Боксер 2: назад в СССР
Шрифт:
— Вот он пусть и рассказывает, — буркнул Лев.
— Отбился — и хорошо, — я только пожал плечами, когда на меня устремились любопытные взгляды ребят.
Весь вечер тема нашего выезда еще мусолилась, но я предпочитал ни о чём не распространяться. Утром следующего дня, за час до подъема, я вышел на пробежку. Около медчасти у меня развязались шнурки и я присел на крыльцо, чтобы их перевязать. И случайно услышал такое, что захотелось убежать ещё быстрее и дальше. За медчастью, подальше от посторонних глаз, Рома стоял на коленях перед Аллой и крепко держал ту за руку.
—
— Нет, Рома, — Алла была категорична. — Я тебя раскусила! Ты всего-навсего хочешь через меня подобраться к моему папе.
— Что ты такое говоришь? — Рома театрально закатил глаза. — Аллочка, ты же самая…
— Я знаю, что ты мечтаешь вернуться обратно в спортивное общество, — Алла выдернула ладонь из рук настойчивого ухажера.
— Я мечтаю только о тебе, моя королева! Не выдумывай, ничего из того, что ты говоришь, у меня даже и в мыслях не было!
Рома снова ухватился за ладонь Аллы и принялся покрывать ее поцелуями.
— Учти, ты занимаешься теми же самыми делами, из-за которых тебя исключили из спортивного общества. Это называется аморальное поведение! И в «Динамо» тебе не место! Но…
— Дай мне шанс, — перебил Аллу Роман. — Умоляю…
Женщины, как известно, любят, ушами. Вот и Алла, видимо, Роме и его трагическому придыханию снова поверила, по крайней мере, решила дать ему очередной шанс.
— Посмотрим, — куда мягче сказала на это она. — Я не буду ничего говорить папе о твоем поведении, хотя он меня спрашивал!
— Спасибо, моя козочка, я всё тебе докажу!
Алла приподнялась на цыпочки, чмокнула выпрямившегося Рому в щеку и пошла к медчасти. У Ромы аж глаза засияли. Я не стал задерживаться, да и, в принципе, все эти интрижки меня касались едва ли. Бежал и думал, решили помириться ребята — совет им да любовь, как говорится. Может, и вправду Ромка все осознал и наконец определился с той, которая ему нужна? А вот о том, что тренера по легкоатлетке выперли из спортивного общества за аморальное поведение, я даже не знал. Это ж как надо было хорохориться, чтобы тебя попросили на выход. Учитывая, что Роман, судя по регалиям, крайне талантливый атлет, какими не разбрасываются и многое таким прощают. Но судьба Ромы меня особо не интересовала, а вот информация о связи Аллы с «Динамо» обнадежила. Если отец Аллы работает там не на последних местах, есть шанс, что он однажды, и, может, совсем скоро, засунет в «Динамо» свою дочь.
Интересно выходило. Положа руку на сердце, я был бы не прочь повидаться с Аллой и после лагеря.
Пробежка получилась на загляденье. Я поймал себя на мысли, что постепенно начинаю получать удовольствие от тренировочного процесса. Молодое тело охотно откликалось на нагрузки, впитывало их как губка, ну и результаты тоже шли в гору. Я ел с большим аппетитом, наращивая массу, и рос вверх. И что самое главное, с каждой тренировкой в зале чувствовал себя все более и более уверенно, и функциональная пропасть, которая была между мной и остальными боксерами, теперь стремительно
Возвращаясь обратно в корпус и заканчивая пробежку, я встретил Сеню. Тот, от чего-то весь светящийся, вывернул из-за угла. Ну и за малым меня не снес, поначалу не заметив.
— Погодь, куда летишь? — я отпрыгнул назад, избегая столкновения.
Сеня остановился, выпучил глаза и убрал руки за спину. Ответить не ответил, рот у него был занят другим — он что-то жевал. Что именно, было заметно по коричневым следам в уголках рта. Вот же паршивец, шоколадные конфеты лопает!
— Чего прячешь? — строго спросил я. — Покажи!
— У-у, — толстяк замотал головой. — Не покажу!
Он прожевал шоколад, проглотил и теперь мог полноценно разговаривать. Я не стал его уговаривать, взял под локоть и потянул руку на себя. Сеня нехотя разжал кулак, и я увидел на его ладони с пяток подтаявших шоколадных конфет. Толстяк настолько хотел их спрятать, что превратил в шоколадный кисель. Руки его тоже оказались перепачканы в шоколаде.
— Ты, блин, где столько конфет взял? — разочарованно спросил я. — Только ж вес начал сбрасывать! А набирать — это не худеть, жопа еще больше станет. Я думал, ты всерьёз.
— Подумаешь, пяток конфет заточил! — Сеня ошибку признавать не спешил.
— Выброси, мы договаривались, что ты больше не будешь есть сладкое.
— Да ладно, Мих…
Сеня даже немного покраснел, чувствуя, что своё сокровище сохранить ему не удастся.
— Накладно, давай сюда, кому говорю.
И с этими словами я забрал у него конфеты и выкинул в мусорную урну неподалеку, сам вымазавшись, как хрюшка, в шоколаде. Толстяк меня сам просил помогать следить за лишним весом и не церемониться. Потому сейчас он хоть и пыхтел обиженно, но не особо сопротивлялся. А вот не встреть меня, явно с удовольствием бы сожрал запас конфет разом.
— Блин, в итоге без конфет остался, а делать-то придется, обещал, — забурчал Сеня, наблюдая, как я пытаюсь вытереть о лист, сорванный с дерева, подтаявший шоколад с ладоней.
— Что обещал и кому? — спросил я приличия ради.
Но ответ Сени меня определенно заинтересовал.
— Да Роман Альбертович просил помочь.
— Как?
— Ничего особенного, просит какие-то конверты разнести…
За конфеты, значит, а не просто по-вожатски? Интересно.
— Покажи-ка?
Я внимательно наблюдал за тем, как Сеня достает конверты из-под майки.
— Да вот, три конвертика, правда, без марок, но он и не сказал их на почту нести, — объяснил толстяк.
Я почувствовал, как от конвертов пахнуло одеколонном, тем самым, которым пользовался сам Роман.
— Гляну?
Я взял конверты и увидел, что вместо адресата на них нарисованы карандашом сердечки, а внутри каждого такого сердечка — буква. Причем буква, с которой начинались имена трех Роминых «жертв»…
Я вздохнул, покосился на Сеню.
— И куда он тебе сказал их нести?