Бокал вина
Шрифт:
— Ты посмотри, сколько я тебе плачу, — не упускал случая заметить Лев Михайлович. — И ничего не могу сказать — плачу заслуженно. Ты этих денег стоишь. Еще три-четыре года — и тебе вообще никогда не придется работать! Так что потащи свой воз еще немного.
Насчет «никогда не придется работать» — это было, конечно, преувеличением. Но и жаловаться вроде бы грех. И Алевтина старалась из последних сил, подбирая все новые и новые справочники, находя неожиданную, оригинальную тематику вопросов для «Супершоу». При этом она сама не подозревала, как много хлопот доставляет команде Головина.
Когда Сергей в первый
Понятно, что Алевтина просматривала литературу по диагонали, наугад выхватывая отдельные факты, цифры, но этого не могла себе позволить четверка друзей. В таком случае их работа вообще теряла всякий смысл. Все необходимо было перерабатывать досконально. Так что, пытаясь угнаться за подручной Матусевича, они просиживали в библиотеке дни и ночи.
Это было отчаянное, изнурительное заочное состязание. Каждая из сторон не знала, что делает сейчас другая и как близко они подобрались друг к другу. Возможно, Головину с товарищами до победы оставалось сделать всего лишь маленький шажок, а возможно, до нее было дальше, чем до Луны. И такая неизвестность, конечно, выматывала.
Нелегко им было еще и потому, что в город пришла настоящая весна. После занятий студенты разбредались по окружающей университет парковой зоне: одни играли в футбол, другие катались на роликах и досках, третьи, рассевшись на лавочках, болтали, целовались, читали или просто нежились на солнышке. И нужно было иметь недюжинную силу воли, героический характер, чтобы в такие дни корпеть над книжками.
У четверки друзей накапливалась моральная и физическая усталость, которая так или иначе должна была вырваться наружу. И Сергей ждал этого. Но совершенно неожиданным для него стало то, что первыми проявили недовольство не девчонки, а Петр. Как всякая эмоциональная натура, этот рыжий бычок готов был броситься грудью на амбразуру или совершить какой-то другой подвиг, но длительная, кропотливая работа его утомляла.
Однажды вечером, уже после закрытия университетской библиотеки, Головин и Торопов спускались на первый этаж, и Петр вдруг с надрывом высказал:
— Мы занимаемся абсолютно бессмысленным делом! Книг стало так много, что в лучшем случае их можно лишь бегло просмотреть. Этого явно недостаточно. Согласись. Не случайно за последний месяц мы ни разу даже не приблизились к отгадке всех вопросов! А пахали, будь здоров!
— Зато имеется положительная динамика, — невозмутимо парировал Сергей.
— Ты просто обманываешь себя.
— Ничего подобного. С тех пор, как мы предприняли очередной «крестовый поход» за суперпризом, наши результаты постоянно улучшаются. В первую неделю нам не удалось ответить на четыре вопроса из семи, — загнул он пальцы, — во вторую — на три, а в прошлый раз — всего на два вопроса. Лично меня это очень обнадеживает. Очень!
— А меня — нет! — теперь уже откровенно злился Петр. — Ты так легко считаешь недели, словно они нам ничего не стоили! В таком напряженном режиме нам долго не продержаться, и наши результаты неизбежно начнут ухудшаться. К тому же, если следовать твоей логике, в следующий раз мы не ответим всего на один вопрос. Но это значит, что мы все равно не выиграем! Победить «почти», как ты понимаешь, нельзя!
Если какая-то идея захватывала Головина, он начинал очень быстро говорить, размахивая своими длинными руками. И в этот раз ему так хотелось переубедить Торопова, что он задел локтем проходившую мимо девушку. Извинившись, Сергей затараторил опять:
— Понимаешь, нам и не надо добиваться стопроцентного результата. Это, конечно, желательно, но не обязательно. Достаточно будет регулярно давать правильные ответы на, скажем, шесть вопросов из семи.
— Не понял?!
— Все очень просто: одну цифру можно отгадать! Тем более если мы будем играть в течение нескольких месяцев. Вероятность этого будет повышаться с каждым разом.
— Нескольких месяцев?! — завопил Петр. — Да ты всех нас загонишь!
Впрочем, подобными выражениями недовольства все, как правило, и заканчивалось. Никто не хотел оказаться штрейкбрехером и тем самым поссориться с Головиным. Приближалась летняя сессия, и друзья понимали, что Сергей сам прервет эту выматывающую гонку — воевать на два фронта было бессмысленно.
А вскоре появилось и еще одно обстоятельство, серьезно подорвавшее творческий потенциал команды, поломавшее жесткий график ее работы.
В один из последних дней мая Оксана сказала, что завтра она не сможет прийти в читальный зал, так как должна поехать на Киевский вокзал и встретить очередную дальнюю родственницу с Украины.
— Ты, как обычно, будешь водить ее по магазинам и рынкам? — раздраженно поинтересовался Головин.
— Нет. Эта женщина приезжает в Москву совсем с другой целью. Тряпки ей не нужны. У нее больной ребенок, и она должна лечь с ним в какую-то специализированную клинику. Никаких подробностей я не знаю и с ней тоже ни разу не встречалась. Мне позвонила моя двоюродная тетка из Николаева и попросила помочь сестре жены ее сына.
— Кому-кому? — У Сергея отпала челюсть.
— Что ж тут непонятного?! У моей двоюродной тетки есть сын. Кстати, его я видела всего пару раз, еще в детстве. Сейчас он живет в Одессе. У этого тетушкиного сына есть жена, а у жены — сестра. Так вот у нее-то и заболел ребенок.
— И ты считаешь, что должна ее встречать?
— А как же?! — удивилась Оксана. — Женщина едет с тяжело больным ребенком, и кроме меня у нее в Москве никого нет! Кто ей поможет?
На следующий день она не только встретила свою очень дальнюю родственницу, но и привезла ее на квартиру, которую снимала вместе с Ингой. А еще через день уже обе девушки пропустили занятия в университете, а потом не явились и в библиотеку. Причем не предупредив об этом заранее ни Головина, ни Торопова — просто не пришли и все.
Когда же они появились, Сергей, все время их отсутствия кипевший, как забытый на плите чайник, устроил форменный скандал.
— Или вы будете работать, или давайте закроем эту лавочку! — заявил он. — В конце концов, надо хоть немного нас с Петькой уважать: без вас наш труд превращается в бессмыслицу! Какой толк нам упираться, если свою половину книг вы не просмотрите?!
Если Оксану этот выпад смутил, то Ингу — только разозлил. Она тут же поставила скандалиста на место:
— Свои порядки будешь устанавливать у себя дома! Ты знаешь, где мы были?!