назад.
Донской беззлобно произнес:
— Где их носит, этих идиотов?
Анин испытывал желание закричать, чтобы Пинчук и Лепетнев откликнулись, но удержался. Он как будто опасался поднимать шум, опасался, что крик навредит им. Абсурд, конечно, но он поежился.
— Давайте позовем их? — Предложила Маверик.
Не надо, хотел сказать Анин, но промолчал.
— Не мешало бы, — согласился Донской.
— Пиня! — Заорал Грожин. — Давайте назад!
Жуткое эхо.
— Эй! — Добавил Грожин.
Крик метался по Котловану, как что-то живое, запутавшееся в лабиринте.
Ерашко перестал натягивать джинсы и замер, рассматривая впадину.
Где-то раздался ответный, приглушенный расстоянием, крик. Спустя секунду его донесло до них эхо.
— Вот они, — сказала Надя Глусская, вытянув руку.
На противоположной стороне Котлована они заметили Пинчука. Расстояние смазало черты лица, убрало его пухлость, и то, что это Пинчук, они поняли по белой футболке с длинными рукавами. Саша Лепетнев был в серо-голубой рубашке.
Пинчук спустился к заболоченному участку и начал показывать какие-то жесты, дурачиться, но из-за расстояния они ничего не разобрали.
— Эй, мудила! — Закричал Грожин. — Давай вали обратно!
Пинчук издал торжествующий вопль; кажется он бил себя кулаками в грудь.
Над ним, на краю обрыва показался Лепетнев.
Анжела Маверик шагнула вперед, сложив ладони лодочкой.
— Шура, идите сюда! Мы уже уходим!
Лепетнев вскинул руки вверх, давая понять, что понял, и сразу двинулся по краю обрыва. Пинчук еще какое-то время кривлялся, прежде чем пошел за Лепетневым.
— Ну, пухлый и разыгрался, — протянул Ерашко.
Маверик и Донской рассмеялись, Грожин шумно сплюнул, как бы говоря, что Пинчук его утомил.
Те, кто стоял, кроме Анина, уселись на землю — пока Пинчук и Лепетнев придут сюда, пройдет не меньше пятнадцати минут. Донской растянулся на траве во весь рост.
Анин вышагивал туда-сюда, поглядывая на противоположную сторону Котлована. Двое одногруппников исчезли из вида. Для удобства им пришлось удалиться от края обрыва и, конечно, их скрывали деревья и кустарник. Время от времени Анин напрягал слух, убеждаясь, что никакого гула нет.
Прошло минут десять.
Донской принял сидячее положение.
— Сейчас самое пекло, — сказал он и глянул на Анина. — Пойдемте уже, они нас догонят. В лесу тень побольше.
Анин покачал головой.
— Ну подождите немного. Уйдем все вместе.
Грожин недовольно произнес:
— Да они еле переставляют свои ходули.
— Они уже недалеко, — сказала Надя Глусская. — Я только что видела, как мелькнула белая майка…
Девушка запнулась. Все головы повернулись в одну сторону как по команде.
Тишину, одеялом укутавшую чашу Котлована, разорвал крик. На этот раз в нем не было деланного торжества или кривляния — это был вопль, переполненный физической болью.
Глава 2
Они почти пришли туда, где собирались разбить палатки.
Впереди, сквозь ветви деревьев Олег Сурта заметил белое — микроавтобус «фольксваген». Приближалась поляна, на которой они завтракали несколько часов назад.
Всю дорогу они молчали. Олег шел последним, разглядывая спину и ягодицы своей жены, обтянутые короткими джинсовыми шортами. Он прислушивался, ожидая уловить за спиной голоса одногруппников. Они шли не торопясь, но их так никто и не нагнал.
Олег чувствовал себя измученным. По-видимому, сказывалась жара и то, что они легли спать глубокой ночью. Он хотел спросить у жены, почему ей так не терпелось уйти от Котлована, места в общем-то красивого и необычного, но ему было лень разговаривать. Молчали и Ольга с Леной, сами по себе достаточно разговорчивые.
Девушки резко остановились. Олег встретился с женой взглядом.
— Ты слышишь? — Спросила она.
Эхо донесло до них хлипкие остатки крика, раздавшегося у Котлована.
В глазах жены Олег заметил тревогу. У него самого сердце ускорило ход. Они слышали крик неотчетливо, но было в нем что-то нехорошее.
— Кто это кричал? — Спросила Ольга Сурта.
Разумнее было спросить, почему крик вышел таким жутким.
Лена Стоянова предположила:
— Наверное, кого-то зовут. Еще не все собрались.
Когда они только отошли от Котлована, они слышали крики Грожина и Анжелы Маверик, звавших Пинчука и Лепетнева, но после было тихо. Олег Сурта покачал головой.
— У них, наверное, что-то случилось, — он поморщился. — Не хватало нам этого.
— Олег, — Ольга взяла мужа за руку, как бы спрашивая, что им делать.
Между ними, как по цепи, пронеслось беспокойство.
— Значит, так, — негромко произнес Сурта. — Я пойду им на встречу, а вы будьте возле машин и никуда не отходите.
— Ты уходишь? — Недовольно спросила Ольга.
— Так надо, — он вложил ей в руку ключи от «фольксвагена». — В рюкзаке Анина, кажется, есть пистолет. Поищите его. На всякий случай.